Девушка подошла к камину и встала около него, любуясь изящными фигурками из дрезденского фарфора на каминной полке.
Вдруг ей показалось, что откуда-то издалека донесся цокот копыт. Затаив дыхание, Карина прислушалась. Она знала, что ждет, с волнением и немного со страхом, приезда любимого человека. Разве такой представляла она свою любовь? Вместо видевшегося ей прежде спокойного, мирного, ничем не омрачаемого счастья, ее ждал настоящий огонь любви, который поглотил ее всю, как сегодня ночью огонь пожара поглотил замок. Она больше не была уверена в себе, но твердо знала лишь одно: она любит лорда Линча, любит до боли, до исступления, когда каждый вздох острым мечом вонзается в сердце, а каждая мысль о любимом вызывает ни с чем не сравнимый восторг.
– Я люблю его, – прошептала Карина. Ей хотелось кричать об этом, кричать так, чтобы слова любви эхом отдались по комнате. Она любит его, и нет у нее другой мысли, как только о чувстве, которое лорд Линч зажег в ней.
Как ей хотелось разобраться во всем последовательно и бесстрастно, но думать ни о чем было невозможно. Можно было только ввериться этому совершенно не подвластному ей чувству, которым так и пульсировала каждая ее клеточка. Он идет! Карина услышала шаги в зале и замерла в ожидании. Дверь открылась, и глаза девушки вспыхнули радостным огнем.
Лорд Линч выглядел усталым, но, увидев ее, так и засветился радостью. Несколько быстрых шагов – и он оказался подле нее.
– Карина, с вами все в порядке?
– О да, – ответила она, но взгляд ее сказал гораздо больше.
– Я думал о вас целый день, но сумел вырваться только теперь.
– Вам нужно столько всего сделать!
Глаза их встретились.
– Как вы красивы, – прошептал лорд Линч. – Еще красивее, чем мне запомнилось.
Карину охватил трепет. Она ощутила на своих губах его взгляд и замерла в сладостном предвкушении неземной радости от его поцелуя, которой в следующее мгновение готова была отдаться вся без остатка. Но лорд Линч, к изумлению девушки, отвернулся от нее.
– Карина, мне необходимо поговорить с вами.
– Да, – прошептала девушка. У нее перехватило дыхание, и она едва могла говорить.
– Я хочу просить вас быть моей женой… – сказал он.
Комната поплыла у нее перед глазами.
– … но прежде, чем я скажу вам, что вы значите для меня и во что может превратиться моя жизнь без вас, я должен вам кое-что сообщить.
Карина прижала руки к груди. Она молчала, боясь не совладать с собой.
– Дело в том, – продолжал лорд Линч неожиданно твердо, – что если вы согласитесь стать моей женой, если примете меня таким, как есть, то, значит, согласитесь выйти замуж за человека, который любит вас всем своим существом, но не может предложить вам ничего, кроме своей любви.
– Что вы хотите сказать? – спросила недоумевающая Карина.
– А то, что мне нечего положить к вашим ногам, кроме моего любящего сердца. У меня нет ничего за душой, ни гроша и потому прошу вас хорошо подумать, прежде чем дать ответ.
– Но… я не понимаю…
На лице лорда Линча появилась горькая усмешка.
– И не нужно. Но то, что я говорю, – истинная правда. Подойдите сюда.
Карина, как зачарованная, последовала за лордом Линчем. Он подвел ее к окну, откуда открывался вид на Эвсхемскую долину и голубые на фоне вечернего неба силуэты Малвернских холмов.
– Видите все это? – спросил он. – Когда-то я думал, что все эти земли вокруг принадлежат мне и я буду распоряжаться ими, любить и заботиться о них, как это делали мои предки со времен норманнов. Однако сейчас все изменилось. Да, этот дом, как и прежде, принадлежит мне, но теперь, когда замка фактически больше не существует, именно здесь должна быть резиденция семьи, тот самый центр, откуда идет имя Линч.
– Но как же так! – воскликнула Карина. – Я думала, сэр Перси…
– Дело вовсе не в Перси Рокли. С ним покончено раз и навсегда. Нет, Карина, дорогая, этот дом и эти земли должны принадлежать главе семьи, и я считаю своим долгом отдать этот дом ему, а в будущем – его детям.
– Но ведь лорд Линч – вы.
Он покачал головой и мягко, словно ребенку, ответил:
– Нет. Теперь, когда моего брата не стало, титул переходит к его сыну Дипе.
Карина не могла сдержать удивления.
– Дипе? – недоуменно повторила она.
Лорд Линч сделал шаг в сторону, словно находиться рядом с ней было выше его сил.
– Наверное, мне лучше все-таки лучше рассказать все с самого начала. Это история, знать которую вы имеете полное право. Прошу вас, садитесь.
Карина опустилась на обитый парчой диван: она боялась, что не удержится на ногах. Бледная, с потемневшими глазами, она не отрываясь смотрела на лорда Линча, который стоял у камина, опершись рукой о его мраморную полку.
– Мой брат Джайлз старше меня на пять лет, – начал он. – Он всегда был большим весельчаком и совершенно не годился ни для жизни в деревне, ни тем более для управления поместьем. Но наша мать обожала его. Джайлз всегда был ее любимцем, и если кто-то говорил о нем что-то дурное, она не верила, даже когда он совершил убийство.
– Убийство?! – выдохнула Карина.
– Даже преднамеренное убийство. Этот человек был владельцем магазина и имел несчастье жениться на очень хорошенькой женщине. Муж не вовремя возвратился домой, и мой брат застрелил его, причем вовсе не в целях самозащиты.
– Ох!
– Это было самое настоящее преступление, которому нет и не может быть оправдания. Но благодаря тому влиянию, которое матушка имела на министра внутренних дел, все удалось замять и в газеты не просочилось ни звука.
Лорд Линч с минуту помолчал и, глядя на огонь в камине, тихо добавил:
– Мне кажется, именно с этого времени матушка лишилась душевного равновесия, а если говорить откровенно, стала слегка походить на полубезумную.
– И все равно она была великолепна.
– О да. Но тогда вся ее жизнь сосредоточилась лишь на одном: спасти моего брата от наказания.
– Возможно, так поступила бы любая мать.
– Наверное, – согласился лорд Линч. – Как бы то ни было, матушке с ее блестящими способностями организатора удалось переправить брата за границу и добиться того, чтобы выданный на его арест ордер не вступал в законную силу, пока Джайлза нет в стране.
– Значит, ей больше нельзя было видеть его? – спросила Карина, и сердце ее сжалось от боли за женщину, больше жизни любившую сына и вынужденную отправить его в изгнание.
– Она должна была так поступить, если хотела спасти его от виселицы. Мой брат всегда отличался вспыльчивым нравом и был замешан в многочисленных случаях нанесения увечий людям, чем-то досадившим ему. Нет, моя мать приняла единственно правильное в тот момент решение.
– И что было дальше?
– Брат отправился за границу, и до нас стали доходить всевозможные слухи о его выходках и распутном образе жизни в Париже, Монте-Карло, в Индии, а затем на Востоке. Но тогда мы и понятия не имели, что он женился.
– Потом я узнал, – продолжал лорд Линч, – что его жена имела некоторую известность как танцовщица. Мой брат погубил ее репутацию и карьеру, как погубил многих людей, с которыми его сводила судьба.
Лорд Линч тяжело вздохнул, словно сожалея, что этот, давно ставший чужим человек, его родной брат.
– Отец заболел, а за месяц до его кончины брат возвратился домой.
– Кошмар!
– Вы правы. Он объявился в замке тайно, ночью, без гроша в кармане и совершенно больной. Болезнь, которую он подхватил на Востоке, не только сделала седыми его волосы, но и начала поражать мозг. Это была какая-то разновидность дрожательного паралича, неизлечимого, как сказали врачи, на последних стадиях.
– Какой удар для вашей матушки!
– Не только для нее одной, ибо все мы знали: один звук о возвращении Джайлза – и его схватят, а в приговоре суда сомневаться не приходилось.
– И тогда вы решили спрятать его?
– Матушка была полна решимости не допустить, чтобы на семью легло пятно позора. И потом, каким бы ни был Джайлз, она не переставала любить его. Решено было поместить его в нору священника в тюдоровском крыле замка. Кроме членов семьи об этом знали только три человека – вот почему я не могу понять, каким образом Перси разнюхал, где скрывается Джайлз.
