Он не угадал. Эта комната не походила на соседнюю. Хотя бы тем, что была неплохо обставлена мягкой мебелью. В углу светился экран "Тринитрона", на котором кто-то кому-то энергично бил морду. Перед ящиком, закинув ноги на низкий столик, в кресле валялся широкоплечий черноволосый парень. Лица его Никите видно не было. Второй сидел почти у самого окна. Он как раз разговаривал по мобильному телефону. И был это... да, точно, Пелевин. Тот самый, которого он так удачно приложил на кладбище,

– Здорово, приятель! - прошептал Никита, хотя мог бы говорить и в полный голос, все равно в комнате не услышат. - Вот ты где устроился. Ну как, ничего не болит? А должно бы. Придется повторить урок, чтобы знал, как к девушкам приставать.

Он, стараясь не очень высовываться, внимательно осмотрел комнату. Никого в ней больше не наблюдалось. Но была еще одна дверь. И за ней соответственно другая комната. А там кто? Может быть, Алла? Скорее всего, потому что присутствие джинсового убийцы с кладбища ясно говорило, что Серафим тут очень при чем. Заглянуть в соседнюю комнату нельзя, придется пройти перед окнами этой, могут увидеть.

Так сколько же их тут? Только эти двое или есть еще? Его очень беспокоила соседняя комната. Там свет не горел. Алла спит? Или ей вкололи что-нибудь, чтобы не возиться лишний раз. У этих ребят, наверное, есть соответствующие препараты. Вот так потом и под венец отправят. Словно зомби. Потому что по своей воле она точно не пойдет, подбери ей Серафим красавца из раскрасавцев. В этом Никита был уверен на все сто.

Ему не хотелось поднимать пальбу. Нужно провернуть все тихо и так же тихо убраться отсюда, чтобы спохватились только утром. Но как получится. Ради Аллы он готов был и прибить того же Пелевина. Семь бед, один ответ.

Место для раздумий было не очень подходящее. Одно неосторожное движение - и придется изображать Икара, слишком близко подлетевшего к солнцу. С той разницей, что внизу отнюдь не море. Он вернулся к окну, из которого вылез, сел на подоконнике. Нет, ну в самом деле, зачем Серафиму здесь много людей держать? Ведь он уверен, что о его схоронке никто узнать еще не успел. Так что вряд ли готовился к штурму убежища на одиннадцатом этаже. А две "гориллы", даже хорошо тренированные, не очень крепкий заслон при неожиданной атаке. Если действительно засесть в туалете и дожидаться, пока кому-нибудь приспичит, - можно всю ночь просидеть. Надо работать сейчас, и как можно быстрее. Как это было в древнем анекдоте? Сначала ошарашить, а потом озадачить. Давайте попробуем ошарашить.

Он достал пистолет, проверил его, снял с предохранителя. "Кольт" бьет громко, вахтерша внизу обязательно всполошится, а черт ее знает, какие у нее инструкции на случай шума в здании. Эх, глушитель бы. В боевиках у героев всегда масса глушителей ко всем видам оружия. А к "кольту" этой модели существует такой довесок?

Конструктор ангара не рассчитывал, что пилот "Мухобоя" будет проводить тайные операции. Не предусмотрел дядя. Да он вообще много чего не предусмотрел.

Жалко, что для процесса ошарашивания нельзя использовать маску. Очень не хочется светиться перед Серафимовыми архангелами. Но другого выхода нет. Пойдем так. Сунув пистолет в боковой карман и несколько раз попробовав его быстро выхватить, Никита пригладил ладонью волосы, постарался сделать самое безмятежное выражение лица и вышел в коридор. Жаль, инструменты внизу остались, с ними было бы убедительнее. Он подошел к соседней двери и несколько раз уверенно стукнул в нее костяшками пальцев. Телевизор в комнате продолжал изрыгать звуки ударов, перемежающиеся выкриками "Fuck!" и "Sheett". Потом звук стал тише, и дверь распахнулась. На пороге стоял тот черноволосый, что раньше сидел в кресле. Лицо у него было растерянное. Растеряешься тут, когда поздно ночью на закрытом этаже вдруг кто-то стучит в дверь. А ты в полной уверенности, что никого здесь быть не может, и нападения не ожидаешь. Никита постарался улыбнуться пошире.

– Здорово, мужики! Электрика вызывали? А сам в это время как бы нечаянно отодвинул парня в сторону и вошел в комнату.

Черноволосый озадачился еще больше. Растерянный вид был и у Пелевина. На это Никита и рассчитывал. Он напряженно ждал, не появится ли из смежной комнаты еще кто-то. Но нет, на его голос никто не вышел. Значит, двое.

– Э, ты кто такой? - наконец опомнился Пелевин.

Никита посмотрел на него невинно.

– Ты что, глухой? Электрик я.

– Какой, на хер, электрик?! - начал заводиться черноволосый.

Оружия у обоих видно не было. Сидят себе ребята в тишине и покое, чего пушками махать?

Пришлось выдать им ту же легенду, что и вахтерше, только добавив, что внизу он все уже осмотрел, а теперь поднялся сюда, проверить помещение, в котором горит свет.

– Нет, ты как сюда попал? - не унимался Пелевин. - Там же решетка!

– А нет там никакой решетки, все открыто, - пожал плечами Никита.

Пелевин сверкнул глазами на напарника.

– Это ты, мудак, замок не закрыл?

– Да закрывал я все, гадом буду, Витек! - возопил тот. - Вот он, ключ!

Теперь Никита знал и это. Пригодится для отступления. Все разведано, пора переходить к решительным действиям. Черноволосый уже оправился совершенно. Перед ним стоял обычный лох-труженик, которого надо было наладить отсюда побыстрее. Он протянул пятерню и взял Никиту за лацкан комбинезона.

– Ну-ка ты, электрик, вали откуда пришел. Тут все в норме, помощь не требуется. Давай, мухой.

– Не-ет, мужики, - не сдавался электрик. - Вы как хотите, а я должен проверить. Что потом, из-за вас по мозгам получать?

При этом он прижал кисть, схватившую его, к себе, делая вид, что старается ее оторвать от ткани комбинезона.

– Ты не потом, ты сейчас по мозгам получишь, если не отвалишь! - еще больше разъярился черноволосый.

Он сделал шаг вперед, теряя при этом устойчивость, и Никита, крепче ухватив его за запястье, присел и резко повернулся, выворачивая державшую руку в локте и плече до хруста в суставах. Прием простой и эффективный, если хочешь освободиться от захвата и подчинить себе противника. Только сейчас ему нужно было не подчинить, а обезвредить одного из сторожей Аллы. Бандит взвизгнул и сел на пол. Готов! Не мешкая, Никита выхватил пистолет и навел его на Пелевина. Тот свое оружие достать не успел, смотрел круглыми глазами, не понимая, что это происходит с электриком и приятелем.

– Живо, руки в гору! - рявкнул Никита во весь голос. - Положу на месте, суки!

В этом месте хорошо бы было пальнуть в потолок для вящего эффекта, но шум, шум!

Вид грозного оружия подействовал. Пелевин нехотя поднял ладони. Его напарник баюкал неестественно вывернутую руку и тихо подвывал от боли. Вряд ли Никите удалось сломать ее, но какой-то сустав был определенно поврежден.

Он скомандовал:

– Ты, урод, осторожно достал свою пушку. Двумя пальцами, слышишь? И осторожно кинул на диван, подальше от себя! Вот так, умница. Не хочешь дырку в башке получить? Тогда стой и не рыпайся. Где девчонка?

Пелевин со скучающим видом уставился в потолок. Был он, без сомнения, воробьем стреляным, и напугать его до заикания видом пистолета представлялось вряд ли возможным. Надо было не спускать с него глаз - обязательно постарается что-нибудь выкинуть. Никита пнул сидевшего на полу.

– Ну, говори!

Но тот тоже делиться информацией не хотел, несмотря на травмированную руку. Никита даже растерялся немного. Что, прикажете пытать этих козлов? Он знал, что для него это будет очень трудно. Однако главное было не подавать вида, не уменьшать давления и не давать им опомниться.

– Ладно, не хотите говорить - вам же хуже. Тебе, - он кивнул поврежденному, - я сначала прострелю ногу. А то вдруг бежать соберешься. Да и тебе, - это второму, - пулю в ногу надо засадить. Знаю я вас, резвых.

– Слышь, - подал голос Пелевин, - шел бы ты отсюда подобру-поздорову. Даже не представляешь, на кого ты хвост поднимаешь. Ведь и тебе руки-ноги поотрывают. А заодно и голову.