Майкл перехватил выражение, мелькнувшее на лице Компсона Грайса, и горько прибавил:

– Впрочем, вам ведь важно, чтобы была сенсация.

Тот холодно возразил:

– Покамест трудно сказать, что это нам принесёт – пользу или вред.

– Чушь! – вскипел Майкл. – Теперь все, будь они прокляты, кинутся читать поэму! Видели вы сегодня Уилфрида?

– Мы завтракали вместе.

– Как он выглядит?

"Как Азраил", – пришло на ум Компсону Грайсу, но ответил он подругому:

– О, прекрасно! Совершенно спокоен.

– Как грешник в аду! Слушайте, Грайс, если вы не встанете рядом с ним и не поддержите его всем, что только в ваших силах, я с вами навеки порву.

– За кого вы меня принимаете, дорогой друг? – не без достоинства осадил его Компсон Грайс и, одёрнув жилет, проследовал в карточный салон.

Майкл, бормоча под нос: "Рыбья кровь!" – помчался на Корк-стрит.

"Не знаю, захочет ли бедняга видеть меня", – тревожно думал он.

Но, дойдя до угла этой улицы, Майкл впал в такой ужас, что отправился не к Уилфриду, а на Маунт-стрит. Дворецкий сообщил ему, что его родителей нет дома, но мисс Динни приехала утром из Кондафорда.

– Хорошо, Блор. Если она не ушла, я её сам найду.

Он поднялся по лестнице и осторожно приоткрыл дверь гостиной.

В нише под клеткой с попугаем тётки тихо и прямо, как девочка на уроке, сидела Динни, сложив руки на коленях и устремив взгляд в пространство. Она не заметила Майкла, пока тот не положил ей руку на плечо:

– Маленькая моя!

– Как сделать так, чтобы тебе не хотелось убить человека?

– Ах, ядовитый гадёныш! Твои прочли "Дейли фейз"? Динни кивнула.

– Какая реакция?

– Молчание и поджатые губы.

Майкл кивнул:

– Бедная девочка! И ты всё-таки приехала?

– Да. Мы идём с Уилфридом в театр.

– Передай ему привет и скажи, что я буду у него, как только понадоблюсь. Да, вот что, Динни, постарайся дать ему почувствовать, что мы восхищены тем, как он сжёг мосты.

Динни подняла на Майкла глаза, и выражение их тронуло его.

– Он поступил так не от гордости, Майкл. В нём зреет что-то страшное. В глубине души он не доверяет себе: ему кажется, что он отрёкся из трусости. Я знаю, он не может выбросить это из головы. По его мнению, он обязан доказать, – и не столько другим, сколько себе, – что он не трус. О, я-то знаю, что он не такой! Но пока он не докажет этого себе и окружающим, от него можно ожидать всего.

Майкл кивнул. Из своей единственной встречи с Уилфридом он вынес примерно такое же впечатление.

– А тебе известно, что он сам просил издателя написать письмо?

– Что же теперь будет? – беспомощно спросила Динни.

Майкл пожал плечами.

– Майкл, неужели никто не поймёт, в каком положении он тогда оказался?

– Люди с воображением встречаются редко. Я не смею утверждать, что сам могу понять его. А ты можешь?

– Только потому, что это – Уилфрид.

Майкл стиснул ей руку:

– Я рад, что у тебя старомодный недуг, а не просто современная "физиологическая потребность".

Пока Динни одевалась, к ней в комнату вошла тётка:

– Твой дядя прочёл мне эту статью. Удивляюсь!

– Чему, тётя?

– Я знавала одного Колтема, но он умер.

– Этот тоже когда-нибудь умрёт.

– Динни, где ты заказываешь такие лифы на косточках? Очень удобные.

– У Хэрриджа.

– Твой дядя говорит, что Дезерт должен выйти из своего клуба.

– Уилфриду решительно наплевать на клуб, – он за всё время там и десяти раз не был. Но я не надеюсь, что он напишет туда о своём выходе.

– Заставь его.

– Тётя, мне никогда не придёт в голову заставлять его что-нибудь делать.

– Это так ужасно, когда тебе кладут чёрные шары!

– Тётя, милая, можно мне подойти к зеркалу? Леди Монт пересекла комнату и взяла с ночного столика тоненькую книжечку:

– "Барс"! Но он же изменил их, Динни.

– Нет, тётя. У него не было пятен, которые можно менять.

– А крещение, и вообще?

– Если в крещении есть какой-то смысл, значит, оно – надругательство над детьми, которые не в состоянии понять, в чём оно заключается.

– Динни!

– Да, я так считаю. Нельзя ни на что обрекать людей без их согласия. К тому времени, когда Уилфрид научился мыслить, у него уже не было веры.

– Значит, он не отрёкся, а принял.

– Он это знает.

– Поделом этому арабу, – объявила леди Монт, направляясь к двери. Какая навязчивость! Если тебе нужен ключ от двери, возьми у Блора.

Динни торопливо закончила туалет и побежала вниз. Блор был в столовой.

– Тётя Эм велела дать мне ключ, Блор, и вызовите, пожалуйста, такси.

Дворецкий позвонил на стоянку такси, принёс девушке ключ и сказал:

– Миледи привыкла высказывать свои мысли вслух, так что я поневоле все знаю, мисс. Утром я и говорю сэру Лоренсу: "Если бы мисс Динни могла его увезти в горную Шотландию, куда газеты не доходят, это сберегло бы им много нервов". В наше время, если замечали, мисс, что ни день – новое событие, да и память у людей не такая, как прежде. Вы простите, что я об этом заговорил.

Динни взяла ключ:

– Наоборот, я благодарна вам, Блор. Я и сама ничего лучшего не желала бы. Только боюсь, он сочтёт такой шаг недостойным.

– В наше время молодые леди умеют добиваться всего, чего захотят.

– Мужчинам всё-таки приходится соблюдать осторожность, Блор.

– Конечно, мисс. Родные – трудный народ, но все как-нибудь образуется.

– Думаю, что мы выдержим эту свистопляску.

Дворецкий сокрушённо покачал головой:

– По-моему, тот, кто её начал, изрядно виноват. Зачем без нужды причинять другим неприятности? Такси у подъезда, мисс.

В машине девушка опустила оба боковых стекла и наклонилась вперёд, чтобы ей обдувало сквозняком разгорячённые щеки. Она была полна таким сладостным волнением, что в нём тонули даже злоба и негодование, которое вызвала у неё рецензия. На углу Пикадили она увидела плакат: "Все на дерби!" Завтра дерби! Оказывается, она перестала замечать время! Дин ни ехала в Сохо, где они с Уилфридом собирались пообедать у Блафара, но такси двигалось медленно – накануне национального празднества уличное движение было особенно оживлённым. У дверей ресторана со спаниелем на поводке стоял Стэк. Он протянул ей конверт:

– Мистер Дезерт послал меня к вам с запиской, а я прихватил с собой пса, – пусть погуляет.

Динни стоило величайшего напряжения не схватиться руками за сердце на глазах у шофёра. Вот и свершилось то, чего она всё время втайне боялась, – она отрезана в самый разгар боя. Сделав над собой ещё одно усилие, она дрожащими губами выдавила: "Подождите минутку", – и повернулась к Стэку:

– Я отвезу вас с Фошем домой.

– Благодарю, мисс.

Девушка нагнулась над собакой. Панический страх всё сильнее овладевал ею. Собака! Вот связующее их звено!

– Посадите его в машину, Стэк.

По дороге она вполголоса спросила:

– Мистер Дезерт дома?

– Нет, мисс, он дал мне записку и ушёл.

– Как он себя чувствует?

– По-моему, немного встревожен, мисс. Признаюсь честно, я бы не прочь поучить манерам джентльмена из "Дейли фейз".

– Значит, вы тоже прочли?