Литмир - Электронная Библиотека
A
A

2. Интересный мужчина

У Ларисы Борисовны депрессия. Началась одновременно с зимой. Прямо первого декабря депрессия взяла и свалилась на Ларису Борисовну стопудовым, львиным каким-то весом и теперь не желала уходить.

Мерзко смеялась, приговаривала гадости и вообще вела себя отвратительно. А Ларисе Борисовне ведь на работу надо было ходить, никто ее не спрашивал – хочется ей этого или нет, а про депрессию никто бы не понял. Вот Лариса Борисовна и ходила на работу каждый день, загнав предварительно депрессию поглубже под ребра.

Впрочем, когда работаешь с людьми, скрыть депрессию невозможно. Тем более Лариса Борисовна работала не просто с людьми, а со студентами.

Даже приходилось иногда на крик срываться, иначе с этими студентами прямо никак.

Студенты Ларису Борисовну не очень любили и за кадром называли обидным словом Грымза. Хорошо еще, что предмет, за который отвечала

Лариса Борисовна, был не профильным – литературная критика никогда не будет профильной на факультете журналистики.

Но это к делу не относится.

Рано утром первого декабря Лариса Борисовна окончательно расклеилась и вообще хотела остаться дома, но потом чудом каким-то встала с постели, оделась и пошла в университет.

Лариса Борисовна жила неподалеку от работы и в полном одиночестве, даже банальной кошки у нее не было. Студенты считали, что преподша по критике старая дева, но это было не совсем верно. Вернее, совсем неверно. Просто так сложилась жизнь, что замуж Ларисе Борисовне выйти не удалось ни в двадцать лет, ни в тридцать, ни в сорок. И поэтому она в свои нынешние сорок четыре года, жила одна и мучилась, конечно, потому что ничего хорошего в своей жизни не находила, особенно когда начиналась депрессия.

Так-то вроде бы все было неплохо – по крайней мере, никаких особенных причин для депрессии у Ларисы Борисовны не было. Зарплату выплатили без задержек, по первому каналу начался новый португальский сериал, где Ларисе Борисовне особенно нравился один мужчина – интересный негодяй с прошлым. Подруга Ларисы Борисовны пригласила ее в гости на новоселье, в общем, именно первого декабря не стоило бы так уж огорчаться из-за неудавшейся жизни.

Поэтому Лариса Борисовна провела все свои три пары на едином дыхании, пожирая странным взглядом юных и трепетных студенток.

Лариса Борисовна представляла себе, как студентки спят с интересными мужчинами, и поскольку у нее имелся небольшой (и незабываемый!) опыт в данной области, то мысли эти раздражали и возбуждали одновременно.

Ужас какой-то, что ей лезло в голову – даже не станем воспроизводить…

После занятий Лариса Борисовна пошла домой, чтобы переодеться к подругиному новоселью. Депрессия жужжала в уши, что не переодеваться бы надо, а повеситься – причем в срочном порядке. Лариса Борисовна смотрела на себя в зеркало и давилась от жалости к себе. Вся она была теперь какая-то серая – и волосы у нее серые, и глаза, и одежда, и мысли. Все по Чехову, только – наоборот.

На стене висела фотография юной Ларисы, которую тогда еще никто не звал Борисовной: симпатичная девушка хохотала всеми зубами и слыхом не слыхивала ни про какие депрессии!

Взрослая Лариса Борисовна тяжело вздохнула и залезла в свое старенькое – и опять-таки серое – пальто.

Новоселье тем временем уже началось: подруга Ларисы Борисовны вместе со своим мужем уставила стол салатами и мясными нарезками, и гости давно забыли про напряжение первых минут при помощи бесцветного напитка, интеллигентно разлитого по графинам.

Рядом с Ларисой Борисовной сидела совсем уже старая старушка: она ловко накидала Ларисе Борисовне полную тарелку закусок и потом неожиданно бодро сказала, давай-ка, деточка, выпьем с тобой за любовь! Так мы ж на новоселье, удивилась было Лариса Борисовна, но старушка хитро искрилась улыбкой: не-ет, какое там, к черту, новоселье, хибарка жалкая, глядеть не на что. А вот за любовь-то выпить надо, обязательно надо! Жаль, деточка, что я стара для любви.

Да ведь и я уже давно не деточка, горько усмехнулась Лариса

Борисовна, но старушка смотрела на нее удивленно – ты еще в самом соку, деточка, сколько тебе, говоришь? Сорок четыре? Для любви самый возраст!

Тут какой-то церемонный гость начал стучать ножом по бокалу и произносить длинный дурацкий тост. Пока Лариса Борисовна честно пыталась вслушаться в поток чужих мыслей, старушка тихонечко вышла из-за стола.

Лариса Борисовна, дождавшись паузы между тостами, каждый из которых становился заметно короче предыдущего, тоже покинула свое место и отправилась на кухню. Там раскрасневшаяся подруга срочно достригала еще какие-то салаты и припахала Ларису Борисовну украсить их помидорными розами и горошинками. Вдавливая горошинки в салат,

Лариса Борисовна поинтересовалась у подруги, что это за старушка сидит в комнате такая забавная.

Подруга сдула ко лбу упавшую челку и сказала, что никаких старушек она не приглашала, компания собралась практически одного возраста – все, как мы с тобой, Лариска, а Собачниковы даже младше на четыре года.

Лариса Борисовна с салатником в руках вернулась в гостиную, но старушки там не было – рядом сидел тот самый молодой Собачников, до глаз почти заросший рыжей бородой.

Тогда Лариса Борисовна пошла искать старушку по другим комнатам. В спальне нашелся подругин муж Игорь Александрович, тайно зобающий сигарету и стряхивающий пепел в окно. В детской сидел подругин отпрыск Женечка – в огромных наушниках и с невидящим взглядом. В туалете какала кошка, а в ванной никого не было – только сама Лариса

Борисовна отразилась на секундочку в зеркале над раковиной.

Как-то не очень хорошо от всего этого стало Ларисе Борисовне. Не зря все-таки у нее была депрессия. Не зря. Видимо, депрессия предвещала, что Лариса Борисовна вскорости должна сойти с ума, а может, и уже.

Сошла.

Из гостиной доносился громкий коллективный хохот. Ларису Борисовну передернуло, и она пошла одевать свое серое пальто.

В тот самый момент подруга запекала куриные ноги в духовке, так что внезапного исчезновения Ларисы Борисовны никто даже и не заметил.

На холодной, промерзшей лестнице, рядом с жерлом мусоропровода,

Лариса Борисовна наконец-то разрыдалась. Простые старушкины слова о любви нарушили в Ларисе Борисовне какой-то баланс, дававший ей силы если не жить, то хотя бы доживать свою жизнь. И теперь в сердце сидела черная, как ворона, тоска о несбывшемся чувстве, способном перевернуть душу, но безжалостно сосланном в запас.

Медленно спускаясь с восьмого этажа на первый, Лариса Борисовна думала о своей неудавшейся жизни и не сразу почувствовала шаги за спиной.

Это был мужчина.

Интересный мужчина! Как в том самом португальском сериале, который

Лариса Борисовна смотрела со страстью, хоть и стеснялась в том признаться.

Их разделяло восемь ступенек… семь… шесть… пять… Лариса Борисовна повернулась к мужчине всем телом, она ждала и хотела любви… красивой истории… сериала… счастья… Она никуда не шла, стояла неподвижно и разглядывала приближающееся к ней лицо. Вы так красивы и порочны, хотела удачно пошутить Лариса Борисовна, но не успела: три ступеньки… две… одна… Интересный мужчина впился в губы Ларисы

Борисовны, и она чуть не свалилась от счастья.

Ее никто и никогда так не целовал. Руки интересного мужчины гуляли по серому пальто, срывая пуговицы, как листья с дерева.

То, что произошло потом возле склизкой батареи, было и вовсе прекрасно.

Лариса Борисовна боялась открыть глаза.

Но потом все-таки открыла и увидела блестящее узкое тело… ножа.

Из подъезда доносились громкие крики какой-то женщины, но прохожие опасались вмешиваться и быстро пробегали мимо. Тем более что вчера по радио рассказывали про сексуального маньяка, который взрезает жертвам горло прямо сразу же после изнасилования.

Маленькая старушка в детской шубке шла по заснеженному городу и говорила звездам, что довольна в своей жизни всем. А жалеет она только об одном – что стала стара для любви.

3
{"b":"103349","o":1}