Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Но я прошу авторов документа вдуматься не только в эти абстрактные частности (постмодернизм, усталость культуры — подумаешь!), а в смысл собственных фраз. Что написано-то? Что в основе некоей системы должно лежать поддержание макроэкономической и финансовой дисциплины ведущими мировыми экономиками. Чего не хватает в этой фразе? Субъектности, вот чего!

Тут не сказано, КТО будет поддерживать это ЧТО под названием "макроэкономическая и финансовая дисциплина ведущих мировых экономик". А поскольку ведущие мировые экономики не существуют в отрыве от ведущих мировых политик… То ясно же, о каком КТО идет речь! Это КТО должно называться "мировое правительство".

Анализируемый мною кремлевский документ появляется 16 марта 2009 года. При его прочтении сразу же возникает мысль о некоей преемственности.

9 января 2002 года видный (и очень неглупый) либеральный экономист и общественный деятель Е.Ясин очень ясно сформулировал проблему этого самого мирового правительства:

"Один из уважаемых мною людей лорд Бертран Рассел еще в 1946 году — тогда, когда его в СССР называли "людоедом номер один" — предлагал идею мирового правительства, он говорил, что со своими грядущими проблемами каждая страна в отдельности или даже блоки стран не смогут справиться. И вот сегодня, для меня, по крайней мере, это очень убедительно, я возвращаюсь к этим старым его идеям, и мне кажется, что нам придется над этим задуматься".

17 февраля 2009 года (то есть в разгар кризиса и в момент подготовки кремлевского документа) Е.Ясин возвращается к этой идее:

"Мое мнение заключается в том, что глобализация — это естественный и необратимый процесс, вследствие чего мы идем к мировому правительству, которое будет когда-нибудь управлять экономикой в планетарном масштабе. Сегодняшний кризис связан еще и с тем, что глобальный финансовый рынок никем не контролировался".

Итак, как мы видим, Е.Ясин последователен. Он говорил и говорит о том, что всё спасение — в мировом правительстве. Начался общемировой бедлам, именуемый "кризисом", он опять за свое. Дескать, данный кризис можно преодолеть только с помощью создания мирового правительства.

Это позиция. И, согласитесь, позиция весьма близкая к той, которая проводится в анализируемом документе.

Но в этом же была и позиция Горбачева. В этом были суть "нового мышления" и глобальный замах так называемой "перестройки". Мол, я демонтирую в одностороннем порядке Советский Союз и коммунистическую идеологию, но и вы-то… изменяйте глобальную архитектуру, убирайте НАТО, создавайте мировое правительство, мой вклад в демонтаж этой самой глобальной архитектуры учтите. "Да-да, — сказали Горбачеву. — Мы согласны, только вы сделайте первый шаг! Демонтируйте сначала свою архитектуру (соцлагерь, СССР и так далее), а уж мы потом…". Что было потом, мы знаем.

Глобальный преферанс исключает уступки по части своей субъектности в обмен на невнятные глобальные перспективы. Делающий такие уступки (они же "новое мышление"), — это "лох" в компании профессиональных шулеров. Он плохо кончает: страна оказывается разрушенной, власть потерянной.

Зачем, имея столь печальный опыт, снова двигаться в таком же направлении и в духе "нового мышления" рассуждать о необходимости качественно новой управляемости мировой экономики, финансов и аж всего процесса глобализации. Кто субъект? Его нет — иначе управляли бы за милую душу. Значит, его надо создавать? То есть менять всю мировую архитектуру, помещая в центр новой архитектуры — что? Правильно, мировое правительство.

Замечу, что не только Е.Ясин разминает тезис о мировом правительстве. Гораздо более конкретно и весомо этот же тезис озвучила в конце января 2009 года в Давосе канцлер Германии Ангела Меркель. Которая заявила, что необходимо создать единый свод глобальных экономических правил, а для контроля за их соблюдением учредить Всемирный экономический совет по образцу Совета безопасности ООН. Раз по образцу Совета Безопасности ООН — значит, с правом принятия решений, обязательных для исполнения. А как иначе!

Сразу же возникает ряд вопросов.

N1 — как реализуется это право на принятие решений, обязательных для исполнения? Какой политический, военный, полицейский субъект наполнит реальным содержанием эту обязательность? То есть будет бомбить ослушников и вводить на их территории войска.

N2 — как Высший экономический совет планеты сочетать с высшим политическим советом планеты, которым является СБ ООН? Как эти два совета соотносятся: а) по составу участников, б) по функциям?

N3 — по какому "замеру мощи" все это надо сооружать? "Замером мощи", по которому сооружался СБ ООН, была Вторая мировая война. Победители вошли в высший совет. Что теперь?

N4 — что делается со всеми существующими институтами? Встроить в них еще один — Высший экономический совет — невозможно. Значит, перестроить надо все. Политики, проснитесь и услышьте слово: "перестроить"! Создать абсолютно новую глобальную архитектуру мира, разрушив старую архитектуру, не имея под этим даже того фундамента, который имели страны-победительницы в 1945 году.

"Перестройка!"

20 марта 2009 года Обама и Байден встречались в Белом доме с Горбачевым. Обама уже сказал о предкатастрофической ситуации в США. И неважно — это пиар-ход или констатация степени реального неблагополучия. В любом случае, сделав такую заявку, предъявив себя в качестве спасателя, главы штаба по преодолению ЧП, Обама не может тратить время на глазах у своих сограждан и мира, ведя праздные беседы с пенсионером, пусть и всемирно известным. А значит, встреча эта в достаточной степени знаковая.

"Перестройка!" "Perestroyka!"

Так не пора ли Кремлю и нашей элите в целом перестать рассматривать происходящий процесс как какой-то кризис? А значит, и к международным своим инициативам отнестись как-то иначе… Ну, я не знаю… Менее оптимистично и романтично…

Георгий Судовцев АПОСТРОФ

Клавдий ПАСХАЛОВ. Русский вопрос. — М.: Алгоритм, 2009, 720 с., 4000 экз.

Игорь ШАФАРЕВИЧ. Русский вопрос. — М.: Алгоритм, 2009, 992 с., 5000 экз.

Когда в одном и том же издательстве одновременно выходят две философско-публицистические книги под одинаковым названием — пусть даже разделенные по времени написания и жизни своих авторов доброй сотней лет, — это может быть связано не с чьим-то недосмотром, а с тем, что в воздухе эпохи это название не просто витает, а сгустилось до консистенции грозовых туч, из которых вот-вот "шандарахнет". Поэтому "Русские вопросы" Клавдия Пасхалова и Игоря Шафаревича стоит рассматривать не по отдельности, а вместе — и вовсе не ради каких-то академически-компаративистских целей, а применительно к самой что ни на есть "злобе дня".

Вполне очевидно, что за ХХ столетие Россия из страны по преимуществу сельской (в городах, по данным переписи 1897 года, жило всего 13,4% населения Российской империи, 16,83 млн. из 125,64 млн. человек) в страну по преимуществу городскую (73,3%, 106,43 млн. из 145,17 млн. человек, согласно переписи 2002 года). И то, что "русский вопрос" рассматривается и Пасхаловым, и Шафаревичем именно как вопрос почвы и вопрос духа, но не вопрос крови как таковой, — чрезвычайно показательно.

Во всяком случае, ни "советскую", ни нынешнюю "российскую" модель трансформации русского народа в некую новую, никогда ранее не существовавшую национально-историческую общность, нельзя признать вполне удавшимися. Хотя и полностью безуспешными они тоже не были.

Игорь Шафаревич прямо связывает советский марксизм с характерной для современного Запада попыткой "уничтожить природу, и заменить ее искусственной природой-техникой. И как частный случай взаимоотношения между природным и искусственным здесь происходил конфликт между городом и деревней… Сейчас строится общество, в котором в идеале никто бы не жил в деревне. В США, может быть, три процента людей живут в деревне и занимаются сельским хозяйством, хотя на сельское хозяйство работает большая часть населения, занимаясь производством удобрений, постройкой машин, научными исследованиями, генетикой… Создаётся впечатление, что это общество враждебно земледелию и ему нужно, почти как при работе в урановых рудниках, к минимуму свести контакт с ним — по возможности заменить человека машиной". С этой точки зрения индустриализация и коллективизация 30-х годов рассматривается им как истинная катастрофа для русского народа, которая поставила под вопрос само его существование. Так сказать, "нам разум дал стальные руки-крылья, и вместо сердца — пламенный мотор!"

9
{"b":"103214","o":1}