Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Когда возникли материальные и организационные проблемы с реставрацией усадьбы, общественность решила: если не дают восстанавливать здания, будем возрождать обычаи. В итоге восстановили все русские праздники, проведение которых ныне стало традицией. На Крещение происходит купание в пруду, на Масленицу, церковные новолетия, Троицу и Пасху устраивают массовые гуляния.

Активный член общества охраны памятников Петр Липатов рассказывает о мечтах интеллигенции Клина создать музей при храме, организовать золотошвейные мастерские, воскресную школу.

Петр Липатов организовал и проводит конференции потомков разрушенной на сегодня Демьяновской усадьбы, среди которых семьи Танеевых, Васнецовых, Андрея Белого, Скрябина, Чайковских, Гнесиных. И всё — на одном энтузиазме, с помощью общественного движения, а не городских властей.

Александр Николаевич, послушайте, что пишут жители Клина в своем письме Президенту: "Вот уже 16 лет у власти в нашем районе Московской области и в городе Клину находится один и тот же человек: Александр Николаевич Постригань. За это время он не только не сделал для района ничего того, чтобы могло хотя бы как-то изменить жизнь людей к лучшему, а, напротив, превратил ее в полный кошмар. Год от года власть такого человека только возрастает, расширяется, превращается во все более неконтролируемую и бессрочную".

После таких характеристик в свой адрес порядочные руководители уходят в отставку. Порядочные.

P.S.

Митинг, состоявшийся 21 марта, как нам рассказали его участники, закончился трагически. Власти пытались сорвать его, отменив рейсовые автобусы, несколько сотен милиционеров было стянуто к месту проведения мероприятия, разрешенного конституцией страны. Распоясавшиеся стражи порядка сковывали в наручники даже 80-летних бабушек. Петр Липатов, которого после предыдущего митинга пыталась сбить машина, после полученных на этом митинге ударов дубинками по голове попал в больницу с отёком мозга.

Сергей Кургинян КРИЗИС И ДРУГИЕ VII Продолжение. Начало — в NN 7-12

"ТЕКУЩИЙ ГЛОБАЛЬНЫЙ экономический кризис стал результатом провала сложившейся финансовой системы в результате низкого качества регулирования, из-за чего огромные риски оказались вне должного учета", — так начинается текст под названием "Предложения Российской Федерации к саммиту "Группы двадцати" в Лондоне (апрель 2009 года)".

В средствах массовой информации данный текст окрестили "предложениями Медведева". Опубликован текст на сайте Президента РФ Д.Медведева. Делать G-20 предложения от лица Российской Федерации может только глава Российской Федерации, то есть Президент.

Была бы наша политическая ситуация чуть менее запутанной, я бы с уверенностью назвал этот текст медведевским. Но в нынешней ситуации это можно делать, только если Д.Медведев публично и с абсолютной определенностью назвал текст своим. Поскольку этого нет — предпочитаю называть текст "кремлевским". Это первое.

Второе — данный кремлевский текст, будучи адресованным G-20, вынесен на публичное обсуждение в России 16 марта 2009 года. G-20 соберется в Лондоне 2 апреля 2009 года. Текст опубликован заранее для того, чтобы российские эксперты могли его обсудить. Но полноценного обсуждения нет. Нет корректной и острой дискуссии по поводу каждого положения этого крайне важного документа. Почему?

Постсоветская Россия переживает, может быть, самый сложный момент в своей восемнадцатилетней истории. Дискуссия нужна сегодня в большей степени, чем когда бы то ни было. Но она и невозможна в большей степени, чем когда бы то ни было. И не потому, что кто-то кому-то затыкает рты, а потому, что разрушены сложнейшие механизмы, позволяющие осуществлять столь непростую процедуру, как дискуссия.

На всех VIP-мероприятиях интеллектуального характера регламент для выступлений — пять минут. Сразу вспоминается фильм "Карнавальная ночь": "Пять минут, пять минут… С Новым годом, с новым счастьем!" За пять минут можно сформулировать позицию, да и то с трудом, но позицию нельзя насытить аргументацией. Соответственно, невозможно и вести дискуссию. Поскольку дискуссионность предполагает рассмотрение аргументации оппонента, обнаружение слабых мест, опровержение аргументов оппонента с помощью контраргументов, и так далее.

Дискуссиям обучаются. Поддержание психологического и интеллектуального климата, обеспечивающего возможность дискуссии, прививка вкуса к дискуссии, слежение за соблюдением ее правил, сохранение и упрочение культурных норм дискуссии — всё это сложнейшие социально-политические процедуры. Нет ни процедур, ни субъекта, который хотел бы их осуществлять, ни оснований, на которые мог бы подобный субъект опереться. "Мели, Емеля — твоя неделя…" Каждый говорит, что хочет, сообразуясь с тем, что ему любо и выгодно. Никто ничего не подхватывает и не развивает, не опровергает и не подтверждает. Каждое следующее высказывание стирает высказывание предыдущее. "Дискуссия… — вздыхала одна моя пожилая знакомая, наблюдая телешоу. — Знаешь, как вяжут? Петелька, крючочек, петелька, крючочек — вот что такое дискуссия. А это…"

Смысловая ткань и впрямь расползлась. Такое расползание исключает формирование как мыслящего, так и действующего субъекта. Связи формирует общий смысл. Он и только он! А если нет связей — какой субъект?

Мечта постмодернистов о диссоциации субъекта реализована нашими политическими интеллектуалами. Скажут: "И пёс бы с ними!" А вот в Латинской Америке так бы никто не сказал. Там осознали на горьком колониальном опыте, что если нет национальной интеллигенции, то нет дискуссии, нет проекта, нет субъекта, нет модернизации, нет национально-освободительной борьбы.

Не начнет у нас формироваться общая смысловая ткань — не возникнет контррегрессивный субъект. Такова, представьте, цена вопроса. Те, кому крайне важно, чтобы регресс продолжился и завершился летальным исходом, усиленно насаждают постмодернистскую субкультуру. Для того и насаждают, чтобы сообщества, которым предписан регресс, не могли выйти за рамки данного мерзкого предписания.

Классик утверждал, что либо вши уничтожат социализм, либо социализм уничтожит вшей. В настоящий момент — либо отечественный постмодернизм диссоциирует, то есть уничтожит, все предпосылки субъектности, все шансы на обеспечение триединства "смысл — связь — субъект". Либо это триединство уничтожит постмодернизм. То есть преодолеет его — и интеллектуально, и волево, и экзистенциально, и нравственно.

Легко сказать "преодолеет". Как его преодолеешь, этот самый постмодернизм? С помощью возвращения к классической дискуссии? "В карете прошлого далеко не уедешь". Идти надо вперед, а не оглядываться назад. Прорываться надо к новым подлинностям, недоступным для постмодернистской (почти всесильной, между прочим) диссоциации.

И, пожалуйста, не надо говорить, что постмодернизм только фиксирует отсутствие субъекта, а также всего остального (проекта, цели, человека, смысла, связей, идеальности, подлинности etc). Постмодернизм — не могильщик всего вышеперечисленного. Это убийца. Это средство, созданное для истребления субъектностей.

Постмодернизм-то и соорудил ту мировую катастрофу, которая почему-то называется кризисом. Кто-то скажет, что постмодернизм — это слишком малая и слабенькая системка для того, чтобы соорудить подобное. Но, во-первых, системка далеко не такая слабенькая, как кажется. А, во-вторых, катастрофа именно так и сооружается. Берется маленькая нелинейная и нестационарная системка и правильным образом помещается внутрь большой и стационарной системищи. В результате системища почему-то начинает разваливаться… Стоп!

Как исследователь, пытающийся разобраться в общей ситуации, я именно эти соотношения между большим и малым, линейным и нелинейным, стационарным и нестационарным и должен разбирать. А как политический аналитик? Имею ли я право абстрагироваться от текущих событий, разбирая только общий сюжет? Конечно же, не имею. Да и этот общий сюжет… Он, знаете ли, весьма специфичен. Начнешь его академически анализировать, абстрагируясь от конкретики, — ускользнет главное.

6
{"b":"103214","o":1}