Литмир - Электронная Библиотека

Она еще раз вспомнила спецназовцев, на веревках влетающих в разбитое окно кабинета директора. Классно! Совсем как в телевизионном боевике! И папа, командующий ими, как настоящий генерал… Генерал?

"…мы тебя ждали, оой-генерал…"

"…иначе зачем генерал привел тебя с собой…"

Оой-генерал – это как? Она попыталась вспомнить воинские звания. Так, сначала идет лейтенант, самый младший офицер. Как лейтенант Франци. Потом, кажется, капитан. Или оой-капитан? Нет, не так. По-другому… ага, сначала вайс-капитан, а потом уже просто капитан. А потом уже оой-капитан, вайс-полковник… Нет, перед полковником еще, кажется, майор. Просто майор, без вайсов и ооев. Майор, вайс-полковник, полковник и оой-полковник. А есть оой-полковник? Точно есть, дядьку в блестящих очках так называли. А потом уже идут генералы. Вайс-генерал, просто генерал и оой-генерал. А старше оой-генерала, кажется, и нет никого.

И папа – оой-генерал? Ого… но тогда он военный? Настоящий военный? Или из Службы общественных дел? Нет, не может быть. Он живет один – ну, теперь еще и с нами, не ходит в форме, и вообще у него формы нет. И на работу не ходит, а генералу, наверное, нужно туда ходить каждый день. И вообще, генералов должны на больших красивых машинах возить, у них много денег – а у папы денег мало. Так генерал он или нет?

Наверное, все же генерал. Только какой-то особенный, не такой, как все. Папа вообще особенный. А я теперь его дочь! Карина преисполнилась гордостью и свысока взглянула на куст белояра возле тропинки. Понял, куст? Я теперь генеральская дочка!

– Ну что, подружка, – внезапно папа слегка дернул ее за ухо, – не лопнешь от обилия впечатлений?

– Лопну, – честно сказала Карина. – Вот Яна с Палеком обзавидуются, когда я им все-все расскажу! Пап, а ты правда генерал?

– Не-а, – мотнул головой Дзинтон. – Просто сейчас так оказалось удобнее. Военными вообще очень легко манипулировать. Стоит убедить их в том, что ты имеешь право отдавать приказы, и критическое мышление у них отшибает напрочь. Не обращай внимания, дурацкие взрослые игры.

Он хмыкнул.

– Давай-ка во-он на ту полянку заберемся ненадолго, – ткнул он пальцем в сторону. Сквозь кусты слева и впрямь замаячила небольшая проплешина. – Разговор есть. Серьезный.

Он скользнул сквозь кусты и приглашающе помахал рукой.

– Топай сюда.

Озадаченная Карина продралась сквозь колючие царапучие ветки. Как у папы получается сквозь них так здорово пробираться? Она отцепила от шорт особо цепкую колючку и выжидающе уставилась на Дзинтона. Тот уселся на землю, скрестив ноги, и приглашающе похлопал по траве перед собой:

– Садись.

Карина уселась, обхватив коленки руками.

– Института больше нет, – серьезно сказал Дзинтон, глядя ей в глаза. – Ты понимаешь, Кара? Нет!

– Нет? – девочка радостно улыбнулась. – То есть его теперь совсем-совсем закроют?

– Да. Скандал слишком крупный, чтобы его скрыть. Особенно с учетом того, что не только местная "Трибуна" его раскручивает, но уже и три федеральных канала присоединились, и даже целая политическая партия не из самых маленьких. А поскольку скрыть скандал не удастся, политикам придется назначить козлов отпущения. Полетят головы – фигурально, конечно, не буквально. Очень многие у нас в Катонии расстанутся со своими креслами. На следующих выборах радикально изменится политический баланс. Ты еще не понимаешь, что это означает, но через несколько лет поймешь. А пока что просто поверь мне на слово: за все твои страдания твои мучители получили сполна – и даже больше. Понимаешь?

– Папа! – Карина встала на коленки, подобралась к Дзинтону вплотную и уткнулась носом ему в плечо. – Папа, я тебя люблю!

– Я тебя тоже, солнышко, – улыбнулся Дзинтон, поглаживая ее по волосам. – Но знаешь, жизнь на этом не заканчивается. Ты у меня уже взрослая. Детство почти закончилось, и пора думать о будущем.

– О будущем? – Карина оторвалась от его плеча и подозрительно взглянула ему в лицо. – А что надо делать?

– Пока ничего, – качнул он головой. – Просто отдыхай, учись и приходи в себя. Знаешь, зачем я взял тебя с собой сегодня?

Карина отрицательно качнула головой.

– Прошлое мертво. Его больше нет. Я хотел, чтобы ты увидела его смерть своими собственными глазами, чтобы осознала всем сердцем и больше не мучилась воспоминаниями. Все кончено. Института больше нет.

Он помолчал.

– Но из того, что прошлое мертво, не следует, что о нем можно забыть раз и навсегда. За свои тринадцать лет ты пережила больше, чем многие переживают за всю жизнь, и ты уже куда мудрее, чем большинство взрослых. Сегодня ты пощадила директора Джоя, хотя вполне могла убить. Убивают только слабые и трусы – я хочу, чтобы ты помнила мои слова всю жизнь.

Он наклонился и взглянул девочке в глаза.

– Кара, ты уникальна. Ты сумела так сжиться с эффектором, что воспринимаешь его как часть своего тела. И ты сумела освоить не только его грубую силу, но и многие другие возможности. Ты умеешь видеть с его помощью. Ты уже неплохо управляешься с мелкими предметами, и скоро научишься еще лучше. Ты уникальна – и именно потому безмятежной жизни у тебя никогда не будет.

Карина вздрогнула. Почему папа так говорит? Зачем?

– Конечно, ты можешь скрыть свои способности. Вырасти, выйти замуж, стать примерной домохозяйкой и использовать свой эффектор разве что на кухне, пока не видят муж и дети. Но я не думаю, что ты такого захочешь. Кроме того, ты обещала мне, что искупишь те смерти, причиной которых стала. А я обещал, что научу тебя, как. Помнишь?

…растерянные голубые глаза над стволом пистолета – мертвые глаза, неподвижно глядящие в потолок…

– Да, – Карина опустила голову. Радостное возбуждение, владевшее ей еще несколько минут назад, ушло. Тоскливое чувство навалилось на нее. Действительно, как она могла забыть? Она – чудище, и ее место в цирке…

– Не надо грустить, – Дзинтон провел ей ладонью по волосам, и тоска ушла, словно стертая этим прикосновением. – Все хорошо. Перед тобой – вся жизнь, и только от тебя зависит, чего ты достигнешь. Я покажу тебе путь в жизни. Или, возможно, ты найдешь свой собственный. Но я верю, что тебя ожидает великая судьба. Я верю в тебя. И я помогу тебе.

Папа в нее верит. Да, папа верит. Но верю ли я сама? На несколько дней я забыла ужас, что остался в прошлом, и пустоту, что ожидает в будущем. Но их нельзя забывать! Я не хочу быть чудищем! Я хочу быть просто человеком. Я хочу просто жить!

– Прошлое мертво, Кара. Оно ушло. И пора задуматься о будущем. Ты упряма, и тебе в жизни придется нелегко. А я не смогу быть рядом постоянно. Тебе придется научиться самостоятельно бороться с завистью, страхом и враждебностью. Самостоятельно шагать по жизни. Я не оставлю тебя, но это – твоя жизнь. И прожить ее придется тебе самой.

Дзинтон взял ее за подбородок твердыми теплым пальцами и посмотрел ей в глаза.

– Кара, я предлагаю тебе выбор. Я могу забрать у тебя твой дар, твое проклятье. Я могу забрать у тебя эффектор и сделать так, что он никогда больше к тебе не прицепится. Ты станешь обычным человеком, обычной девочкой. Ты вырастешь, выйдешь замуж или найдешь хорошую работу, или сделаешь еще что-то, но в конце концов проживешь нормальную жизнь обычного человека. Я могу так сделать. Хочешь?

Карина отстранилась. Внезапно ей стало страшно. Забрать эффектор? Избавить ее от невидимых рук, причинивших ей столько страданий? И он может так сделать? Если это правда, то… он ведь наверняка мог так поступить с самого начала. Зачем он ей это предлагает? Ей никогда в жизни не предлагали выбирать. И она еще маленькая девочка! Как она может решить, что правильно? Так нечестно!

– Вся жизнь – выбор, Кара. Выбор между хорошим и плохим, правильным и неправильным, ленью и чувством долга… Мне жаль, что у тебя не получилось нормального детства, девочка моя, но это уже не исправить. Ты почти взрослая, и тебе пора учиться решать за себя. Ты уже умеешь решать – ты много раз делала выбор, и еще ни разу он не оказался плохим. Но сейчас я хочу, чтобы ты не просто выбрала. Мне нужно, чтобы ты решила свою судьбу. Я не предложу выбор ни Яне, ни другим детям-девиантам. Они не способны сделать его осознанно. Но ты – можешь. И ты должна сделать его сейчас.

67
{"b":"103149","o":1}