Наконец, вскоре после завершения вычерпывания из отдела по защите детства при мэрии явилась комиссия – представительная старая грымза, похоже, старая дева, в жизни не воспитавшая ни одного ребенка, и мышастый неприметный господин, игравший роль ее то ли секретаря, то ли советника. Грымза долго выспрашивала об условиях содержания детей, о применяемых наказаниях, о моральном состоянии воспитанников, многозначительно покачивая головой. Едва ли не половина вопросов относилась к Палеку – инспекторша явно решила, что мальчик сбежал из-за издевательств воспитателей или сверстников и сейчас упорно пыталась заставить директора признаться. Мышастый господин усердно записывал все ответы не только на диктофон стоимостью в ползарплаты Джоймы, но и на листы бумажного блокнота огрызком самого настоящего карандаша, откопанного, не иначе, где-то в музее.

Все это в дополнение к обычной беготне привело к тому, что сейчас директор, полностью вымотанная, сидела в своем кабинете, пытаясь не думать, что сейчас еще придется тащиться домой, в пустую квартиру, потому что личная жизнь к сорока годам так и не сложилась, и на скорую руку готовить что-то из полуфабрикатов, чтобы сразу после ужина рухнуть на кровать и забыться тяжелым неровным сном. А завтра с утра – все сначала.

Зачем я все это делаю? – пришла мысль. Не проще ли бросить и уйти… куда? И оставить этих малолетних разбойников, которым она хоть как-то пытается заменять мать? Но как же ей все надоело!

И куда делся Палек? Все, что угодно, только бы он был жив!

Тихий стук в дверь заставил ее встрепенуться. Створка, скрипнув, приотворилась. На пороге стоял совершенно не знакомый ей юноша.

– Добрый вечер, – негромко сказал он. – Мне сказали, что…

Он замолчал и прошел к столу.

– Великолепная госпожа директор Джойма Парадия? – спросил он. – Как я понимаю, рабочий день уже закончился? Судя по твоему внешнему виду, он оказался не из легких.

– Судя по моему внешнему виду, меня, наверное, пора уже закапывать, – невесело вздохнула директор. – Не день, кошмар какой-то. Если ты по делу, господин, то тебе придется прийти завтра. Не обессудь, но сегодня я уже не в состоянии разговаривать о серьезных вещах.

– Я действительно по делу, – согласился гость. – Госпожа Джойма, у меня есть предложение. Давай поужинаем вместе, а попутно обсудим одну небольшую проблему, которая, уверен, не дает тебе покоя больше всего. Я имею в виду твоего отсутствующего воспитанника.

– Палек? Палек Брин? – вскинулась директор. – Ты… что с ним? Где он?

– С ним все в порядке. Мальчик у меня в гостях, цел, невредим и обзавелся новыми друзьями. Однако он не горит желанием возвращаться обратно.

– Вполне его понимаю, – директор почувствовала, как где-то внутри распускается тугой узел. Жив. Главное, жив и здоров. Несносный мальчишка! В какой раз он убегает – в третий, четвертый? Сколько нервов на него потрачено! – К сожалению, государство отвечает за него до совершеннолетия, так что вернуться ему все же придется. Прости, господин, с кем имею честь?…

– Не такая уж и честь, – улыбнулся юноша, и директор внезапно почувствовала, как накопившаяся усталость уходит без следа. Все закончится хорошо, и это главное. – Меня зовут Дзинтон Мураций. Рад познакомиться, госпожа, прошу благосклонности. Но я вижу, что ты голодна, госпожа директор. Пойдем, я угощаю. А вот кто за кого отвечает и что можно поменять, мы как раз за ужином и поговорим. Ресторан отсюда минутах в двадцати пешком, и пока мы идем, ты как раз успеешь рассказать мне, что за ребенок такой – Палек Брин.

– Да, я ее видела, – хозяйка зеленной лавки кивнула, возвращая фотографию. – Она буквально вчера заходила ко мне с каким-то мальчиком. Да только не может быть, что она пропала. Она такая серьезная и сосредоточенная, словно важным делом занимается. Я еще посмеялась про себя – мол, отправили папа с мамой в магазин, как взрослую, вот она и выполняет со всей ответственностью. Нет, ни страха, ни нервозности я не помню. Нормальная девочка, нормальный мальчик, вели себя как друзья. Нет, никаких сопровождающих не заметила, ни в лавке, ни на улице, ну да мне смотреть некогда – у меня чоки-продавец забарахлил, я его в ремонт отдала, самой за двоих крутиться приходится.

– Странно, – словно про себя заметил детектив. – А может, случайно похожая девочка попалась… Родители у нее так убивались, что вряд ли они ее сами к бабушке, или куда там, отправили, да и полиция на ушах стоит. Нет, наверняка просто похожая. И фотография не ахти, и дети часто на одно лицо выглядят.

– Может, и похожая… – согласилась хозяйка, но тут ее отвлек вошедший в лавку покупатель. Детектив терпеливо дождался, пока тот купит сетку апельсинов и выйдет.

– Да, наверное, все-таки просто похожая, – задумчиво сказал он. – Но проверить все равно надо. Вы, случайно, не знаете, где она может жить?

– А как же, знаю, – охотно согласилась хозяйка. – Они с мальчиком купили килограмм десять или двенадцать всяких фруктов, да еще и три пакета сока. Я еще побеспокоилась, донесут ли, предложила своего рассыльного послать, когда тот вернется. Так мальчик отказался – говорит, они тут недалеко в отеле живут, сами дотащат.

– В отеле? – детектив заинтересованно активировал пелефон, готовый записать адрес. – А какие отели есть неподалеку?

– А никаких нет, – откликнулась хозяйка. – Точнее, ни одного не было до недавних пор, пока "Цветок дарии" не открылся. Только "Мароновая роща", но он много лет закрытым стоял. Хозяин, знаешь ли, разорился и помер, а наследники только один раз появлялись. Я сама-то не видела, мне подружка…

– Это, несомненно, очень интересно, госпожа, но я тороплюсь, – перебил словоохотливую женщину детектив. – Буду крайне признателен, если ты укажешь мне, как туда добраться.

– Да вверх по улице, – обиженно поджала губы зеленщица. – Как улица кончится, еще немного по аллее. Можно по дороге идти, а можно тропинкой асфальтированной напрямик, там дорога крюка дает.

– Спасибо тебе, великолепная госпожа, – детектив слегка поклонился и бросил на прилавок помятую купюру. – Ты, несомненно, очень мне помогла. Надеюсь, вознаграждение компенсирует потраченное тобой время.

Он еще раз поклонился и быстро вышел, пока болтливая тетка не попыталась рассказать ему что-нибудь еще. Итак, след, и след горячий. После двух недель поисков наконец-то след. Вообще-то он уже начал отчаиваться. Ни его информаторы в самых разных слоях общества, ни знакомые среди полицейских ничего не могли сказать, а фотографии девчонок не вызывали эмоций ни у одного человека. Он уже начал полагать, что эти маленькие чудища заблудились в лесу в ту ночь и благополучно свернули себе шеи в каком-нибудь овраге.

И вот – след. По крайней мере, одна девчонка, Яна, оказывается устроилась в старом заброшенном отеле. Забавно. Еще период назад, менее чем за неделю до их побега, он срезал в этих местах тропку и прошел через мароновый парк. Отель тогда выглядел абсолютно нежилым. А сейчас эта соплюшка устроилась там – с кем? Что еще за пацан? Конечно, вторая девка могла переодеться в мужскую одежду, но вряд ли. Не в том они возрасте, чтобы так хитро следы путать.

Так что прежде чем соваться в отель, нужно как следует за ним понаблюдать. И он как раз знает скалу в окрестностях, откуда местечко просматривается как на ладони…

– Их нашли! – начальник службы охраны, стремительно вошедший в кабинет, казался настолько возбужденным, что директор даже внутренне усмехнулся. – Обе, живы и здоровы, сейчас под тайным наблюдением.

– Подробнее, – потребовал директор, отключая проектор. Конечно, с той стороны дисплея разобрать текст письма крайне затруднительно, но кто его знает – вдруг кто-то да умеет? Лучше не рисковать. – Где они, кто нашел, в каком состоянии. Все с самого начала.

– Есть такой человек, Камаса Рукасик, – выдохнул майор Кайн, без приглашения падая в кресло. – Он частный детектив, но иногда выполняет… мои деликатные задания. Абсолютно надежен. Я дал ему фотографии обеих девчонок, чтобы он поискал. Шанс, конечно, был невелик, но сработал. Обе живут в заброшенном отеле на западной стороне бухты, в самых горах. Камаш за ними следит, с нами на связи.