Валентина Сергеевна:
- Нас до сих пор часто путают. Но вот что удивительно: два года назад я с владыкой ездила в Псково-Печерский монастырь к старцу - отцу Иоанну (Крестьянкину), и когда владыка вышел из кельи, тот вдруг обнял мою голову, прижал к себе и говорит: "Валюша, ты сама запомни и Наденьке своей скажи: два года будет очень плохо; только и будете думать - как выжить, как выжить? Но потом легче станет... Вы - счастливые. Владыка Иоанн - архиерей Божией милостью, вы его слушайте. Но сладости на земле не ищите..."
И опять сбылось пророческое слово. Здоровье владыки все ухудшалось, а с 27 февраля, когда он, попав в больницу, подхватил там грипп, а за ним и пневмонию, мы уж и вовсе не чаяли, что он поднимется, и только и думали: как выжить? как ему выжить? И еще думали: какие мы все-таки счастливые рядом с владыкой.
А ведь, казалось бы, как он нас смирял! Мы за все эти годы, что в Петербурге живем, толком ни поспать, ни поесть не могли; я в городе только к храмам дороги и знаю, ничего другого не видела... Это лишь в последние месяцы владыка вдруг стал давать нам послабления. В Петергоф отпустил... Сколько мы с ним скорбей пережили! Но ведь и скорбями можно быть счастливыми. А какими мы были счастливыми с нашим владыкой!
Надежда Михайловна:
- А я ведь тогда Вале не поверила - что отец Иоанн (Крестьянкин) про меня упомянул да еще по имени назвал... Но случилось так, что я с самарским телевидением тоже попала в Псково-Печерский монастырь. И старец встретил меня такими словами: "Да ведь к нам сама Валечка приехала. А как там твоя Наденька?" - и только тогда я поняла, что он обличает мое неверие. "Вот видишь, - говорит, - даже я вас спутал". И про нашего владыку тоже сказал, что тот - истинный архиерей Божий...
...Последние полгода мы в общем-то были готовы к тому, что с владыкой может что-то случиться... В сентябре мы с ним вместе были в Москве. И я, смотря на его нездоровье, все уговаривала:
"Владыко, Вам бы на покой, отдохнуть надо!" А он отвечал: "С креста, Надежда, не сходят. С него снимают. Вот скажут мне: "Уйди!" - я уйду, но по своей воле - никогда!"
Я его еще тогда спросила: "Владыко, ну а если с Вами не приведи Господь что случится? Вы хоть скажите, где Вас хоронить?" Раньше-то, в Самаре, он частенько поговаривал, что хорошо бы ему лечь рядом с дедушкой (это он так владыку Мануила называл). А тут вдруг отвечает: "Да мне все равно". "Владыко, - взмолилась я, - да ведь нам-то не все равно!" "Ну ничего, говорит, - те, кто меня любит, ко мне приедут. А вам что скорбеть? У вас в Самаре могилка владыки Мануила есть, он великий угодник Христов!"
Валентина Сергеевна:
- Дивны дела Божий! У гроба владыки Иоанна и исцеления начались. Об одном таком случае скажу:
приезжала на похороны матушка Мария. Рука у нее много времени была темная, опухшая, и ничего ей не помогало. Ночь она молилась у гроба, прощалась с владыкой, а перед выносом тела ей вдруг подумалось: приложу-ка я свою руку к нему... И - уезжала с похорон уже совершенно здоровой... Были и другие случаи, но люди просили их имен не называть..
Конечно, тяжело нам без владыки. Да и никак не верится, что его больше нет с нами. Но я вспоминаю, как он уезжал из Самары. Все в храме тогда плакали: "Да как же мы будем без Вас?" А владыка отвечал: "Дети мои! Я не хочу, чтобы мой образ за слонял в ваших сердцах Лик Христа! Я всего лишь Его проводник. А Господь всегда и повсюду с вами".
Я вспоминаю эти слова - и на душе становится легче...
x x x
"Славим Тебя, Боже, славим, ибо близко имя Твое, возвещают чудеса Твои"(Пс.74:2). Ты, Господи, явил опустошенной России угодника и молитвенника Своего, и в немощи его приоткрыл силу и славу Твою, даруя великую радость и упование на возможное воскресение Святой Руси и нас, грешных.
Мы все еще скорбим о нашей общей утрате. Но и скорбя, мы говорим вместе с апостолом Павлом: "Хвалимся и скорбями, потому что любовь Божия излилась в сердца наши..." (Рим.5:3,5).
НЕ ОТ МИРА СЕГО
Воспоминания иеромонаха Пахомия (Трегулова), настоятеля Воскресенского храма Санкт-Петербурга, келейника митрополита Иоанна
Санкт-Петербургская епархия поначалу не слишком доброжелательно приняла митрополита Иоанна. Люди ведь как себе представляют "правильного" архиерея? Сильным, властным! А тут приехал в столичный город какой-то немощный старичок с простоватым, добродушным лицом - какой из него архиерей?! Прозвищ ему сразу надавали - "дедушка Мазай", "блаженный" и прочее... Впрочем, дело и похлеще прозвищ случалось. Бывало, что звонили анонимы прямо в резиденцию и наговаривали новоназначенному митрополиту столько оскорблений, что приходилось вмешиваться другим... Но мало-помалу отношение к владыке менялось, теплело. У него ведь было огромное сердце, огромная в нем любовь, которая вмещала всех, в том числе и гонителей. А настоящая любовь всегда сильнее зла...
Да и властью владыка обладал. Власть ведь разная бывает. Земную мы все хорошо знаем, а небесную порой и мудрый не различит. На митрополите Иоанне почивала власть не от мира сего, поэтому его часто и воспринимали за наивного простачка. Поначалу попадался на эту удочку и я. Бывало, начнет владыка о чем-то говорить, мне покажется это наивным, я и встряну: "Да как же такое может быть? Это же не так!" - и когда он начнет растолковывать, то такая в нем глубина знаний открывается, что становится стыдно самого себя, своей самонадеянности.
Я не знаю, почему владыка взял меня к себе, почему полюбил, как сына, и ничего не требовал взамен... Я считаю это подарком жизни - и все.
Я тогда служил дьяконом в Шлиссельбурге только что назначенный митрополит объезжал епархию и заодно подыскивал, с кем бы он мог порыбачить на новом месте. Владыка ведь был рыбаком Я тоже рыбак. Вот мне и поручили сопровождать митрополита на Ладогу. Наловили мы рыбы. Я думал, что на этом мои обязанности и кончатся. Но владыка приехал еще... Ну и, конечно, пока мы сидели с удочками, я рассказывал ему, как идет строительство храма в Шлиссельбурге, какие у нас проблемы... Владыка все внимательно выслушивал, расспрашивал, а зимой (или ранней весной) 91-го решил назначить меня настоятелем Воскресенского храма и предложил поселиться в архиерейском доме. Сам я на это не напрашивался, но и сопротивляться не стал. Тогда, я помню, дежурил у владыки в больнице, и вдруг он спросил: "Ну как, монашеские облачения у тебя готовы? "Да мы ведь говорили, что не надо с этим спешить", - удивился я. "Пора", - отвечает. И я принял постриг и рукоположение в священники.
К тому моменту, когда я принял Воскресенский храм, от него одна коробка оставалась: ни отопление, ни электричество, ни канализация - ничего не было подведено. Но владыка сказал мне: "Ничего, ты справишься", - и под его архиерейским покровом и с Божией помощью я, действительно, как-то сумел восстановить храм. Теперь по воскресеньям у нас до тысячи человек собираются...
Потом мы с владыкой "воевали" за храм в Колпино, где настоятель О.Владимир (Коваль) предпочел заниматься производством и отказывался подчиняться митрополиту. Это тогда про меня писали, что я якобы дверь в храм ногой вышибал, а про владыку - что он де настоятеля избил (можно себе такое хотя бы помыслить про нашего владыку?!)... А потом и еще один храм возвращали епархии... Так, "в боях", и укреплялись наши отношения...
Келейником как таковым я, собственно, никогда и не был. Владыка давал мне разные поручения по епархии, кроме того, я занимался оргтехникой в резиденции, снимал на видеокамеру все значимые события в жизни епархии... А потом восстановление Воскресенского храма и службы стали занимать все мое время, так что в последние месяцы мы с владыкой и виделись-то только утром и вечером - когда я принимал его благословение...
А поначалу я и на приемах владыки присутствовал. И все удивлялся, как он "не по-начальственному" их проводит. Ведь к прежним митрополитам попасть можно было только с наиболее важными, стратегическими для епархии вопросами, а владыка Иоанн принимал всех. Любая старушка могла пожаловаться ему на соседку, которая жить не дает, или на пьющего сына... Точных часов приема у него не было. Начало - в десять, а окончание - когда последний посетитель уйдет. Многие над владыкой посмеивались: "Попов, что ли, на приходах нет? Пусть посылает к ним с их бытовыми проблемами!" Но митрополит своей практики не менял и каждого приходящего к нему утешал, чем мог...
