– Вы изменились.

– Господи, надеюсь, что это действительно так.

Джерард схватил ее за руки, и она ощутила под пальцами мозоли. Взглянув вниз, она увидела, что его кожа потемнела от загара, а ладони загрубели от работы. Его руки отличались от ее собственных, как ночь ото дня.

Он слегка сжал пальцы. Изабелла подняла взгляд, и ее снова ошеломила красота его лица.

– Я не стану принуждать вас, Пел. Если вы хотите продолжать ту жизнь, что и раньше, я отнесусь к этому с уважением. – Бледный призрак прежней улыбки снова коснулся его губ. – Но я буду умолять вас, предупреждаю. Я многим вам обязан, и я не отступлюсь.

Снова на краткий миг она узнала в нем прежнего Джерарда, и это ее успокоило. Да, внешне он очень изменился, возможно, и внутренне тоже, но все же в нем промелькнуло что-то от некогда очаровательного повесы. Всего на долю секунды, но этого оказалось достаточно.

Изабелла улыбнулась ему в ответ и осязаемо почувствовала, какое он испытал облегчение.

– Я отменю все свои встречи на этот вечер, и мы сможем спланировать наши действия. Грейсон покачал головой:

– Мне надо немного прийти в себя и освоиться с тем, что я снова дома. Развлекайтесь сегодня как обычно. Очень скоро я начну изрядно вас нагружать.

– Не согласитесь ли выпить со мной чаю через час или около того?

Может быть, ей удастся разговорить его?

– Буду очень рад.

Она встала, и он тоже поднялся.

Силы небесные, какой же он высокий! Неужели всегда был таким? Она не могла припомнить. Изабелла направилась к двери и обнаружила, что Джерард все еще держит ее за руку.

Джерард отпустил ее, смущенно пожав плечами.

– Увидимся через час, Пел.

Джерард подождал, пока Изабелла оставит комнату, и со стоном опустился на диван. За время, пока он отсутствовал, его постоянно мучила бессонница. Ему приходилось физически изнурять себя, чтобы заснуть. Он в поте лица трудился на полях в своих многочисленных поместьях и таким образом привык к физическим страданиям и боли. Но никогда его тело не испытывало таких мук, как теперь. Он не осознавал, в каком напряжении находился, пока не остался один и соблазнительный цветочный аромат, свойственный только его жене, не рассеялся в воздухе.

Неужели Изабелла всегда была так прекрасна? Он не мог припомнить. Конечно, он использовал термин «прекрасная», когда пытался описать ее в своих мыслях, но реальность оказалась выше всего, что можно выразить словами. Ее волосы гораздо больше пылали огнем, глаза сверкали ярче, кожа была нежнее, чем ему помнилось.

За последние несколько лет он произносил «моя жена» сотни раз, когда оплачивал ее счета и улаживал другие дела, касавшиеся ее. Но до сегодняшнего дня он никогда не связывал это понятие с телом и лицом Изабеллы Грейсон.

Джерард взъерошил волосы и задумался, в своем ли уме он был, когда заключал с ней эту сделку о браке. Когда Пел вошла в комнату, ему нечем стало дышать. Как он мог не замечать этого прежде? Он не лгал, когда говорил, что она совсем не изменилась. Но он впервые за все время увидел ее. Действительно увидел. Значит, снова, как не раз уже случалось за последние два года, он начинал замечать многое из того, к чему оставался глух и слеп раньше.

Взять, к примеру, эту комнату.

Он огляделся вокруг и недовольно поморщился. Темно-зеленые портьеры в сочетании с панелями из темного ореха. О чем он только, черт побери, думал? В таком мрачном месте трудно должным образом проверять счета, о чтении и говорить не приходится.

«Кто же станет тратить время на чтение, когда есть выпивка и возможность приударить за женщинами?» Эти слова из его юности припомнились ему как упрек.

Поднявшись на ноги, Джерард подошел к книжным полкам и наугад вытащил несколько томов. Каждый, когда он его открывал, жалобно скрипел, протестуя против подобного насилия над его переплетом. Ни одна из этих книг никогда не была прочитана.

Кем же надо быть, чтобы собрать вокруг себя жизнь и красоту, а потом так и не найти времени, чтобы по достоинству оценить и то и другое?

Полный отвращения к себе, Джерард уселся за письменный стол и принялся составлять список того, что ему хотелось бы изменить. Вскоре он исписал уже несколько страниц.

– Милорд?

Подняв голову, он увидел в дверях лакея.

– Да?

– Ее светлость спрашивала вас. Она хотела узнать, не раздумали ли вы насчет чая.

Джерард удивленно взглянул на часы и сразу вскочил из-за стола.

– В столовой или в гостиной?

– В будуаре ее светлости, милорд.

Снова каждый его мускул напрягся. Как он мог позабыть и об этом тоже? Ему всегда нравилось, сидя по вечерам в этом бастионе женственности, наблюдать, как его жена готовится к выходу в свет. Взбегая по лестнице, он вспоминал то время, что они провели вместе, и вынужден был признать, что им редко случалось вести содержательные беседы, затрагивая серьезные темы. Но он знал, что она ему нравилась, и ей можно было полностью доверять.

Джерард крайне нуждался в надежном друге теперь, когда у него больше не осталось ни одного. Он решил возобновить дружеские, доверительные отношения с женой, которые когда-то так радовали его, и с надеждой на это в душе он поднял руку и постучал в дверь.

Услышав осторожный стук в дверь, Изабелла медленно, глубоко вздохнула и только потом подала голос, приглашая войти. Грей ступил в комнату, задержавшись у порога, что красноречиво свидетельствовало о его неуверенности и замешательстве, а этого за ним никогда прежде не замечалось. Лорд Грейсон не имел привычки ждать. Стоило ему о чем-то подумать, как он сразу приступал к действиям, из-за чего часто и попадал в беду.

Он посмотрел на нее в упор и долго не отводил настороженного взгляда. Вполне достаточно для того, чтобы она пожалела о своем решении принять его в пеньюаре. Изабелла почти полчаса потратила на то, чтобы обдумать, как ей держаться с ним, и, в конце концов, пришла к выводу, что лучше всего вести себя по возможности так, как раньше. В самом деле, чем скорее они сумеют вернуться к обычному, прежде заведенному ими порядку жизни, тем легче и спокойнее будет им обоим.

– Думаю, вода уже успела остыть, – пробормотала она, отворачиваясь от него и усаживаясь в ближайшее кресло. – И все же я не могу отказаться от чая.

– Я предпочел бы бренди.

Джерард затворил дверь, дав ей время привыкнуть к особому звучанию его голоса. Она недоумевала, почему именно теперь обратила внимание на легкую хрипотцу, которой не замечала раньше.

– Пожалуйста, угощайтесь. – Изабелла указала на низенький столик, где стояли фарфоровые чашки и чайник, а также графинчик бренди и бокал.

Губы Джерарда медленно раздвинулись в улыбке.

– Вы всегда заботитесь обо мне. Благодарю вас! – Он огляделся. – Приятно видеть, что все здесь сохранилось так, как я запомнил. Когда я прежде бывал здесь, в этой комнате, где стены и потолок обтянуты белым атласом, мне всегда казалось, будто я нахожусь в роскошном шатре.

– Этого я и добивалась, – сказала она, забираясь на кресло с ногами и откидываясь на его спинку.

– В самом деле? – Он уселся напротив нее, забросив руку на спинку дивана. Изабелла невольно вспомнила, как он так же, бывало, обвивал рукой ее плечи. В то время она не придавала этому значения. Прежний Грейсон так и излучал беззаботность.

К тому же он не был таким огромным.

– Почему шатер, Пел?

– Вы представить себе не можете, как долго я ждала, что вы спросите об этом, – призналась она с усмешкой.

– И почему я не спросил раньше?

– Мы не разговаривали о подобных вещах.

– В самом деле? – Глаза его смеялись. – Тогда о чем же мы говорили?

Она потянулась налить ему бренди, но он отрицательно покачал головой.

– Ну как же – мы говорили о вас, Грей.

– Обо мне? – спросил он, изумленно подняв брови. – Но ведь не все же время?

– Почти всегда.

– А когда мы не говорили обо мне?

– Ну, тогда мы говорили о ваших любовницах.