– Что, по-твоему, с ней может случиться?

– Ничего, потому что ты будешь рядом.

Джерард поднялся, когда совершенно неотразимая Пел появилась в дверях. Бледно-розовый цвет должен бы был придать ее облику невинности, но вместо этого подчеркивал ее земную сущность и откровенную чувственность. Ее полные груди великолепно смотрелись в изящном вырезе модного платья с высокой талией. Она представлялась ему изысканным лакомством, которого ему так хотелось вкусить и объедаться им до отвала.

Он с трудом перевел дух. Его мгновенная реакция при одном лишь взгляде на нее была примитивной, на уровне инстинкта. Ему захотелось закинуть ее на плечо, взбежать по лестнице и до бесчувствия заниматься с ней любовью. Эта мысль была настолько нелепа, что он не смог удержать горький смех сквозь мучительный стон.

– Ну полно! – проворковала она с легкой улыбкой. – Неужели я так скверно выгляжу?

– Боже милостивый! – воскликнул Спенсер, подходя к ней и поднося ее руку к губам. – Мне понадобится шпага, чтобы держать всех шакалов на расстоянии. Но не беспокойтесь, моя дорогая невестка, я буду верно служить вам до конца.

Нежный, чуть хриплый смех Изабеллы весело зазвенел в кабинете, ослабляя и без того уже пошатнувшееся намерение Джерарда позволить ей выйти. По натуре он не был ревнивым, но его непрочное положение в жизни Изабеллы и ее возражения против тех взаимоотношений, которые он искал, порождали в его душе необычайной силы тревогу.

– Как любезно с вашей стороны, лорд Спенсер! – отвечала она с ослепительной улыбкой. – Давно уже я не имела удовольствия проводить время в компании дерзкого повесы.

Теплая признательность, вспыхнувшая в глазах брата, заставила Джерарда стиснуть зубы.

– Считаю своим персональным долгом восполнить этот недостаток.

– Не сомневаюсь, что вы превосходно с этим справитесь.

У Джерарда пересохло во рту. Он откашлялся и этим привлек их внимание. Ему удалось улыбнуться, и в глазах Изабеллы в ответ вспыхнули теплые искорки. Он сдержался, не дал сорваться словам, так и вертевшимся на языке. Ему страшно хотелось сказать ей что-нибудь, что заставило бы ее остаться, все, что угодно, лишь бы не пришлось провести вечер в одиночестве. Прошлая ночь казалась ему адом, пока ее не было дома. В воздухе их покоев сохранялся запах ее кожи, еще отчетливее подчеркивая, как холодно и одиноко становится в доме без ее животворного присутствия.

Джерард покорно вздохнул и подал ей руку, каждый мускул которой напрягся, когда ее обтянутые перчаткой пальцы легко коснулись его ладони. Он проводил ее до двери, набросил ей на плечи накидку и вернулся в кабинет к окну, откуда с горечью наблюдал, как его собственная карета увозит ее прочь.

Она принадлежала ему точно так же, как и унаследованные им поместья. Ничто и никто не мог отнять ее у него. Но Джерард не хотел удерживать ее силой. Он хотел заслужить ее расположение, как прежде заслужил уважение своих арендаторов. Гордость собственника двигала им в обоих случаях. И пока он не работал бок о бок со своими арендаторами в многочисленных поместьях Грейсонов, пока не носил их одежды, не посещал их праздников, не ел с ними за одним столом, им не было никакого дела до него, беспутного лорда, никогда не обращавшего на них внимания и не сознававшего своей ответственности перед ними.

Джерард пользовался крайними методами в любом случае, и каждый раз, когда он переезжал в следующее поместье, ему приходилось заново завоевывать доверие и уважение местных жителей. Это принесло ему исцеление. Надежду обрести дом и привязанность, все то, чего прежде у него никогда не было.

Теперь он понимал, что там была только разминка, подготовка к главному, его настоящий дом находился здесь. И если бы ему удалось разделить его с Изабеллой во всех отношениях, если бы он сумел умерить свой пыл и держать в узде свои плотские потребности, так безжалостно терзавшие его, возможно, ему бы удалось достичь взаимопонимания с женой.

Эта цель стоила того, чтобы не жалеть ради нее усилий.

– Она бросила вас, не правда ли, лорд Харгрейвз? – послышался детский голос позади него.

Джон оторвал взгляд от Изабеллы, находившейся на другой стороне бального зала, и поклонился заговорившей с ним очаровательной брюнетке:

– Леди Стенхоп, очень приятно.

– Грейсон разрушил ваш теплый удобный союз, – промурлыкала она, взглядом отыскав Пел. – Взгляните только, как ревностно лорд Спенсер охраняет ее. Вы прекрасно знаете, как и я, что он ни за что не пошел бы сюда, если бы Грейсон ему не приказал. Остается только удивляться, почему его самого здесь нет, чтобы лично присматривать за женой.

– Не имею ни малейшего желания обсуждать лорда Грейсона, – холодно сказал Харгрейвз. Не в силах справиться с собой, он снова устремил взгляд на свою прежнюю любовницу. Он никак не мог понять, как за такой короткий срок все могло так круто измениться. Да, он замечал все нарастающее беспокойство и раздражительность Пел, но их дружба была по-прежнему крепкой, а интимные встречи удовлетворяли, как обычно.

– Даже если такое обсуждение поможет вам вернуть внимание леди Грейсон?

Джон резко повернул голову. Одетую в кроваво-красный атлас вдову Стенхоп трудно было не заметить даже в густой толпе. Джон обращал на нее внимание несколько раз в течение вечера, особенно когда увидел, что большую часть времени она приглядывалась к нему.

– Что вы сказали?

Алый рот леди Стенхоп скривился в зловещей улыбке.

– Мне нужен Грейсон, вам – его жена. Мы оба выиграем, если будем действовать сообща.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. – Но было заметно, что он заинтригован.

– Прекрасно, дорогой, – протяжно произнесла она. – Предоставьте все мне.

– Леди Стенхоп…

– Теперь мы союзники, можете звать меня Барбарой. Решительный наклон головы и твердость в глазах цвета нефрита сказали Джону, что она знает, о чем говорит. Он снова взглянул на Пел и увидел, что она смотрит на него, взволнованно прикусив припухлую нижнюю губу. Его гордость была уязвлена.

Барбара взяла его под руку.

– Давайте пройдемся, и я расскажу вам, что я задумала.

Изабелла, расположившись за письменным столом в своем будуаре, подписывала приглашения на запланированный ею званый обед. Поставив на последнем затейливый росчерк, изобличавший одолевавшие ее опасения, она задумалась. Грейсон определенно не тот человек, чтобы спустить ей с рук подобные происки. Она считала его необязательным и лишенным моральных принципов, сдерживающих большинство. И хотя он порой восхищался интригами других, вряд ли сам был способен отнестись снисходительно к тем, кто рискнул бы строить козни ему.

Сознавая, что она и впрямь собирается раздразнить спящего льва, Изабелла медлила, искоса поглядывая на аккуратную стопку сложенных возле ее локтя посланий на тисненой кремовой бумаге.

– Вы хотите разослать их сегодня же? – спросил ее секретарь, топтавшийся рядом.

Она поколебалась мгновение, затем покачала головой:

– Пока еще нет. Вы можете идти.

Поднимаясь из-за письменного стола, Изабелла, конечно, понимала, что, отказавшись тотчас же запустить в действие план поисков любовницы для Джерарда, она только отдаляет неотвратимое. Но ей не хватало душевных сил, чтобы выполнить эту задачу. Напряженность и постоянная настороженность между нею и мужем представляли серьезную опасность для ее душевного здоровья, угрожая совсем свести с ума.

Прошлой ночью она спала беспокойно. Ее тело, несмотря на чувство разбитости, жаждало ощутить его рядом. Ей бы только понять, почему их взаимоотношения так круто изменились, возможно, тогда она сумела бы найти способ снова вернуть прежний порядок вещей.

Накануне Джерард попросил ее зайти, и Изабелла направилась в смежную комнату, чтобы поговорить с ним. При одной мысли о том, что она его увидит, ее охватил трепет. Она уже открывала дверь в его спальню, но, услышав сердитые голоса, застыла на месте.