– Я искала что-нибудь для волос: щетку или расческу. Я просто…

Блайт осмотрелась. Господи! Оказывается, она так увлеклась, что вытащила содержимое почти половины сундука.

– Я не хотела…

– Это как раз в духе женщины из высшего общества – хватай и присваивай, бери все, что не прибито гвоздями! – кипятился Рейдер. – Положи все на место, все до последнего!

Ему казалось, что, открыв сундук, Блайт вторглась в нечто, о котором он никому и никогда не рассказывал.

Ее больно уколол его резкий тон.

– Мне нужна щетка для волос, – повторила Блайт, вскочив на ноги. – Мои волосы совсем спутались. Их просто необходимо расчесать, – она с вызовом скрестила на груди руки. – А впрочем, не нужно щетки, дай мне лучше ножницы. Я отрежу волосы, и одной проблемой станет меньше. А ты объяснишь Невиллу Карсону, почему я лишилась волос.

«Да, эта девица вполне способна на такое, – подумал Рейдер. – Она пойдет на все, лишь бы досадить нам. Ну и скандал разразится в Филадельфии, если заложница возвратится с обритой наголо головой. Даже необузданный в своей жестокости Лонг Бен Харвей не лишает пленниц волос». Рейдер молча достал с верхней полки шкатулку и вытащил оттуда вырезанную из слоновой кости щетку для волос и такую же расческу. Обе вещицы, украшенные инкрустацией из черного дерева, выглядели чрезвычайно изящно.

– Приступай! – проворчал он, сунув их Блайт в руки.

Блайт повертела столь изящные предметы туалета, разглядывая со всех сторон, и только затем уселась в кресло. Рейдер наблюдал, как она осторожными рывками принялась продирать щетку сквозь спутанные пряди. Решив больше не обращать на нее внимания и не терять времени даром, он налил в таз воды, чтобы освежиться до пояса, а потом переодеться. Но сбросив рубашку, Рейдер снова невольно посмотрел на Блайт: закусив губу, девушка неподвижно сидела на краю кресла, судорожно сжимая в руке щетку. Он мигом оказался возле нее.

– Что на этот раз?

– Они так запутались…

Блайт подняла глаза и увидела прямо перед собой великолепный мужской торс. У нее даже перехватило дыхание. Какая у Рейдера гладкая загорелая кожа! На его груди курчавились светлые волосы и, сужаясь, аккуратной полоской сбегали вниз, исчезая за широким черным ремнем.

– Мне… нужно зеркало, – пролепетала она.

Рейдер заметно напрягся, затем после небольшой заминки направился к умывальнику, чтобы достать из ящичка зеркало, которым пользовался во время бритья.

– Удивляюсь, что ты до сих пор его не нашла, – язвительно заметил он.

Блайт промолчала, опасаясь ненароком выдать себя. Подумать только: они здесь совершенно одни, каждый занимается своим делом, делая вид, что не замечает присутствия другого… Но Блайт просто не могла не посматривать украдкой в сторону Рейдера, ее влекло к нему, ей хотелось, чтобы он смотрел на нее, чтобы… Господи, похоже, она рассуждает как настоящая распутница. Блайт с остервенением дернула спутанные волосы.

Словно прочитав ее мысли, Рейдер пересек каюту и взял щетку у нее из рук.

– Подожди.

Блайт решила, что он отбирает щетку.

– Ты не можешь…

– Будь добра, попридержи язык. Если ты будешь так возиться, мы здесь проторчим весь день.

Разделив волосы на ровные пряди, Рейдер принялся постепенно расчесывать одну за другой, пока щетка свободно не заскользила по волосам. После этого он швырнул изящную вещицу на столик. Блайт сидела, не в силах пошевелиться. Рука Рейдера все еще перебирала ее волосы, а от его тела исходило волнующее тепло и знакомый аромат кокоса. Она поймала себя на том, что ждет поцелуя.

Рейдер обошел кресло и встал перед Блайт.

– Что-нибудь еще, моя леди? – с сарказмом спросил он.

Это еще больше подстегнуло ее возбуждение.

– Да, – проговорила она, поднимаясь. – Я должна сменить одежду. Мне приходится постоянно носить это платье и даже спать в нем.

Блайт произнесла это так, словно на свете действительно нет ничего более ужасного, чем несколько дней носить одно и то же платье.

– И мне нужна вода, чтобы принять ванну.

От неожиданности у Рейдера даже отвисла челюсть. Он быстро надел рубашку, не сводя с Блайт негодующего взгляда.

– Ванну?! Черт знает что!

Схватив девушку за руку, Рейдер бесцеремонно потащил ее за собой, но на палубе сразу же отпустил, процедив сквозь зубы:

– Помни, ты сама за себя отвечаешь.

После этого он с угрюмым видом подошел к Бастиану.

– Что-то ты слишком долго готовил ее к выходу наверх, – подколол тот, испытующе уставившись на своего капитана.

– Ты не поверишь! – взорвался Рейдер, олицетворяя собой мужское негодование. – Ей потребовалось привести в порядок волосы! Находясь в руках таких головорезов, она думает только о своих волосах!

Он взялся за штурвал, но заметив, что Бастиан прячет улыбку, предупредил:

– Не смей ничего говорить! Клянусь, я тебя убью! Секундой позже, отыскав глазами Блайт, Рейдер снова вскипел от возмущения.

– Вот тебе образец женщины из высшего общества, Бастиан, – он указал на Блайт, которая стояла у поручней, вглядываясь вдаль. – Учись. Эта жадная маленькая ведьма ест за двоих, как крестьянка, спит на моей постели… одна. Я застал ее роющейся в моих вещах! А потом она имела наглость потребовать щетку для волос. Мне пришлось дать ей ту, что я получил в подарок от раджи из Марипура. Но и это еще не все. Ей вдруг захотелось переодеться: видите ли, она спит в своем проклятом платье, – голос Рейдера превратился в тихое рычание. – И ванна… Она желает принять ванну!

При этом он грозно посмотрел на Бастиана, давая понять, что во всем случившемся винит только его.

– Разрази меня гром! – воскликнул тот. – Ванна! Боже праведный, Рейдер, она не могла бы потребовать больше, даже если бы ты был ее настоящим мужем.

Рейдер вздрогнул, словно ему дали пощечину.

– Никогда… никогда не произноси этого слова. Крутанув штурвал, он отправился в оружейный отсек, надеясь в тишине и одиночестве обрести душевное равновесие.

Между тем Блайт не спеша прохаживалась по палубе, прекрасно зная, что за ней наблюдают десятки пар глаз. Но она твердо решила не обращать внимания на эти беспеременные похотливые взгляды, ведь все, что ей нужно, – это подышать свежим воздухом.

Блайт с интересом осматривала корабль. Судно оказалось внушительных размеров и удивительно аккуратным и чистым: все вымыто и вычищено до блеска, ненужные в данный момент паруса тщательно сложены. Блайт поднялась на полубак, где два матроса чинили парус, и остановилась, завороженно наблюдая, как ловко они орудуют иглами, так аккуратно прошивая грубую материю, словно имели дело с тончайшим шелком. Неожиданно поймав на себе прищуренный взгляд одного из моряков, она принялась оправдываться.

– Я только любовалась вашей работой. Удивительно, как ровно вы кладете стежки.

Теперь уже оба моряка смотрели на нее с явным негодованием. Один из них вытащил кинжал и, не отрывая взгляда от груди девушки, начал с треском отрезать лоскут от негодного старого паруса. В его действиях Блайт уловила скрытую угрозу и принялась поспешно вышагивать взад-вперед по палубе, на всякий случай скрестив на груди руки.

Она подошла к самому носу корабля, желая получше рассмотреть позолоченную фигуру женщины, и неожиданно столкнулась с обнаженным до пояса, покрытым, наверное, тысячами шрамов грозным верзилой. Тот молниеносно схватился за нож. Сердце Блайт бешено забилось, но она, даже не моргнув глазом, принялась внимательно изучать висевшее у него на груди ожерелье из огромных зубов.

– Боже мой, неужели это зубы какой-нибудь рыбы? – вежливо спросила Блайт, указывая на его устрашающий торс.

– Си, – кивнул гигант и, пристально посмотрев на девушку, представился с сильным акцентом: – Я испанец. Шарки. Видишь это, сеньорита? – он указал на острые зубы, затем поднял вверх два пальца, а другой рукой показал нож и со свистом рассек им воздух. – Акула. Два раза. Я убил два раза. Их зубы – теперь мои зубы.

Шарки убрал кинжал в ножны, довольный произведенным впечатлением.