«Может быть, он и хитер... – Рыкун не отрываясь смотрел на танцовщиц, и можно было подумать, что все его внимание отдано им, а разговор он поддерживал между прочим, – только на этот раз он явно оплошал – вакансии в Совете не будет, а значит, не будет и испытания!»

«Если только он не имеет в запасе какую-нибудь... неожиданность! – подал мысль Варяг и после короткой паузы добавил: – Помните, как он во время второго посвящения отвечал на загадки? Ты, Рыкун, тогда так ведь и не понял, из какой драпы он выдернул свой ответ! Хорошо, что испытания мы проводим в масках!»

«Лучше вспомни, что он написал в своей работе „О периодических смещениях Волчьей звезды“ про твои вычисления одиноких звезд!» – немедленно окрысился невыдержанный Рыкун.

«Не надо, уважаемые! – вмешался в затлевшую склоку осторожный Шавкан. – Зачем вспоминать такие мелочи – вы все-таки члены Совета посвященных, а волчонок, хоть он и очень умен, всего лишь... волчонок! К тому же нам осталось ждать очень недолго, после чего можно будет щелкнуть его по его нахальному носу!.. И щелкнуть очень больно!»

Медведь довольно гукнул и потянулся к толстостенному глиняному жбану с перебродившим медом.

Несколько минут они молчали, неторопливо лакомясь деликатесами и разглядывая заканчивающих танец девушек, а затем Шавкан также неторопливо подумал:

«Хорошо бы узнать, кто был наставником волчонка...»

«Может быть, это Остин? Не случайно же именно он стал проводником Ратмира!» – Без всякого интереса проговорил Рыкун и вдруг, посмотрев в лицо Шавкана, спросил:

– А зачем тебе это?

«Всегда полезно знать, кого именно постигла... неудача!» – наставительно ответил Шавкан и искоса посмотрел на грубо вылепленный профиль своего бывшего ученика. И тут же в его голове возникла потаенная мысль, приправленная застарелой горчинкой: «Наставнику волчонка можно позавидовать – вести такого ученика наслаждение... не то, что возиться с тупым, неповоротливым медведем!»

Но он тут же поправил сам себя:

«Правда, „тупой неповоротливый медведь“ оказался на редкость везучим медведем – все-то у него как-то неожиданно... срастается, как будто сама Волчья звезда ходит у него в прислугах! Когда этот... медвежонок сел на Скамью Познания, никто и подумать не мог, что он сможет добраться до третьего посвящения, а вот посмотрите – сидит медвежище в Темной башне хозяином! – И снова он перебил сам себя: – И я же сам помог ему обосноваться здесь!»

Тряхнув головой, трижды посвященный решил сменить тему «разговора» и, обратившись к Рыкуну, спросил:

«Как твой новый ученик... Тороп, кажется? Я слышал, он достаточно разумен, хотя и беден...»

«Он достаточно разумен, – подтвердил Рыкун, улыбнувшись некоей своей потаенной мысли. – А если за него как следует взяться, будет еще разумнее! Что касается его бедности... У него хватило средств оплатить первый год обучения, а если у него не хватить достатка, чтобы оплатить все последующие, я не слишком огорчусь!»

«Да, – усмехнулся про себя Шавкан, – мой воспитанник никогда не любил заниматься учениками!»

Танцовщицы, закончив танец, выбежали из зала, музыка на секунду стихла, а затем зазвучала совсем по-другому, и перед столом появился один из самых известных бардов. Легко поклонившись пирующим, он начал импровизацию...

Шавкан – большой любитель и знаток поэзии – вытер губы салфеткой и, откинувшись на спинку кресла, принялся внимательно слушать. Рыкун и Варяг, напротив, слушали рассеянно, на стол подали десерт, и они занялись сладким.

«Разговор» сам собой увял, да и все празднество подходило к концу. Однако когда гости уже допивали прощальный настой и собирались отправляться по своим домам, Рыкун вдруг поднялся и, заговорщицки проговорив: «Сейчас я вас удивлю!» – вышел из столовой. Вернулся медведь через пару минут, и в руке он держал маленький кувшинчик из простой глины. Основание его горлышка обвивал несложный узор.

Рыкун поставил кувшинчик на стол, словно специально давая рассмотреть начертанный на нем узор, и Шавкан почти сразу же в изумлении приподнялся с кресла.

– Откуда у тебя это чудо?! – воскликнул трижды посвященный, протягивая к кувшинчику руку и словно бы не решаясь взять его.

– Я не видел такой посуды вот уже лет пятнадцать! – удивленно покачивая головой, проговорил Варяг, также не сводя взгляда с кувшинчика.

– А я вообще только слышал об этом вине! – самодовольно ответил Рыкун и вдруг хлопнул ладонью о ладонь. – А вот мы его сейчас и попробуем!

Его гости не успели возразить, а может быть, и не очень-то хотели. Медведь схватил кувшинчик, одним щелчком сколупнул темно-коричневый воск печати и выдернул тщательно притертую пробку. В то же мгновение по комнате разлился сладковатый, щекочущий ноздри запах, и Рыкун с неким даже вожделением прошептал:

– Медок!!!

Вино разлили не в бокалы, а в небольшие чашечки тонкого фарфора. Затем все трое взяли чашки в руки, чуть подогрели вино в ладони и... сделали по глотку.

Рыкун ревнивым глазом покосился на своих гостей, словно проверяя, насколько они оценили его неслыханную щедрость, но и Варяг, и Шавкан прижмурились от удовольствия и не видели этого взгляда. В столовой на минуту повисло молчание, а затем Варяг мечтательно проговорил:

– Ну, уважаемый Рыкун, этот праздник я запомню на всю жизнь! Такое несказанное удовольствие мне уже, наверное, вряд ли когда-либо доведется испытать!

– Присоединяюсь к мнению уважаемого Варяга... – подал голос Шавкан. – Этот праздник Нарождающегося Медведя действительно незабываем и... неповторим.

Когда гости в сопровождении своих слуг покинули большую столовую трижды посвященного Рыкуна, тот подошел к узкому окошку, пробитому в толстой каменной стене, и взглянул на темное небо. И прямо в его глаза блеснул оранжевый блик Волчьей звезды. Медведь недовольно поморщился, ему вдруг показалось, что эта блуждающая звезда специально пристроилась прямо за окном его столовой, чтобы подсматривать, что там происходит, и сообщать... Вот только он не знал, кому и каким образом она может сообщить то, что увидела сегодня ночью.

На следующее утро, ближе к концу часа Жаворонка, хорошо отдохнувший после ночного пира Рыкун вошел в свою малую лабораторию, где новый ученик как раз заканчивал перемывать лабораторную посуду. Тороп обернулся на тяжелые шаги медведя и, увидев входящего наставника, поклонился.

– Солнце встало – Мир проснулся!.. – громко и четко проговорил юноша и увидел, как трижды посвященный вздрогнул, а затем вдруг остановился в дверях лаборатории с таким видом, словно забыл, зачем пришел. Он долго смотрел на ученика и наконец медленно, заплетающимся языком ответил:

– Будет день богат добычей!

«Да? – саркастически подумал про себя Тороп. – Интересно, кто именно будет сегодня с добычей?! Мне-то точно сейчас „обломится“... новая работенка».

Однако наставник продолжал молча смотреть на ученика, как будто ожидая от него еще каких-то слов, а затем повернулся и все так же, не говоря ни слова, удалился.

Спустя полчаса Вершитель получил сигнал, что его разыскивает трижды посвященный Рыкун. Он ответил на вызов и «услышал» странно вялую, безразличную мысль:

«Уважаемый Кануг, могу ли я потревожить тебя в твоих занятиях?»

«Я слушаю тебя, уважаемый Рыкун», – отозвался Вершитель, удивившись про себя – должно было случиться что-то действительно из ряда вон выходящее, раз трижды посвященный медведь побеспокоил его утром.

«Я должен признаться тебе, Вершитель, – потекла по-прежнему вялая, лишенная эмоций мысль Рыкуна, – что преступил кодекс посвященных...»

«Когда?» – резко перебил мысль трижды посвященного Вершитель.

«Уже давно... – не меняя напряженности мысли, ответил Рыкун. – Еще до своего третьего посвящения. Я получил недозволенную помощь при третьем посвящении в обмен на услуги трижды посвященного...»

«Почему ты решил признаться теперь? – спросил Вершитель, понимая, что ответ, в общем-то, не имеет значения.

«Надоело все... – тем же индифферентным тоном ответил Рыкун. – Сколько можно?»