Вильке низко наклонился и с трудом стянул с головы набитую золотом шляпу.

– Вот видишь, как нам повезло, – довольно потрясая монетками, сказал он.

– А где это ты таким приемам научился? – спросил Франк, припомнив чудо на кухне. – У Сергиуса, небось.

– Да нет, что ты, – засмеялся Вильке. – Это мне Михаэль еще в Раушене показал, когда мы наряд на кухне отрабатывали.

– А как он это делал?

– А ты скажешь, как гномов запомнил? – прищурился Вильке.

– Проще простого, – сказал Франк. – У каждого гнома капюшон одного из цветов радуги, на первую букву этого цвета они и зовутся. Если фиолетовый – то Фоэн, если оранжевый – то Оэн. Понял?

– И правда, проще простого! – воскликнул Вильке. – А я-то думал, они и впрямь колдовать мастера. Ах они мошенники! Ну, гномы, ну держитесь у меня!

– А как ты-то воду вскипятил? – напомнил о договоре Франк.

Вильке закусил губу, лукаво покосился на Франка и пожал плечом:

– Как-как, взглядом.

– Ну, толстый, держись! – воскликнул Франк, залез на кровать с ногами и набросился на Вильке.

– Помогите! – по-поросячьи завизжал Вильке. – Убивают! Спасите!

Пока они боролись, щекотались, переворачивая и буровя постель, дверь в комнату распахнулась, и в нее с лаем влетел Лорд.

– Спокойно, дружище, – отходя от хохота, успокоил его Вильке. – Мы же просто играем.

– Гав! – еще раз возмутился пушистый рыжий пес. – Хватит баловаться, не на улице. Вот завтра пойдете со мной гулять, там и поиграете.

– Отлично, Лорд! – согласился Вильке. – Завтра проводишь нас в замок волшебника.

– Гав, – уже спокойнее подал голос пес. – И все равно не балуйтесь, – сказал он, подобрев. – Спокойной ночи. Если, Вильке, пойдешь домой, зови меня, я тебя провожу, а то бродят у нас тут всякие. Аф. Ладно, пойду я.

Лорд ушел, и мальчики снова остались одни. За окном быстро смеркалось, и в комнате уже стоял полумрак. Друзья поболтали еще часок, и Вильке зевнул.

– Знаешь, Франк, – сказал он, заваливаясь на подушку, – а я, наверное, правда, тут останусь. Что я там буду один делать, если ты здесь? Я очень люблю это место. В смысле, «Друзей дракона». И хозяева его для меня как родные. Вот женюсь на Марлене, стану трактирщиком и здесь поселюсь.

– Губа не дура, – усмехнулся Франк. – Ну, давай ложиться уже, а то в одежде уснешь.

– А дом тот тебе отдам, – заверил сонный Вильке. – Вот увидишь.

Они оделись в ночные платья, включили ночник и залезли под одеяло. Вообще в помещении было прохладно, Вильке швыркал носом, но окно потребовал оставить открытым. Уж больно приятно было слушать шуршание майского сада.

«Тук, тук» – постучались в дверь, и в проеме показалась свеча, озаряющая личико Марлены.

– Мальчики, вы не спите? – шепотом спросила она.

– Нет! Нет! Заходи! – обрадовался Вильке.

Девочка в ночной рубашке с пышными распущенными волосами скользнула в комнату и запрыгнула к ним на кровать. Двое юношей в ночных колпаках устроились против нее.

– Чего-то мне тоже не спится, – сказала Марлена. – Тебя, значит, Франком зовут?

– Ага, – подтвердил Франк, – а ты – Марлена.

– Точно, – сказала девочка, сидящая в позе лотоса, как индус. – А вы давно уже друг с другом знакомы?

– О! – махнул рукой Вильке. – С незапамятных пор. С младших классов. Ну и времечко было! Был я тогда молод и горяч, и бросал вызов целой школе. Просто я был новичком, и приходилось держать себя в форме. – Рисовался Вильке.

– То-то тебя вся школа лупила, – не удержавшись, подколол его Франк.

– Да, – махнул рукой Вильке, – как говориться: давно это было и неправда. А пойдем завтра с нами к Сергиусу, на луну из телескопа посмотрим.

– Я завтра на кухне работаю, – со вздохом сказала Марлена.

– А мы тебя отпросим, – заявил Вильке. – Вот увидишь.

– Ну, если только отпросите, – улыбаясь, согласилась девочка.

Они еще поболтали, потом Марлена пожелала им сладких снов и ушла спать. Мальчики тоже погасили ночник и вновь залезли под пуховое одеяло.

– Вильке, ты спишь? – спросил Франк через пять минут.

– Сплю, – честно ответил тот.

– Вильке, а если я завтра проснусь, и все это окажется сном? – обеспокоено спросил Франк.

– Спи, дуралей, – сказал Вильке и всхрапнул.

Франк вздохнул, перевернулся на бочок и закрыл глаза. Из окошка мягко потянуло прохладой сада, мальчик вдохнул, стянул с Вильке побольше одеяла и скатился в знакомый и крепкий сон.

… Зеленый-зеленый луг на широком холме. Франк бежит по этому лугу. Далеко за этим бугром играют все остальные ребята. Он очень спешит, ему не хочется быть здесь одному. Где-то вдалеке чуть слышно доносится знакомый звонкий смех. «Вильке! Это же Вильке! – радостно думает он и хочет как можно скорее добраться до приятеля. – К тому же, здесь нельзя оставаться долго, надо спешить». Франк бросается во весь опор, но падает, поскользнувшись на траве, что-то мешает ему… Он оборачивается и видит, что штанина его зацепилась за петлю торчащей из земли колючей проволоки. Он, не жалея штанов, дергает их, чтобы скорее освободиться, изо всех сил, но петля только туже схватывает его ногу. Нехорошее предчувствие. Он чует, как подкатывается еще не забытый страх. «Вильке! Михаэль! Подождите меня!» – кричит он изо всех сил, но в ответ лишь слабый ветер колышет траву. В панике Франк хватается за колючку, но она не пускает его, словно хочет удержать. Она как тонкая стальная змея. Франк вцепляется в нее обеими руками и тянет изо всех сил на себя, пытаясь выдернуть. Рывок – и вместе с ним из недр, прямо из-под земли, доносится отчаянный вопль сотен голосов. Вопль сразу же обрывается, как только Франк бросает колючку и падает. Он сразу все понял: они внизу. Они все под ним. Их атакуют там, под этим холмом, во тьме и сырости четвертого форта. Они мчатся там, обезумевшие от страха, а их поливают огнем. «Вильке! – кричит Франк, – я здесь, Вильке!» Мальчик отчаянно хватает мерзкую проволоку и яростно тянет ее на себя. «Сюда! Сюда!» – кричит он. Проволока поддается, и он вытаскивает ее настолько, что уже может перекинуть через плечо. Она впивается в его спину, норовит удавкой обхватить горло, но он тянет и тянет. Голоса ребят снизу все отчетливее. «Наверх!» – кричит он им, но вдруг понимает, что все бесполезно. Он отпускает колючку и обнаруживает, что запутался в ней весь. Он пытается содрать ее, но ничего не выходит, она тянет его под землю, которая уже проваливается, как зыбучая трясина или песок. Вот погрузился уже по пояс, по грудь, по горло, в самую тьму. Земля кругом сыпется, он чувствует ее минеральный вкус, песок скрипит на зубах. Сыпятся кирпичи. Крик слышится нестерпимо близко…

Щелчок! И он, снова в противогазе, мчится среди ошалевших солдат. Иногда они спотыкаются, стукаются стальными шлемами, пихают друг друга локтями. Трассирующие струйки шипят над головами, ударяются в потолок. Дым, искры… Пули щелкают по шлемам или глухо впиваются в плоть. Вдруг все падают, напирают в давке, крик становится намного громче. Но Франк все еще различает среди шума свое мерное дыхание через клапан противогаза. Вдруг ему начинает казаться, что это страшное дыхание принадлежит не ему, а кому-то чужому, жуткому и незнакомому. Наверное, это тот, кого все так бояться. Франк задерживает дыхание. Да, это дышит не он. Это, точно, дыхание того, кто так испугал солдат. Кажется, все это заметили, поэтому суматоха почти прекратилась. Солдаты замерли и уставились вперед. И тот, кто так страшно дышал, не заставил себя долго ждать. Вот он поднимается впереди, словно дым. Стекла маски так запотели, что ничего не видно, но растущая тень накрыла уже всех солдат и приковала их к месту. И он дышит, еще отчетливей, будто в такой же маске. Вдруг Франк осознает, что он остался здесь с этим существом один на один. Оно обволакивает его, оно везде, и убежать от него нельзя. Франку кажется, что за ним наблюдают. «Если хочешь, можешь идти, – говорит змеиный шепот совсем рядом. – Только не наступи на меня». Франк делает шаг назад и, словно мину, чувствует под ногой упругую плоть. «А!» – вскрикнул он и проснулся.