На крыльце очага культуры вяло блевали. Тут же угощали самогоном.
Сергея передернуло, точно от рюмки плохого коньяка. Вдруг представилось, как проживет в городке еще двадцать лет, на танцы ходить будет стремно, охотиться он не любит, в карты не играет…
Станет полковником. Или даже генералом. Будет сидеть в пустой квартире и выть на тайгу.
– Давай поженимся?
– Что? – Лера взглянула искоса, еще горячая, влажная, не отошедшая от круговерти диско. – Что ты сказал?!
– Я сказал, что ты очень красивая.
– Врешь. Ты сказал другое.
– Я сказал, что нам надо кое-что обсудить. Уйдем отсюда?
Они вышли в сырость, в осень, в темень. Внезапно Сергею пришло в голову, что среди казенных «хрущевок» нету даже приличного романтического места, чтобы сделать девушке предложение.
– Ты к Людке ходишь…
– Это так, ерунда. Только ты мне нужна.
– А девчонки, прапорщицы? Тоже ерунда?
– Просто был у друзей день рождения. У меня много друзей…
– Ты так решил, потому что один, да? Потому что папа с мамой заели?
Она выгнулась длинной теплой спиной. Лейтенанту стало жарко. Неожиданно он сложил дважды два. Это ведь самая красивая девушка в Мирном, подумал он. Это самая красивая и самая желанная невеста.
– Я так решил, потому что… люблю тебя.
– Ты пьяный?!
– Нет.
Она задумалась. Бережно провела ему узкой ладошкой по лицу. Позже Сергей спрашивал себя – в тот момент ее мозг функционировал, как мощный компьютер? Или она его тоже… тоже чувствовала к нему нечто?
– Ты подрался из-за меня с Черепановым? Бедненький…
– Ты что-то обещала Черепанову? – насупился Сергей.
– Теперь неважно. – Она улыбнулась в темноте. И вдруг прильнула к нему сбоку, хрупкая, нежная и очень уютная. – Черепанов рапорт подал. Я его послала… Я не пойду замуж за человека, который хочет свалить в никуда. В тары-тарары… – Она подставила губы для поцелуя, позже так же ровно закончила фразу: – Он несерьезный. Он собрался продавать машины из Германии, бред какой-то! Отец сказал, что предателя родины не пустит на порог. Между прочим, отцу ты нравишься…
Ее теплая коленка как-то невзначай очутилась у парня между ног.
– Да, да… – Теряя нить беседы, он положил ей руку на бедро. – Твой отец – кремень…
Свадьбу сыграли скромно. Благодаря талончику из ЗАГСа, удалось раздобыть шампанское и водку. Бате по блату выделили икры. Мамина сестра прислала целый ящик импортных консервов и сервиз. Родители невесты подарили телевизор. Начальник отдела кадров не обманул – благодаря его заступничеству командир части вручил ключи от квартиры. По иронии судьбы, ее прежние хозяева только-только свалили в Москву.
Валера принялась хлопотать по хозяйству, и первые два месяца пролетели, как во сне. Сергей не задавал себе глупых вопросов про любовь. Возвращаясь с суток, шел в душ, валился за стол, наворачивал тарелку борща, котлеты, пироги, отупело слушал женское воркование. В ящике громили Вильнюс, Баку, демократов, пацифистов, диссидентов, чекистов, путчистов. В военном городке время буксовало. После ужина Сергей доставал конспекты, остервенело чертил, сочинял рефераты, решал задачи по тактике, посылал решения в Москву…
Все катилось как положено. В колее.
В шесть утра, не разлепляя глаз, нащупывал будильник. Бегом бежал в ванную, бегом – на промерзшую кухню. Жена вскакивала следом, обгоняла на пути к кастрюлькам и чайникам, смешно целовала на пороге, пухлыми сонными губами… Храня на губах ее вкус, скакал через пять ступенек, и вприпрыжку, пожимая на ходу руки – туда, где зарево прожекторов освещало стартовые площадки, к оркестру, к своему взводу и своему многоосному «катафалку» с ракетой…
Так и надо. Суровая мужская работа, повторял он себе. Нравится или нет, но кто-то должен это делать. Лязгая зубами на разводе, Сергей представлял, как жена спит, уткнувшись носом в его подушку. И сразу становилось теплее.
Начальство мрачнело, жалованье задерживали по три месяца. Иногда не успевали подвезти горючее для тягачей. Раза три за зиму и впервые за двадцать лет отключали ток. К счастью, моментально сработали резервные дизели. А солдатики не просыхали, расходуя материнские переводы и скудные казенные рубли на самогон…
– Я так не могу, – однажды призналась Лера. – Мне надо искать работу. Мы не можем ничего купить. Смотри, вторая комната так и стоит пустая. Я думала, там детскую…
– Что я могу поделать?
– У тебя скоро отпуск, а мы никуда не можем съездить… Там все так подорожало…
«Там» – это на Большой земле, там, где цивилизация. Терра-инкогнита, пугающая своей непредсказуемой буйностью. Страшный Питер, дикая Москва.
– Может, мне тоже подать рапорт? – брякнул Сергей. – Плюнуть на учебу, на все планы, на карьеру, а?
Валера моментально напряглась, но не отстранилась.
– Как… рапорт? Чем же ты займешься?
– Переедем куда-нибудь, – не слишком соображая, фантазировал он. – Устроюсь в охрану. Или в спортивный клуб. Или вон… куртки поеду продавать… Что ты так смотришь? Шучу я, шучу…
– А пенсия? А выслуга? Ты сдурел? Как я в глаза родителям буду смотреть? А если дети?…
– Хорошо, хорошо. – Сергей пошел на попятный. И тут до него докатило. Жена уже второй раз прозрачно намекала, а он, боров эдакий, откровенно тупил. – Ребенок? Ты сказала?… Ты беременная?!
Она потупилась и покраснела. Словно съела чужое варенье. Много позже Сергей вспоминал – какая же Лерка была красивая в тот момент! И какие на самом деле они были счастливые…
– Давно уже? Почему ты молчала? – Он усадил жену к себе на колени, обхватил, закутал.
– Я тебя не обвиняю. – Она обвила мужу шею руками, зашептала в ухо. – Просто… ты не заметил? Мы почти не разговариваем. Твоих денег хватает только-только. Раньше было не так. Раньше можно было в кредит, в рассрочку, мне мама говорила. У нас элементарных вещей нет. А я… я думала, мы ребеночка заведем, и…
И станет лучше?
Так он подумал. Но вслух сказал другое.
– Куда ты пойдешь работать? – бестолково отозвался Сергей. – Ты учитель, а учителя в нашей школе не нужны. Скоро учить некого будет. Народ разъезжается…
Зазвонил телефон. Это была одна из редких привилегий: аппараты ставились в квартиры оперативным дежурным, командирам, замам и особо ценным спецам.
– Лерка, мне надо бежать. Просят подменить, там кто-то болен на четвертой площадке.
– Беги, конечно! – Она мгновенно вытерла слезы, засуетилась с бутербродами, принесла чистые носки. Настоящая боевая подруга! Где сейчас таких найдешь?…
Воскресным утром, пока Сергей был на подмене, Лерку увезли в больницу.
Хорошо еще, что Лера достучалась до соседей, ведь телефон давно отключили. После смены, честно отслужив со сжатыми челюстями, лейтенант бежал до больницы бегом. Он пробежал без остановки шесть километров, от автобусной станции до городка. Потому что умер бы, дожидаясь казенную развозку.
– Родная моя, ничего… Мы попробуем еще раз… Его дочь умерла, не дожив три месяца до собственного рождения.
Глава 8 СУДЬБА
На обветренной кирпичной стенке красовалась самая прекрасная, самая восхитительная табличка на свете! И буквы на ней, золоченые, слегка облезлые, звучали дивной музыкой.
«ЭСТРАДНО-ЦИРКОВОЕ УЧИЛИЩЕ».
Под табличкой змеилась гигантская очередь на подачу документов. Собственно, очередей было несколько, но никто в точности не смог бы сказать, куда и зачем следует занимать. Сотни абитуриентов страдательно и ревниво следили друг за другом, обсуждали взлеты, провалы и кошмарный характер преподавателей.
– Шантрапа, – закусив папироску, победно высказалась тетя Ксана. – Нашей красавице тут никто в подметки не годен.
– Их подозрительно много… – пробормотала интеллигентная тетя Галя. – Может, здесь набор на целину?
Восторженная племянница глазела исключительно на обветренный цирковой купол. Больше ничего в тот момент она не замечала. Училище располагалось в левом флигеле старого цирка, и, как назло, именно тем летом его руководство решило закрыться на реставрацию. Лестницы и переходы были забиты абитуриентами, точно банки с пассерованными шпротами. Тем солнечным летом казалось – вся молодежь бывшего Советского Союза бредила ареной. Эстрадно-цирковых на гигантской карте СССР имелось три – в Москве, Киеве и Тбилиси. В приближении ситуация выглядела так: отделение вокала – восемьдесят человек на место, цирковое – зашкаливало за сто. Нервным шепотом передавали друг другу кошмарные новости.
