— Можно узнать, как его готовят?

Один из жрецов услышал мой вопрос и резко обернулся. Я думал, что он разозлится, но жрец только насмешливо улыбался.

— Белому человеку золото нужно совсем для другого…

Он говорил очень уверенно и пренебрежительно, как говорят белые о туземцах. А ведь он просто напоминал мне, что у каждой вещи, кроме различных цен, которые мы даем ей, есть еще одна, скрытая и, быть может, наибольшая цена…

Екатерина Михайловна собиралась уже привычно свернуть газету в трубку. Взгляд скользнул по заголовкам, задержался на рубрике «Стихи наших читателей». «Не надо бы подчеркивать, что сочиняли непрофессионалы, — подумала она. — Может быть, эти стихи и не нуждаются в скидке. В крайнем случае в конце подборки дали бы комментарий…»

Взгляд опустился ниже, к заглавию одного из стихотворений — «Потомку».

Легкий озноб пробежал по спине. Отчего? Мало ли различных стихотворений имеют одинаковые названия. И все же… Екатерина Михайловна с волнением прочла первые строки:

Газета задрожала в непослушных руках. Строчки стали подпрыгивать… Никак не удавалось рассмотреть подпись. Мысли путались и словно бы тоже дрожали, изламывались. «Этого не может быть, — думала она. — Не может быть! — повторяла, ухватившись за мысль-отрицание, как за спасительную соломинку. — Что-то я напутала. В газете — другие слова. А эти — из памяти…»

Она попыталась снова — спокойно — прочесть стихи, но озноб бил ее все сильнее. Буквы мельтешили перед глазами:

Рука с газетой опустилась. Седая женщина с тонкими бледными губами смотрела невидящим взглядом куда-то в окно и продолжала читать:

Опомнившись, она поднесла к глазам газету — проверить. Да, там были напечатаны те же строки. Те самые, которые хранились у нее на листке из ученической тетради. В единственном экземпляре. Кроме нее, до сего времени их никто не читал, как и последнее письмо сына. Как же они попали в газету? Случайное совпадение? Кто-то другой сочинил то же самое? Возможно ли? Вероятность такого совпадения составляет бесконечно малую величину. Ее не стоит принимать всерьез.

Екатерина Михайловна нашла подпись под стихотворением. Странная подпись — «Экс. 16-9». На псевдоним не похоже…

Она подошла к телефону, несколько раз настойчиво набирала номер, пока юношеский голос не ответил:

— Редакция.

— В сегодняшнем номере вы напечатали стихи читателей, — сказала она и умолкла.

— Да. А что? — Волнение передалось и собеседнику.

— Под ними подпись — «Экс. 16-9».

— Помню. — В голосе прослушивалась настороженность. Он выжидал, что она еще скажет. Молчание становилось напряженным, как натянутый канат. Он ведь не знал, что имеет дело с опытной учительницей. Наконец собеседник сдался: — Вам понравилось стихотворение?

— Вы хотите знать только это?

Она правильно определила, что ее собеседник юн и неопытен. Распределение ролей произошло так молниеносно, что он не успел и опомниться.

— Видите ли, мы особенно заинтересованы в отзывах на это стихотворение…

— Кто это — мы?

— Ну… редакция… автор… авторы произведения…

— Экс. 16-9?

— Конечно.

— Это псевдоним?

По неясному хмыканью она поняла, что ее догадка ошибочна. Не давая собеседнику перехватить инициативу, спросила, как о чем-то несущественном, вскользь:

— Как расшифровывается подпись?

— Эксперимент 16-9.

Собеседник не сопротивлялся. Разговор перешел в допрос:

— А кто авторы эксперимента?

— Второй ОНЦ. Извините, я имею в виду Второй объединенный научный центр Академии наук. Но вы еще не сказали, что думаете о самом стихотворении. А для нас это…

— Когда-нибудь обязательно скажу.

Она положила трубку на рычаг и нажала кнопку запоминателя. Затем включила канал связи с информбюро и запросила сведения о Петре Вахрамцеве, своем бывшем ученике, работающем, как сообщили ей недавно двадцатилетние «девчонки» из 10-А, во Втором ОНЦ.

Одновременно Екатерина Михайловна пыталась получше вспомнить этого самого Петю Вахрамцева. И он внезапно вынырнул в ее памяти — остроносый, юркий, с осиной талией и мощными плечами. Вспомнилось, какой переполох наделала в учительской новость, что Вахрамцев отказался от борьбы за звание чемпиона по пятиборью ради составления в кружке юных техников новой программы кибернетического диагноста. По единодушному мнению учителей, можно было совместить одно занятие с другим, но Петя этого не умел. Екатерине Михайловне хотелось вспомнить, как он вел себя в классе на уроках, но вместо этого в памяти навязчиво возникала его мама — актриса балета, с тревогой вопрошающая: «Как вы считаете, мой сын не слишком увлекается спортом?»

Через несколько минут, получив ответ из информбюро и набрав подсказанный номер, она услышала в динамике знакомый голос:

— Вахрамцев слушает.

— Здравствуй, Петя — сказала Екатерина Михайловна, отметив про себя чеканные, уверенные нотки в его голосе, и включила экран визора.

Она как-то упустила из виду, что прошло уже три года с тех пор, как они виделись на выпускном вечере, и слегка растерялась, когда на экране появилось волевое лицо с выпяченным подбородком и резкой морщиной между бровей. Впрочем, морщина тут же разгладилась, а глаза занятого молодого человека потеплели, заулыбались:

— Екатерина Михайловна, вот уж не ожидал вашего звонка. А мы собирались навестить вас в конце следующего месяца. Честное слово.

— Не оправдывайся, Петя. Рада была услышать о твоих успехах. Как Наташа?

— Наташа с сыном сейчас отдыхают на море. Дать их позывные?

— Не надо, Петя. Скоро я встречусь с тобой.

— Всегда рад вам, Екатерина Михайловна.

Голос и выражение лица Вахрамцева не оставляли сомнений в искренности его слов.

— Петя, ты не слышал об эксперименте шестнадцать-девять? Мне сказали, что он проводился в вашем Научном центре.

— Правильно сказали, Екатерина Михайловна. Я — один из непосредственных виновников. Правда, далеко не самый главный…

«Он сказал это таким тоном, которым говорил когда-то: «Я — виновник рекорда».

— В таком случае, до завтра.

— Так быстро? Я сейчас сообщу Наташе. Но пока они соберутся…

— Не беспокой Наташу, — голос Екатерины Михайловны прозвучал строже, чем она хотела. Примерно так же он звучал, когда она говорила: «Вахрамцев, если сам не слушаешь, хотя бы не мешай Никольской». Учительница мысленно сделала себе замечание и успокоительно улыбнулась бывшему ученику:

— Ничего чрезвычайного не произошло.

Теперь забеспокоился Петя. Глубокая морщина опять разделила редкие белесые брови.

— А почему вы заинтересовались нашим экспериментом? Видите ли, в последнее время многие штурмуют нашего руководителя академика Туровского. Каждый день у нас десятки посетителей…

— До завтра, Петя. Я все скажу тебе при встрече.