Морган насмешливо улыбнулся.

– Мне предстоит грязная работа. Я хочу привести в порядок очаг и думаю, что вы не будете в восторге, если вам придется отстирывать мою рубашку. Я привык носить чистое белье, если вы успели заметить. В этом я очень щепетилен.

Стирать ему рубашки, только этого не хватало! Дизайр уже собиралась сказать ему какую-нибудь колкость, как вдруг раздражение испарилось. Когда она взглянула на него, раздетого до пояса, ее охватило другое, более острое чувство.

Сквозь окно в комнату свободно проникал мягкий свет заката. В лучах заходящего солнца загорелое тело Моргана казалось отлитым из бронзы. Дизайр вспомнила статуи языческих богов в саду своего отца. Только в отличие от тех идолов перед ней стоял живой бог, чудесное творение из настоящей плоти, которая иногда заявляла о своем существовании. В этом Дизайр уже могла убедиться. Припоминая, как в последний раз он держал ее в своих объятиях, она испытывала смущение.

Сейчас сильные широкие плечи, крепкая грудь и мускулистые руки невольно притягивали к себе взгляд девушки. Она задержала глаза на груди с плоскими кружками сосков и темными вьющимися волосами. Этот островок суживался книзу и постепенно переходил в тонкую полоску, как наконечник копья в его ствол. Глаза Дизайр пробежали по ложбинке до того места, где полоска исчезала за ремнем из отличной испанской кожи.

В этот момент она заметила уже знакомые ей озорные искорки в темных глазах и насмешливую улыбку. Малиновая краска залила ее лицо. Она опустила глаза, мысленно чертыхаясь. Не мужчина, а сущий дьявол! Только и ищет случая застать ее врасплох с подобными грешными мыслями.

– Я, пожалуй, попробую найти где-нибудь несколько мисок, – быстро проговорила Дизайр.

В бедных домах часто встречались деревянные миски, которые делали из куска доски с выдолбленным посередине углублением. В такие миски хозяйки накладывали овсяную кашу, овощи и мясо. Из одной миски обычно ели несколько человек. Хотя подобной утвари никогда не было в их доме, Дизайр видела ее на прилавках рынков в Уайтфрайерсе.

Морган растопил очаг, но огонь в нем горел едва-едва. Поэтому он отправил Дизайр за сухими ветками. Сам же тем временем поддерживал огонь, подбрасывая в него щепотки пороха, который вытряхнул из своего пистолета еще раньше, когда с помощью искры разжигал сухие листья и хворост.

Вскоре девушка вернулась с охапкой сухих веток. Дело пошло веселее. Явился Енох с водой и притащил котелок, который нашел в пристройке.

Кое-как Дизайр удалось обварить затвердевший, покрывшийся коркой кусок окорока, привезенный из фермерского дома. Но все были настолько голодны, что никто не думал жаловаться. Они ели из единственной деревянной миски, которую ей удалось найти.

Морган и Енох поочередно отхлебнули по небольшой порции коньяка из бутылки.

– Мы не должны допустить, чтобы вы снова опьянели, – сказал Морган, передавая Дизайр небольшую бадейку, в которой был разбавленный ключевой водой коньяк.

Это было своего рода напоминание об их первой ночи в фермерском доме. Хотя Дизайр по-прежнему пыталась убедить себя в том, что тогда она уступила его ласкам, так как потеряла бдительность из-за коньяка, в глубине души она знала, что дело обстояло не совсем так. Она подозревала, что так же думал и Морган.

Дизайр проворно вышла из-за стола и принялась убирать остатки пищи. Она занималась хозяйством и внимательно прислушивалась к разговору Моргана и Еноха. Они обсуждали свои планы на ночь. Им предстояло дежурить по очереди возле дома.

– Маловероятно, что они смогут догнать нас на таком расстоянии от Лондона, – сказал Енох, – во всяком случае, сейчас.

– Может быть, ты и прав, – согласился Морган. – Но я все-таки встану на пост сейчас и буду дежурить до полуночи. Тем временем ты сможешь поспать несколько часов, а потом сменишь меня до рассвета.

Не желая слушать дальше разговоры о возможной погоне, Дизайр вышла из дома и направилась к речке, чтобы почистить котел и помыть миску. Она нашла речку по звуку журчавшей между камнями воды.

Когда она увидела небольшую глубокую заводь под нависшими ветками бука среди низкорослого можжевельника и колючего кустарника у нее возникло сильное желание снять с себя одежду и выкупаться. Но для купания было еще слишком холодно. Пока успели расцвести только первые цветы – подснежники. Они выступали отдельными кучками, и их лепестки поблескивали на фоне орляка, который покрывал землю подобно ковру.

Между тем настоящая весна была уже не за горами. Однако когда эти лесистые места украсятся распустившимися крокусами и бледно-желтыми нарциссами, она уедет далеко отсюда. И от Моргана тоже.

«А может быть, ей никогда не добраться до этого далекого Корнуолла», думала она, возвращаясь к бараку. Что, если, несмотря на все предосторожности, их поймают и отправят в тюрьму?

Неуверенно ступая по незнакомой тропинке, Дизайр ускорила шаги. Хотелось поскорее вернуться в теплую и светлую кухню. Она застала Моргана и Еноха за важной беседой.

– На таких узких тропах среди этих густых лесов застрянут отрады даже опытных драгун из Лондона, – говорил Енох. – Им неизвестна дорога в Даунс.

– Есть вещи, которых нам следует опасаться больше, чем драгун, – подсказывал ему Морган. – Если за нами уже установили слежку, возможно, придется менять место, и довольно скоро.

– Слава Богу, вокруг полно пустующих фермерских домов, – продолжал Енох.

– Но не все они пустуют. – Сказав это, Морган встал и заложил пистолет за пояс.

Несомненно, он прав. Такие мрачные мысли приходили и в голову Дизайр. В этих местах могли остаться многие фермеры, которые прочно держались за свои владения. Вместе с ними здесь могли жить их сыновья и работники. Все они помогут властям поймать объявленных вне закона преступников. Кто-то добровольно, кто-то по принуждению. Каждый являвшийся годным к военной службе мужчина по требованию его величества был обязан делать это. И ни один законопослушный житель Англии, будь то фермер, ткач, пастух или владелец лавки, не посмел бы нарушить королевский указ, не опасаясь незамедлительного и сурового наказания.

Так думала Дизайр, глядя на Моргана, выходившего из барака и готового заступить на свою вахту. Как он мог жить подобно зверю, за которым по следу идут охотники? Ведь он вырос не в Уайтфрайерсе, это уже ясно. Вряд ли он был сыном какого-нибудь работяги, не имевшего собственности или лишившегося своей лачуги, а потом вместе с семьей скитавшегося по дорогам, прося милостыню и рассчитывая на случайный приют. Черты его лица, манеры, речь и главным образом властность характера свидетельствовали о том, что он происходил из знатной семьи, где получил надлежащее воспитание.

Что толкнуло Моргана на путь разбоя? Почему он ограбил подданных короля? Любопытство не оставляло Дизайр. Как бы побольше узнать о Моргане! Готовясь ко сну и раскладывая одеяло возле очага, она украдкой поглядывала на Еноха.

– А вы давно знакомы с ним? – с напускным безразличием в голосе спросила она Еноха.

– С Морганом? Со дня его рождения.

– Но ведь вы не состоите с ним в родственных отношениях, верно?

– Я в родственных отношениях с Тренчардами? – Лицо Еноха расплылось в добродушной улыбке. Он отрицательно покачал головой. – Я служил у старого сквайра – отца Моргана. Вначале пас гусей, потом мне доверили кормить скотину. Позднее сквайр сделал меня помощником Сайлеса – лесника, который охранял дичь от браконьеров. Когда тот стал слишком стар для этой работы, сквайр назначил меня лесничим в их поместье.

– Это было в Пендаррене? Енох кивнул головой.

– А мать Моргана? Она состояла в законном браке с его отцом?

«Может быть, Морган был их незаконнорожденным сыном, – думала Дизайр. – Тогда он носил на себе позорное клеймо с момента рождения, и можно было понять его озлобление. Может быть, грабежи на большой дороге были его вызовом обществу».

Однако Енох своим дальнейшим рассказом не замедлил уверить ее совсем в другом.