Диего чуть не выругался в голос. Что за дьявольщина! Кто-то проявил смертельную, а учитывая обстоятельства, и преступную беспечность. И вот теперь этот свалившийся ему на голову тощий повар грозит загубить к чертям все дело.

Лерой должен исчезнуть прежде, чем полиция начнет его допрашивать. Джерраро – далеко не типичный шериф провинциального городка. Перед приездом сюда Диего постарался разузнать о нем как можно больше. Винс Джерраро пятнадцать лет прослужил в полиции Детройта и только потом двинулся на юг, где климат мягче, да и обстановка спокойнее.

Дэл даже подумывал о том, чтобы привлечь Джерраро к делу, но любой человек со стороны был слишком уязвим. Оставшихся в живых членов «Крутой дюжины» объединяло одно непреложное правило: ни у кого из них не было вне команды близких людей. Ни семьи, ни родни – близкой или далекой. Все они были неуязвимы. В противном случае создание команды Дэла было бы бессмысленной затеей. Уж слишком тонкую работу они выполняли. И в высшей степени опасную.

Из машины шерифа вышли двое и направились в обход дома на задний двор, а Диего тем временем обогнул кафе с другой стороны. Не прошло и двух минут, как он уже сидел в джипе, с самодельным сотовым телефоном в руках – еще одной «игрушкой» Дэла.

После первого же звонка в трубке раздался низкий хрипловатый голос:

– Да?

– Мне нужно получить доступ в свой сейф.

– Мы его для вас откроем. – Едва заметная напряженная нотка в голосе подсказала Диего, что Джон весь обратился во внимание.

– Но сначала мне понадобится помощь. – Диего бросил взгляд в конец улицы, где рядом с машиной шерифа уже остановилась «Скорая». – Мой товар вот-вот упакуют и увезут, и тогда я его уже не достану.

– Красный Крест нужен?

– Нет. Тут их и так навалом. Может, от них мой товар забрать будет проще. Попытаться стоит.

– План неплохой. Минут через десять-пятнадцать будем, – пообещали ему.

– Для меня это было бы удачей.

В трубке наступило секундное молчание.

– Судя по всему, в последнее время удача вас не баловала.

– Это точно. Оно и неудивительно, если кругом все распускают языки.

До Диего донеслось невнятное ругательство.

– Я постараюсь помочь вам обрести мир и покой.

– Боюсь, уже поздно. Диву даюсь, как быстро разносятся слухи.

Еще одно сдавленное проклятие. Диего разделял злость Джона. Помолчав, его напарник добавил:

– Будем надеяться, что люди верят не всему, что слышат.

– Но разговоров не оберешься, – возразил Диего. – Посмотрю, что можно сделать.

– До встречи в десять.

– Обязательно буду.

На этот раз пауза была еще короче.

– Это единственное, друг мой, на что я могу точно рассчитывать. – Трубка умолкла.

Диего еще несколько секунд неподвижно сидел с телефоном в руках. Для Джона подобное заявление – не такая уж и редкость. Еще одно качество, примирявшее Диего со всеми неприятностями, которые ему доставлял напарник. Из всех членов команды чаще всего Диего работал с Джоном. Техника боевых действий и характер каждого как нельзя лучше подходили к другому. Команда представляла собой один сплоченный кулак, но отношения были чисто деловыми. Даже в ситуациях, когда речь шла о жизни и смерти, напарники, как правило, держали дистанцию. Джон этот барьер переступил. Диего нахмурился. Что же в таком случае тут нового?

По какой-то странной причине, которую Диего никак не мог определить, сегодняшняя фраза Джона его не просто смутила. Она вызвала в нем… ощущение единства.

Вещь опасная. Несмотря на то что он был душой и телом предан благородным целям команды и отдал бы жизнь за любого из своих товарищей, тем не менее Диего – как и все остальные – упрямо сохранял независимость. Независимость от окружающих людей и даже – а в какой-то степени особенно – от своих товарищей. Привязанность к кому-либо в их деле таила в себе угрозу.

Машина «Скорой помощи» с включенной мигалкой, но уже без сирены, отъехала от стоянки перед кафе Блю, и Диего очнулся от раздумий. Однако облегчение, которое он испытал, вновь вернувшись к привычной ситуации, требующей осторожности и быстрой реакции, почему-то не слишком радовало.

Диего знал, что ближайшая больница находится в Таосе, минутах в двадцати езды от Вилла-Ройа. И в Таосе же обосновался Джон, легко затерявшись среди населения более крупного городка. Уже через час Лерой исчезнет из больницы – и из рук Джерраро. Они поместят его где-нибудь в укромном месте и расспросят как следует.

Реакцию же Блю на новости, принесенные Лероем, он разузнает завтра. Диего сильно сомневался, чтобы она поверила в столь невероятное заявление безо всяких доказательств, а вот их-то она и не получит. Уж об этом он позаботится. Так что вряд ли она сегодня ночью выбросит какой-нибудь неожиданный или опасный фокус.

Диего прождал довольно долго, пока не убедился, что машина шерифа отъехала от кафе, а сама Блю вернулась в дом. Придется на какое-то время оставить ее без присмотра. Риск, конечно, но ничего не поделаешь… Почти непреодолимое желание остаться рядом с ней и тот факт, что это желание лишь отчасти было связано с работой, вынудили его тронуть свой джип с места чуть резче, чем обычно. Впрочем, пора бы ему уже к этому привыкнуть. Всякий раз, думая о Блю, он становится сам не свой.

Коротко выругавшись, Диего постарался переключить свое внимание на проблему, решение которой найти все же было легче. А именно – каким образом ему в очередной раз вызволить свой нож.

Блю следила за отъездом Джерраро и помощника шерифа. «Скорая помощь» увезла Лероя в Таос, и шериф, как поняла Блю, отправился туда же. Она хотела поехать с ними вместе, но Винс сказал, что в этом нет нужды. Утром он сам ей позвонит и сообщит новости. Она попыталась было настоять на своем, но в конце концов сдалась и вернулась в кафе. Нужно было бы позвонить Тейо. Наверняка он узнает о происшествии задолго до появления на работе, а раз так, то лучше бы ему услышать все это от нее. Но оказалось, что заявление Лероя потрясло ее куда сильнее, чем она готова была признаться шерифу и самой себе, и ей нужно было время, чтобы все обдумать и успокоиться.

Из-за всей этой суматохи Флако решил пойти домой и сделать попытку помириться с женой. Блю отлично знала отходчивость Сэнди и уже не ждала возвращения Флако. Следовательно, к рассвету система слухов уже заработает вовсю.

Убрав на место ружье, она устало поплелась на второй этаж. Отлично понимая, что заснуть не удастся, тем не менее забралась под одеяло и погрузилась в размышления.

Кто-то хочет ее убить?

Нет, утверждение Лероя просто смехотворно. Да и убийство как таковое – вещь слишком нелепая, чтобы принимать ее всерьез. И все же… Он был так настойчив… Кроме того, Лерой, не будучи, разумеется, особо ответственным человеком, лжецом тем не менее тоже не был.

Но кто может желать ей вреда? А тем более ее смерти? В городе, разумеется, находились люди, считавшие, что стоять за стойкой бара – занятие не для женщины. Особенно если речь идет о разведенной женщине. Хотя сама она никогда не могла понять, какая тут разница. Блю прекрасно знала все пересуды злых языков и недалеких умов, а также все более чем нелестные ярлыки, навешиваемые на нее соседями.

И относилась ко всему этому с равной долей юмора и безразличия.

Но чтобы убить ее? Нет. Ни один из известных ей людей не был способен на убийство. Разве что Энтони. Бывший муж любви к ней определенно не испытывал, но только лишь потому, что ей в конце концов удалось разоблачить его как сладкоголосого, двуличного сукина сына, способного одновременно очаровывать и обкрадывать женщину. Но у Энтони не хватило бы духу даже на какую-нибудь пакость, не говоря уж об убийстве. Он терпеть не мог нарываться на неприятности и всю жизнь старательно их избегал. Ему куда проще обратить свои взоры на очередную доверчивую жертву и заняться ее обработкой. Вероятность, что за попыткой убийства стоит Энтони, равна нулю, решила Блю и больше не стала терять ни секунды на мысли о бывшем муже.