– А кто заключал?

– Не скажу. Кроме того, ты не знаешь этих людей.

– Но все же – оно касалось меня? Говори! Я хочу знать, что будут болтать обо мне завтра во всех салонах сиятельной английской столицы!

– Одно могу сказать – не я все это затеял.

– Но пари касалось меня?! И в чем оно заключалось?

– Ну… – Джек поморщился, подбирая слово. – Можно ли тебя… завоевать.

– Ясно. Что ж, ты выиграл…

Венера отбросила его руку, села и теперь смотрела на Джека так, словно видела в первый раз. Глаза ее потемнели, сделались почти черными. Губы сжались в решительную линию.

– Говорю тебе, я не заключал никакого пари!

– Но твои друзья! Все эти блистательные прожигатели беззаботной жизни, которая досталась им только благодаря заслугам родителей… Как я хорошо знаю вас! За ужином, за карточным столом делитесь друг с другом рассказами о своих победах. Подонки!

– Все было не так! И не стоит придавать этому такого значения.

Он тоже сел, хотел взять ее за руку, но Венера отстранилась.

– Так расскажи мне, как все было.

Опять оттолкнув его руку, она встала.

– Венера, погоди! Я все объясню!

– Не надо мне твоих объяснений! Слова можно говорить какие угодно, суть от этого не меняется.

Она быстро двигалась, собирая по комнате свою одежду. Маркиз наблюдал за ней, пытаясь угадать, что она чувствует сейчас на самом деле.

– Отвернись!

Джек пожал плечами, встал с дивана и поднял с пола брюки.

– Я провожу тебя. А то действительно рискую оказаться неучтивым подонком. Я не такой, и у меня есть понятие о чести…

– Не стоит…

Она взглянула на него без всякого выражения, словно на пустое место.

Джек наблюдал, как она одевается. И только когда Венера подошла к зеркалу и принялась закалывать волосы, пробормотал:

– Послушай, в чем я виноват?

– Я не хочу с тобой говорить! Ты ни в чем не виноват. Пусть все остается как есть. Теперь все равно ничего не исправишь.

– Господи, я никому ничего не расскажу! В этом ты можешь на меня положиться.

– Мне все равно: – Венера посмотрела на свое отражение в зеркале и горделиво вскинула голову. – А ты радуйся. Сумел добиться своего. Можешь записать в реестр легких побед, чтобы не забыть потом.

– Я тебе в сотый раз говорю!.. – Джек шагнул к ней, но остановился. – Не заключал я никакого пари.

– Больше всего на свете жалею, что встретила тебя!

– Час назад ты так не считала.

Венера перестала закалывать волосы и резко обернулась.

– Да, ты очень хорош в постели, Рэдвер! Ты просто великолепен! Это ты хотел услышать? Но я проклинаю тот час, когда встретила тебя! Пусть с тобой пытают свое счастье другие.

Она решительно направилась к выходу, распахнула дверь и с таким грохотом захлопнула ее за собой, что гулкое эхо разнеслось по пустым коридорам второго этажа.

Джек стоял, по-прежнему держа в руках брюки. Если бы он не был так расстроен, то обязательно усмехнулся бы. Венера так и не заколола толком волосы и удалилась, имея довольно растрепанный вид, но ей было на это, похоже, плевать.

Вопреки ожиданиям Венеры людей в танцевальном зале почти не убавилось. Хозяйка дома в окружении нескольких дам что-то оживленно рассказывала, приятельницы кивали, обмениваясь полными понимания взглядами. Мисс Дюруа подошла, учтиво поклонилась, поблагодарила герцогиню и распрощалась.

– Я провожу вас, – поспешно предложила Пегги, встревоженно посмотрев на девушку. Она сразу заметила сердитый блеск в глазах Венеры.

Дождавшись, пока их никто не мог слышать, герцогиня придержала мисс Дюруа за локоть И сказала:

– Сразу хочу извиниться за Джека… если его поведение требует этого.

Венера быстро шагала к выходу и молчала, старательно избегая хитрого взгляда герцогини.

– Порой он может быть грубоват, – продолжала Пегги самым доверительным тоном, – но, поверьте, он неплохой человек и все делает вполне искренне…

– Я заметила, – кивнула девушка. – Не нужно никаких извинений. Вы здесь, во всяком случае, ни при чем.

– Он не обидел вас?

– Нет, что вы, – быстро отозвалась Венера и остановилась у парадных дверей.

– Я очень рада. Мне не хочется, чтобы ваши отношения с Джеком как-то отразились на нашей дружбе… Кроме того, меня заинтересовал ваш проект с госпиталем. Приятно, что молодые девушки могут думать не только о новых шляпках и зонтиках.

– Ну, если думать только об этом, то от тоски можно помереть, – с простодушной улыбкой отозвалась Венера, ступая на крыльцо.

Герцогиня вышла следом за ней.

– О, я думаю точно так же, – улыбнулась она. – Хотя иногда люблю потанцевать… Очень рада нашему знакомству. А человека с финансовым поручением я пришлю к вам сегодня же… Скажем, часа в два. Вам подойдет?

– Вполне. Спасибо за прекрасный вечер.

– Всего вам хорошего. И не сердитесь на Джека!

Герцогиня смотрела, как мисс Дюруа спускается с крыльца, и невольно подумала, как много общего в повадках ее крестника и этой молодой француженки.

– Простите, герцогиня. – Мисс Дюруа немного отошла и вдруг обернулась. – Я не могу сердиться на него, даже если бы хотела. Еще раз благодарю за все… Жду вашего посыльного в два.

– И удалилась, полная собственного достоинства, – сказала герцогиня назидательно. Она сидела в большом старинном кресле возле камина, в котором весело плясал огонь, и осуждающе смотрела на крестника. – Чем-то ты ее обидел, шалопай… Мог бы изменить своим правилам ради такой прекрасной девушки.

– Не собираюсь перед вами исповедоваться, – хмуро отозвался маркиз.

Он стоял возле дивана, застегивая ворот рубашки. Взял галстук, повертел в руках и раздраженно отшвырнул. Настроение у Джека было хуже некуда. Даже два стакана бренди нисколько не улучшили его.

– Не надо мне объяснять, чем вы тут занимались. Я не требую деталей. Просто хочу понять, что ее могло так обидеть.

– Я ее ничем не обижал. – Джек вздохнул и угрюмо посмотрел на герцогиню. – Это все вы со своими дурацкими пари! Весь Лондон будто свихнулся на них. А мне не надо заключать никаких пари, чтобы женщина переспала со мной!

– Наши пари? – изумилась герцогиня. – Но это же так невинно! Потом, вносит некоторую живость в нашу, если признаться, довольно пресную жизнь… А зачем ты рассказал ей?

– А что мне оставалось? Она спросила… Завтра все равно весь Лондон будет гудеть как улей!

– Не кричи на меня! – сухо заметила герцогиня и, отвернувшись, стала смотреть в окно. – И теперь ты, значит, заливаешь свое горе спиртным?

– Ничего я не заливаю, – ответил он с вызовом. – И вы это прекрасно знаете… Зачем вам все это? Лишний раз пощекотать нервы?

– Сейчас ты похож на мальчика, – задумчиво проговорила Пегги, – у которого отняли любимую игрушку.

Джек сокрушенно покачал головой и театрально склонился перед крестной:

– Давайте, Пегги, вставьте ваш ножик в мою сердечную рану и проверните раза два-три. Не стесняйтесь!

– Прекрати паясничать! – Во взгляде герцогини появилось неподдельное изумление. – Чем она тебя так задела?

– Ничем она меня не задела! – Джек раздраженно пожал плечами. – Подумаешь, важность какая…

– Мне-то можешь не рассказывать. Чем-то она тебя задела, да еще как!

Джек посмотрел на крестную и через силу улыбнулся:

– Пегги, вы рискуете нарваться на грубость.

– И все же я права, – не сдавалась герцогиня.

– Да. Она не такая, как все… У меня таких до нее не было, – выговорил Джек с усилием. – Теперь вы довольны, милая крестная?

– Ясно. И это тебя манит, как мясо кота. Все вы, мужики, одинаковые!

– О, Пегги, вы так романтичны! – Маркиз отступил и учтиво раскланялся. – Ничего, я с этим справлюсь. Я, может быть, слишком влюбчив, но не полный идиот… И если меня кто-нибудь на самом деле зацепит, я найду что делать. А вы обещайте не вмешиваться.