– Два – ноль, – сообщил Джек, тяжело дыша и отстраняясь от нее.

– Невероятно, – отозвалась она не сразу. – Это было… еще лучше. Не уходи…

Джек улыбнулся и обессилено прилег на нее.

– Не ушел бы… Даже если бы мог.

– А я бы тебя и не отпустила…

Но маркиз очень недолго чувствовал себя обессиленным. Уже через пару минут Венера ощутила, как его пальцы нежно гладят ее грудь, а между нот у нее что-то шевелится, быстро вырастая в размерах.

– Джек, у нас ведь больше нет… презервативов.

– Ну и что?

– Ничего, – отозвалась она, но остановила его руку.

– Не беспокойся. Я же тебе сказал…

– Но кто-то из нас двоих должен побеспокоиться!

– Пусть это буду я… Поверь…

– Не верю я тебе. – Она решительно отвела его руку и привстала. – Когда это случится, будет поздно рассуждать, кто был прав, а кто – виноват… Все, пусти меня!

Брови маркиза удивленно и негодующе взметнулись.

– И все твои любовники с радостью принимали такое обращение?

– Какая тебе разница? Уходи!

Джек хмыкнул, хотел что-то ответить, но сдержался. Соскользнул с дивана и встал на ноги.

– Нервная ты какая-то, – сказал не без язвительности. Подойдя к столу, налил себе из графина шерри, и только сделав пару больших глотков, предложил ей:

– Хочешь выпить? Тут шерри есть.

– Как это вы обо мне вспомнили, маркиз? Просто верх деликатности… Спасибо, не хочу.

– Ничего. Можете называть меня Джек. Ваше здоровье! Если опять возникнет желание, только намекните…

– Не возникнет.

Он все же налил ей шерри, и Венера взяла у него бокал.

– Что с тобой такое?

– А что? – Она сделала глоток и взглянула на маркиза. – Все кончилось… Возвратилось на круги своя. Я опять вспомнила, кто вы такой. И поняла, что у меня есть веские причины протрезветь.

– Да я могу об заклад побиться! У меня еще нет ни одного ребенка!

– Угу. О которых вы знаете, благородный лорд! А сколько, тех, о которых понятия не имеете?

– В том-то и дело, что я бы знал. Их мамаши постоянно тянули бы из меня деньги.

Она сделала еще глоток и, глядя куда-то мимо, покачала головой:

– Самонадеянный циник! Наверняка считаешь, что все женщины – лживые корыстные твари…

Маркиз только пожал плечами.

– Я бы никогда не попросила у вас ни пенни…

– Да я бы и не дал.

Он рассмеялся и хотел потрепать ее по плечу.

– Ну, это уж слишком!

Венера со злостью оттолкнула его руку.

– Простите… Что – любовь уже иссякла? Напрочь?

– Я же сказала, что никакой любви больше не будет! Если вы не хотите этого понять, маркиз Рэдвер, тем хуже для вас.

– Боюсь, что хуже будет для вас… – Он уже смотрел на нее в упор с очаровательной, нагловатой улыбкой. – Кроме того, если вы так боитесь этого, есть ведь и другие способы… получить не меньшее наслаждение…

– Что ты имеешь в виду?

– Существует столько способов, что ты, и представить себе не можешь.

Он подошел и присел рядом. Венера замерла, но не оттолкнула его. Рука маркиза легла на ее колено и медленно двинулась вверх.

– Ну, и что ты хочешь делать? Предупреждаю…

– Успокойся. Ничего страшного не будет…

Его рука скользнула по внутренней стороне бедра Венеры, двинулась выше, нежно, но властно раздвигая ноги. Другой рукой он взял у нее стакан. Венера знала, что зря позволяет ему делать это, предчувствовала, знала точно, чем все закончится, и все равно не могла сопротивляться. Или не хотела.

Он опять опустился на колени рядом с диваном, все выше поднимая ее бедра и все шире раздвигая их, и стал покрывать медленными поцелуями нежную, чувствительную кожу. Венера чувствовала, как горячая волна сладостной дрожи снова поднялась в ней, смывая все мысли.

Сколько это продолжалось, она не знала и не хотела знать. Голова Джека поместилась между ее ног, пальцы Венеры гладили, ерошили, стискивали в пригоршнях его жесткие волосы. Наверное, иногда она делала ему больно, тогда Джек невольно вздыхал и чуть отстранялся. Губы его становились все настойчивее.

– Нет… Не надо… – шептала она, но сама при этом всем телом стремилась навстречу, выгибаясь дугой, раздвигая бедра.

– Вот видишь, – бормотал он иногда. – И никакой опасности…

Она словно очнулась, когда ощутила, что огромное твердое нечто опять проникло в нее, на этот раз уже без всякой резины.

– Джек, что ты делаешь?..

– То самое, – отозвался он невинно. – Тихо… Успокойся.

Руки Венеры толкнули его в грудь, но вдруг ослабели и, вцепившись в плечи маркиза, с неистовой силой притянули их.

– А!.. – воскликнул Джек. – Да у вас острые коготки! Наверное – до крови…

– Ты негодяй! Подлец… – бормотала Венера, судорожно сжимая пальцы. – Негодяй…

– Не волнуйся, все будет… в порядке, – отвечал он, прерывисто дыша. – Я… обещал…

Потом они лежали рядом, разгоряченные, обессиленные. Венера не знала, спит она или нет. Но если спала, то во сне ей виделось то же самое. Она тихонько застонала, ощутив, как пальцы Джека снова нежно гладят ее соски, скользят по животу.

– Что ты делаешь? Сколько это будет продолжаться?

– Всю ночь, – отозвался Джек вполне серьезно.

Она глубоко вздохнула и со стоном повернулась на спину.

Ночная темнота за окнами сменилась легким намеком на серый рассвет. Последние угли в камине истлели в седой пепел. Джек лежал, подложив под спину подушку, голова Венеры покоилась у него на груди, золотой шелк волос, рассыпавшись пышными волнами, щекотал подбородок.

– Ты заснула? – спросил он негромко.

Она ответила не сразу.

– Гости, наверное, разошлись… Как мы будем уходить?

– Легко. Самые зловредные старухи давно уже спят. А те герои, что еще остались, наверняка в такой кондиции, что им на нас наплевать.

Венера пожала плечами и теснее прижалась к нему.

– Утром я пришлю тебе букет, – пробормотала она, взглянув лукаво снизу вверх. – Ты заслужил.

– Мне бы лучше подошло что-нибудь с изумрудами, под цвет твоих глаз.

– Теперь я понимаю, почему все женщины от тебя без ума…

– Не подлизывайся, – ворчливо сказал он.

– И не думала.

Венера повернулась на живот и посмотрела ему в глаза. Но он смотрел куда-то в сторону.

– Думала… – пробормотал маркиз. – Я в этом кое-что понимаю.

– Слишком много ты понимаешь! И слишком много о себе мнишь.

– Кое-что… Но тебе не идет разыгрывать из себя кокетку.

– А может, мне хочется? – Она все пыталась заглянуть ему в глаза. – Опять будешь спорить?

– И не собираюсь, – лениво, будто в полусне, покачал он головой.

– Тогда завтра встретимся опять?

Джек приподнялся с подушки и смущенно кашлянул.

– Мне всегда казалось, что это мужчина должен предлагать.

– Какая разница? – спросила она. – Давай считать, что ты предложил. Я ответила: «С удовольствием!»

– Конечно! Только где?

– У нас есть небольшой дом на Белгрэйв-сквер, он достался матери в наследство от ее родителей. Сейчас я там живу одна.

– А компаньонка? Этакая престарелая мегера в чепце с морализаторскими сентенциями, пьющая на ночь валерьянку?

– Я что, похожа на девицу, которая нуждается в компаньонке?

Джек пожал плечами:

– У всех молодых дам есть. Наперсницы…

Без дальнейших слов было ясно, как маркиз относится к этому сословию, всегда изрядно портившему жизнь любителям быстрых побед на любовном фронте.

– Я тебя слушаю и представить не могу, как ты ухитряешься заводить романы с дамами под носом их мужей, если даже компаньонок боишься!

– У меня есть свои секреты. – Джек шутливо выпучил глаза и с хитрецой посмотрел на нее. – Во всяком случае, так все считают.

– Понимаю. А что тебя больше всего привлекает в женщинах?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– И все-таки? – Она секунду помедлила. – Ты, кстати, выиграл пари…

– Да не заключал я никакого пари!

Рука маркиза, гладившая плечо Венеры, замерла. Он нахмурился.