– Эй, Коннор, а почему ты не послал к нам мисс Кэт? Мы не прочь посмотреть на симпатичную дамочку, даже если она из тех, кто зудит про трезвость.

– Так вот из-за чего вы устроили забастовку? Вы хотите поговорить с Кэт? – Коннор улыбнулся и сразу же помрачнел, вспомнив о случившемся. – Кэт не может вести никаких переговоров. Проклятый пожар едва не погубил ее и мою дочь. А я не сомневаюсь, что пожар устроили люди Флеминга.

– Ты можешь подтвердить это фактами? – спросил Морриси.

– Ты хочешь сказать, поймал ли я кого-нибудь за руку, держащую факел? Нет, я как раз направлялся сюда, когда услышал, что мой дом горит.

– С мисс Кэт все в порядке? – спросил один из мужчин.

– Не знаю, – мрачно ответил Коннор. – Ожогов нет, но она наглоталась дыма, когда вытаскивала Дженни из огня.

– Ничто не испугает эту мисс Кэт, – восхищенно заметил один из горняков. – Она не побоялась, даже Уилла Айлифа, когда тот потащил ее в тюрьму.

– А с вашей дочкой все нормально? – поинтересовался другой.

– Кашляет, как и Кэт. Легкие теперь у них, как у горняков.

В толпе наступило неловкое молчание. Обычно владельцы рудников старались не упоминать о легочной болезни горняков, чего не скажешь о Конноре Маклоде. Он выделял средства больнице Святого Иосифа вместо того, чтобы заставлять своих работников платить по доллару в месяц. Коннор заботился о членах семьи больного горняка. Его партнер Шон Фицпатрик сам болеет этой болезнью. Народ на руднике «Кольцо Ингрид» подумал-подумал и отправился на работу.

– Кэт.

Кэт подняла глаза от книги. Она перечитывала «Справочник по территории Канзаса, Скалистых гор и золотоносного района», стараясь не смеяться, потому что от смеха ее начинал разбирать кашель.

– Что, Дженни?

– Тебе нельзя смеяться.

– Я знаю.

– Я тебе этого никогда не говорила, но… спасибо тебе за то, что ты меня спасла.

– Пожалуйста. – Кэт подумала, что, может быть, это первый маленький шажок на пути к улучшению отношений с Дженни. Но все же не стоит обольщаться на этот счет.

– Над чем ты смеялась?

– О, я читала эту книгу раньше, до приезда сюда. Тут говорится, что для путешествия по Колорадо годится только тот дорожный сундук, который не развалится, если бросить его на мостовую с третьего этажа. Тогда я нашла в Чикаго трехэтажное здание, наняла человека, чтобы он втащил сундук на третий этаж и сбросил его вниз на улицу.

Глаза Дженни округлились.

– И что?

– Сундук остался цел, но выглядел ужасно. Мама не разрешила мне взять его с собой в дорогу.

Дженни захихикала.

– Но ты все-таки добилась своего.

– Не смейся, – предупредила Кэт, но сама не удержалась и рассмеялась. – Я должна была сделать это.

Обе они задыхались от кашля, когда вошел озабоченный Коннор.

– Мы сами виноваты, – успокоила его Кэт. А Дженни добавила:

– Представляешь, папа, Кэт сбросила свой сундук с третьего этажа, – и снова захохотала.

– В Брекенридже нет трехэтажных зданий, – напомнил им Коннор. – Наш дом станет одним из первых с двумя этажами, если, конечно, Дидерик когда-нибудь его закончит.

Коннор только что снова поругался с плотником, который опять завел разговор о переезде семьи Коннора в другой дом, потому что разрушения, причиненные пожаром, можно исправить лишь к Рождеству.

– И оставить женщин без защиты? – пресек Коннор ворчание плотника, злясь еще больше из-за того, что понимал: их совместное проживание в такой тесноте неизбежно породит новые сплетни. – Даю тебе неделю, Дидерик. Или ты отремонтируешь дом за неделю, или я найду другого плотника.

– Миссус…

– Чуть не погибла в огне. Дидерик побледнел.

– Больше такого не случится.

– Откуда тебе это известно? Принимайся лучше за работу. – Дом не в таком уж плохом состоянии. Больше всего пострадали кухня, гостиная и столовая. Спальни было достаточно проветрить и оклеить заново, так как все обои закоптились. «Недели вполне хватит», – решил Коннор.

– В городе потрясающая новость, – рассказывал он Дженни и Кэт. – Том Главс и Гарри Литтон нашли самородок весом в тринадцать фунтов. – Он хлопнул себя шляпой по ноге и с горечью добавил: – Другие находят самородки, а я даже не могу наладить нормальную работу на моих рудниках.

– А что с «Кольцом Ингрид»? – спросила Кэт.

– Они возобновили работу… по крайней мере до тех пор, пока Флеминг в очередной раз не придумает, как нам навредить.

– Я только что вернулся с конференции, иначе пришел бы раньше помолиться вместе с вами, – сказал отец Дайер. Он привел с собой свою жену Люсинду, которая в этот момент взбивала подушку Дженни.

Нолин, как раз подававшая суп, когда явились Дайеры, смотрела на методистского проповедника так, словно ждала, что он набросится па Кэт прямо на одре болезни.

– Давайте я возьму поднос, дорогая, – сказала Люсинда, немедленно уселась с двумя мисками и начала поочередно кормить с ложки обеих больных.

– Я и сама могу есть суп, – возмутилась Дженни и закашлялась.

– Не разговаривай, дорогая, – ласково обратилась к ней миссис Дайер и ловко сунула в рот Дженни очередную ложку супа.

– Несомненно, это наказание божье, – провозгласил отец Дайер.

Кэт не могла возразить, потому что во рту у нее была ложка.

– За танцы, – объяснил священник.

– Мы думаем, пожар подстроил Медфорд Флеминг, – сказала Кэт, проглотив суп.

– Нехороший человек, – согласился отец Дайер. – Не позволил мне проповедовать на своих рудниках. Я должен признать, что Господь благосклонно взирает на вашу деятельность во имя нашего доброго дела. Как вы считаете, успеете вы поправиться до воскресенья?

Кэт вздохнула.

– Возможно. Но Коннор непреклонен. Он считает, что я должна прекратить мои беседы с горняками возле салунов, так как это становится причиной неприятностей на наших рудниках.

– Наверное, Господь и подвигнул горняков Маклода бастовать, раз он противится трезвости, – заявил Джон Дайер, – а также из-за танцев.

Дженни слушала эту беседу, раскрыв рот, что облегчало задачу Люсинды скормить ей как можно больше супа.

– Закрой рот и глотай, дорогая, – сказала она.

– Но я не отказываюсь от идеи прикрыть салуны по воскресным дням, – добавила Кэт.

– Вы методистка в душе, дитя мое, – вздохнул отец Дайер. – Вам следует освободиться от ложных тенет папы Римского и…

– Но, отец Дайер, мы с вами уже обсуждали этот вопрос, – прервала его Кэт. – Я решила, что надежды на закрытие салунов могут осуществиться, только если женщины получат право голоса.

– Бог не предусматривает право женщин голосовать на выборах.

– Почему? – удивилась Кэт.

– Откройте рот, дорогая, – потребовала Люсинда. Кэт повиновалась, проглотила ложку супа и продолжила:

– Если женщины получат право голоса, мы без труда проведем закон о закрытии салунов по воскресным дням.

– Место женщины в доме, а не на избирательном участке.

– А кого вы предпочли бы видеть на избирательном участке, отец Дайер? Какого-нибудь пьяного горняка или миссис Дайер? – Кэт не могла продолжать спор, так как Люсинда, скормив еще одну ложку хихикающей Дженни, сунула очередную порцию супа и ей.

– Право голоса для женщин – неметодистская идея, – заявил отец Дайер.

– Но я же не методистка.

– Вы ею станете.

– В самом деле, дорогая, вам нужно стать методисткой, – поддержала мужа Люсинда.

Как можно спорить с женщиной, которая без конца пихает вам в рот ложку с супом? Кэт пришлось смириться, но все же она была уверена, что получение права голоса для женщин гораздо более эффективный метод борьбы за трезвость, чем дежурство возле салунов по воскресеньям, попадание в тюрьму и преодоление недовольства Коннора.

– Сегодня открывается новая школа, – задумчиво проговорила Дженни первого августа. По настоянию доктора, она все еще лежала в постели.