«На допросе Васецкий и его сотрудники заявили, что они не сектанты, а православные, и собирались лишь для чтения Евангелия, не предполагая, что это может навлечь на них подозрение в расколе…» [230].
«Штундистские общины (и даже в значительном числе) существовали уже, как видно из всеподданнейших Отчетов обер–прокурора Святейшего Синода за 1873–1886 г.г., в следующих губерниях: Волынской, Подольской, Екатеринославской, Таврической, Полтавской, Орловской, Бессарабской, Воронежской, Харьковской, Калужской, Пензенской, Рязанской, Нижегородской, Тамбовской, Оренбургской, Самарской, Саратовской, Смоленской, в земле Войска Донского и даже в Москве» [231] (почему «даже» и почему упущена Киевская губерния, важнейший очаг нового религиозного движения? — А.Б.). Перечень, разумеется, неполный. Ничего не сказано о северных окраинах России — возможно, в силу того, что эти данные до 1885 г. Позднее товарищ обер–прокурора Св. Синода В. Саблер пошлет сочинение архимандрита Павла, где, между прочим, упоминается о существовании в Архангельской губернии секты под названием «утковайзет» [232], видимо, завезенной из финской окраины Российской Империи. Если это так, то транскрипция искажена, и слово должно читаться «усковайсет» — «верующие» (из финскогс языка). Архимандрит дает описание этой секты — она аналогична евангелистам.
Есть данные за 1860–65 гг. о распространении баптизма в Курляндской губернии [233]. В Канцелярию обер–прокурора поступали Отчеты «о состоянии штунды в Могилевской губернии» [234], посылавшиеся епископом Могилевским и Мстиславским. Выписка из донесения настоятеля Лодзинской церкви «о сношениях лодзинских баптистов с южнорусскими штундистами» [235], а г. Лодзь был тогда российским. Крестьянин Еркин села Пришиба Царевского уезда Астраханской губернии просит дозволить ему и его жене состоять в молоканско–воскресенской секте евангелического исповедания: «…А посему осмелюсь припасть к стопам Вашего Высокопревосходительства и верноподданнейше просить разрешения нам желание сердец наших…» [236]; «Его Высокопревосходительство» изволили отказать. Газета «Рижский Летник» от 9 мая 1883 г. за № 100 сообщала, что баптистов в России около 12 тысяч, и «местами распространения баптизма в России служит юг России, Царство Польское и Прибалтийский край. К прибалтийским баптистам нужно еще отнести последователей баптизма, живущих в Петербурге и в губерниях: Новгородской, Псковской, Витебской» [237]. Следует отметить, что многочисленные сосланные в Закавказский край были естественными пропагандистами Евангелия, и там существовали общины. Крестьянина Леонтия Мороза и Афанасия Негрицу приговором Херсонского суда (еще один очаг. — А.Б.) за принадлежность к штундизму приговорили «к лишению всех прав состояния и ссылке на поселение в Закавказский край» [238].
Как видим, почти вся Империя была охвачена новым движением, по которому «следует признавать лишь то, что прямо и ясно указано в Библии» [239]. Даже Сибирь и Дальний Восток имели общины христиан нового времени, что косвенно видно из одного доклада: «В одной только Сибири, которая вдвое больше всей Европы, у нас есть лишь один проживающий там проповедник, и мы должны ежегодно посылать туда проповедника» [240]. Общины были немногочисленные по причине большой удаленности друг от друга и, в отличие от европейской части России, слабой плотности населения. Но, надо полагать, к концу XIX века инославных христиан там стало гораздо больше за счет ссыльных из России. Упоминается об одном подвижнике: «самым замечательным делом… были его первое и второе героические путешествия с проповедью Евангелия и раздачей книг Св. Писания от Петербурга до Сахалина — через всю беспредельную Сибирь — где поездом, где пароходом, где в тарантасе» [241].
«В августе 1891 года обер–прокурор Константин Петрович Победоносцев созвал в Москве большое совещание православных духовных деятелей из всех 41 епархий России, чтобы обсудить жгучий вопрос о сектантах, особенно о штундистах… На совещании было установлено, что из 41 епархий — 21 епархия были сильно заражены штундизмом, и что развитие его идет с такой быстротой, что духовенство уже не в силах его задержать» [242]. Какое было решение этого совещания, скажем несколько позже.
Нет точной даты самого раннего появления нового религиозного явления — да и возможно ли это, если речь идет не об одной и даже не о нескольких губерниях? В 1867 г. тифлисский купец Никита Воронин принял крещение, сознательно уверовав во Христа (а не в детском возрасте по российскому обычаю), в реке Куре. Евангельские христиане–баптисты в 1967 г. отмечали повсеместно свой столетний юбилей. Но более тщательное изучение вопроса дает основание для перенесения даты по крайней мере лет на десять назад. Даже орган Всесоюзного Совета евангельских христиан–баптистов «Братский Вестник» за 1980 г. в № 6 дает уже иные данные: «Новое заметное духовное пробуждение началось с 1856 года…» [243]. К этому времени относится упоминание о том, что пионеры русского штундизма «Ратушный вместе с Балабаном (Витенко), Капустяном и Осадчим ездили в колонию Рорбах на религиозные беседы немца штундиста Капеля» [244].
Московский градоначальник 25 февраля 1908 г. за № 2445 на запрос Департамента полиции по поводу газетной заметки о принадлежности, евангельских христиан к «масонской шайке» уведомил, что в г. Москве еще с 60–х годов существует так называемая секта «Община евангельских христиан», именующаяся в миссионерской литературе «штунда баптистов» [245]. Здесь подтверждается сказанное ранее о терминах–одно и то же явление (или общество) называли кому как хотелось. Что касается принадлежности к масонам, то это журналистский вымысел, который не приходится даже и оспаривать.
По этому вопросу хотелось бы привести историческую справку. При Александре I в 1812 г. было основано Библейское общество, в 1818 г. уже были переведены на русский язык четыре Евангелия. В 1822 г. на русском языке была напечатана Псалтирь, разошедшаяся в течение двух лет в 100–тысячном тираже. Несмотря на сопротивление Аракчеева, адмирала Шишкова, архимандрита Фотия и других, после закрытия Библейского общества переводы осуществлялись в порядке частной инициативы. Здесь подвизались профессор богословия Павский, архимандрит Макарий, другие профессоры [246]. Эта небольшая справка дает основание говорить о более ранних сроках появления иных христианских образований. Правда, демонстративного уклонения от православия в отчетах благочинных еще не в^дно.
Основным вопросом в различных сообщениях, рапортах и отчетах церковных иерархов, равно как и многочисленных светских авторов, пытавшихся исследовать это явление, был вопрос о том, откуда взялся этот христианский рационализм, кем порожден и каковы причины его появления?
«Стремясь во что бы то ни стало представить православие, подтачиваемое противоречиями, единым с народом, церковь неизменно объявляла любые отклонения от ортодоксии продуктом «злокозненной» иностранной пропаганды. Так и на этот раз церковь усмотрела в широком интересе, проявленном в 60–х годах крестьянами к Библии, явление немецких религиозных братств…» [247].
