Но парень Агнешке нравился безусловно. «Что ж, – подумалось ей, – тем легче нам будет с ним работать».

Она прекрасно знала, что Алан присоединится к ним только на последних ступенях подготовки.

Кстати, об Алане… И Агнесс в мгновение выкинула из головы человека, вновь становясь прохладным сгустком бессмертья.

Оскар только проснулся и, когда я зашел в номер, как раз нависал над Джонасом с вопросом «Куда подевался этот несносный телепат?». Я почувствовал себя нашкодившим ребенком.

– Тише, Оскар. Он тут совершенно ни при чем, – только успел сказать я, и оказался лицом к лицу с разъяренным боссом.

– Я не мог к тебе достучаться уже более часа! Где тебя носило?!

Я мысленно поблагодарил Агнесс за такую конспирацию и начал рассказывать Стаковски о с пользой проведенном дне. К менталу немедленно подключились Кай и Джо. В общем, рассказ получился увлекательный, так что в конце концов мне даже не пригрозили штрафом за безответственность. Особенно всех заинтересовала система рангов. Это, скорее всего, первое, с чем нам придется столкнуться для того, чтобы понимать происходящее. Информация насчет солнца тоже всех «порадовала». Выводы из нее можно было сделать весьма далеко идущие, и я не сказал бы, что радостные. Я, например, не могу радоваться, что к моей цветущей паранойе добавился еще один пункт – «где бы я ни был, вампиры тоже могут быть там, опасные в любое время суток». Раньше эти сказки ограничивались хотя бы ночью.

Стаковски также очень заинтересовала клятва, которой, по словам Агнесс, были связаны вампир и донор. Но, к сожалению, кроме того, что я уже знал, добавить было нечего. Я предположил, что это может навести нас на след, необходимой нам подстраховки, и Оскар со мной согласился и предложил поточнее разузнать подробности.

Когда солнце едва коснулось верхушек окружавшего нас леса, мы вспомнили, что еще немного – и надо будет идти на наше первое здесь по-настоящему деловое совещание. И там нас вряд ли будет ждать великосветский ужин, которым угощали вчера. А потому Джонас занялся составлением нашего меню и его заказом в номер, а мы разбрелись кто за чем, в оставшиеся полчаса надеясь привести себя в порядок для работы.

Я подумал и не стал переодеваться. Какой смысл? Если будет что-то серьезное, нам обещали экипировку, если нет, то зачем мне выдумывать что-то специальное, кроме того, к чему я привык?

И я остался в гостиной вместе с Джо ожидать ужина и наслаждаться пока еще возможным бездельем.

*

После того, как мы поужинали, как и следовало ожидать, зашел Борис. Все так же вежливо постучав он привычно остался ждать нас в коридоре.

Кай скрепя сердце и на этот раз оставил свой ноут в номере, в специальном контейнере для особо ценных вещей. Никому из нас, кроме него, ничего такого особенного ни оставлять, ни брать с собой было не надо. Оружие было для нас привычным минимумом, так что на это никто, и наши клиенты в том числе, не обращали внимания.

Как сказал Оскар: «Пока мы им нужны, они будут предельно бесконфликтны». И я не видел повода с ним не согласиться. Раз уж они решили, что мы им нужны, стало быть, и будут нас беречь до тех пор, пока мы полезны. Беречь и обучать для выполнения задуманных целей.

На этот раз лифт скользнул мимо верхних этажей, и мне показалось, что мы проваливаемся в бездну – техника набирала скорость. Борис нажал кнопку XII, и я мысленно представил себе, как мы стремительно падаем вниз сквозь толщу камня. Прозрачные панели дверей, мимо которых мы пролетали, были непроницаемо зеркально черны. Когда же наконец кабина остановилась, дверь довольно быстро приобрела прозрачность, а потом и открылась.

Теперь от поверхности мы находились, если не считать наземные шесть этажей, то как раз на шестом подземном. Опять центр.

Коридор, в который мы вышли, был отделан так же эргономично, как и лифт. Серые гладкие стены, «украшенные» только лишь пятью параллельными зеркальными полосами-коробами, вделанными вровень со стеной и, видимо, закрывающими какие-то коммуникации. Располагались они по одной ближе к потолку и полу и три посредине. Белый пол с синтетическим покрытием, какие делают обычно в больницах и некоторых государственных учреждениях, где особый интерьер не имеет смысла. Ламповая лента тянулась посередине потолка, ярко светясь там, где стояли мы, и затухая дальше. Все тот же фотоэлемент, очевидно.

Борис непринужденно взмахнул рукой, приглашая нас вперед.

– Рад видеть вас в сердце замка, господа. Основная наша работа будет происходить именно здесь.

И пошел вперед, рассказывая нам тот минимум, что нужно было узнать прямо сейчас.

– Конечно, для боевых тренировок придется спускаться поглубже, но не думаю, что это будет слишком часто. Вот для вас лично, возможно.

И, к моему удивлению, на последней фразе он кивнул в сторону Оскара. Я-то ожидал, что, как всегда, на первом плане в этой области выступит Джонас, а вот и нет. Мне показалось, что О’Келли и сам был несколько ошеломлен подобной информацией.

А Борис, мягко вышагивая по полу, продолжал:

– Здесь мы начнем пока с вопросов тактики и стратегии. К тому же надо взять вашу кровь на анализ для будущего мутагена-прикрытия и других препаратов. Точность должна быть во всем.

Мне показалось, или при словах «взять кровь» его глаза как-то нехорошо блеснули?

– Предстоит большая работа, очень большая и очень сложная. А самое сложное – это то, что ее надо сделать быстро. Вы меня понимаете?

– Конечно. – Оскар старался быть невозмутимым, особенно после того, как его огорошили известием насчет его личных боевых тренировок.

Не то чтобы Стаковски не умел драться. Насколько мне известно, как минимум, хорошая школа кендо у него была. Но я просто никогда не видел, чтобы оракул дрался с кем-нибудь в рукопашную. Обычно он просто стрелял на поражение. Да и насчет кендо я узнал случайно, еще когда мы в первый раз приехали на базу Кайто. Там, на берегу моря, я и увидел, что умеет наш босс. Почти весь месяц, когда я успевал проснуться в то же время, что и Оскар, я мог наблюдать танец выверенно точных движений на предрассветном морском берегу. А там было на что посмотреть.

– Сюда, пожалуйста.

Занятый своими мыслями и воспоминаниями, я и не заметил, как мы пришли.

Борис прижал ладонь к блестящей пластине замка около прямоугольного контура двери на правой стороне коридора. Несколько подобных контуров мы уже проходили. Автоматика сработала на папиллярный и, возможно, даже генетический пароль, и дверь, проявившись, отъехала в сторону. А я подумал, что такой замок, пожалуй, даже сложнее вскрыть, чем голосовой, тот хотя бы можно было подделать или тупо сломать частотными колебаниями.

Мы вошли в обширное помещение, представляющее собой нечто вроде оперативного центра. Вампиров здесь оказалось гораздо больше, чем мы привыкли видеть со вчерашнего дня.

В левой стороне было что-то наподобие вычислительного зала, там располагалось не меньше двадцати компьютерных установок стационарной мощности. Большая часть из них была занята. В правой же был установлен большой стратегический стол-пульт, над которым уже вращались несколько экранов. За этим столом и сидели наши знакомые.

Эрика и Оливер стояли спиной к нам и, склонившись голова к голове, что-то обсуждали, изредка привлекая в качестве фона или доказательств выкладки, проявляющиеся на небольшом экране, развернутом на двоих. Аррель и Алан во главе стола были заняты самым большим пультом, что-то на нем подстраивая. Что именно – пока не было видно. Агнесс и Сальваторе, кажется, просто флиртовали в ожидании своего времени. Хотя Сальваторе и прокручивал на маленьком экранчике какие-то картинки, очень напоминающие генетические цепочки.

Когда мы вошли, работа замерла. Все, кто были на тот момент в комнате, с жадностью уставились на нас. И если я знал, что жадность шестерых Мастеров была скорее жадностью до новой информации и наших возможностей, то все остальное я безошибочно определил как голод, и ничто иное.