А я подумал, что мне самое время сматываться. Здесь я был даже не третьим, а четвертым лишним. Но вот куда? Я потянулся к Джонасу с вопросом, как у нас обстоят дела, и обнаружил его мирно спящим в кресле напротив включенного замкового терминала. Быстро просканировав сознание О’Келли, я не уловил никакого вмешательства, ни гипнотического – что могло быть посредством монитора, ни ментального – откуда угодно. Бросив такой же скан на все апартаменты, я убедился, что никто пока не проснулся, а стало быть, я был все еще предоставлен сам себе. Следовательно в номер можно было и не подниматься. А памятуя наставления Оскара, стоило произвести разведку или хотя бы попробовать ее изобразить. Вряд ли мне так уж много расскажут, но все-таки мы узнаем чуть больше, чем ничего.
Я вежливо улыбался всем присутствующим, а сам старался сообразить, как бы поудачнее выманить кого-нибудь из дам на приватную беседу. Конечно, ни о какой романтике речи не шло, но, как я вчера заметил, женщины были более склонны делиться с нами информацией, нежели мужчины. Тем было все равно над каким вопросом я сломаю голову раньше, чем они соблаговолят дать мне ответ. Борис сегодня оказался приятным исключением, но стоило попытать и кого-нибудь еще.
Когда Борис уже почти открыл рот, чтобы что-то мне сказать или предложить, я быстро выпалил:
– Мне бы не хотелось сейчас уходить в замок. Пока такая отличная погода, я бы предпочел прогуляться еще немного. Ведь выходить за ворота пока не возбраняется, так?
И пока Борис раздумывал, что ответить на такую наглость, я с фирменной улыбкой оглядел обеих женщин.
Одеты они, конечно, были не так, как вчера. Но стиль и любимые цвета остались те же. Просто платина под солнечным светом обернулась бледным золотом, а шатенка заиграла всеми оттенками рыжего.
Борис наконец-то собрался уже что-то сказать, как тут его перебила Агнесс:
– Я могу погулять вместе с ним, Борис. Я как раз собиралась. Хотела вот увести Эри, но она хоть и согласилась, думаю, больше обрадуется твоей компании.
Эрика открыла было рот возразить, но тут встретилась взглядами с Борисом и почему-то раздумала. Махнув рукой, произнесла только:
– Ты такая ветреная, Агнешка.
И я достиг сразу двух целей. Выйти за ворота, заодно посмотрев, как они открываются, и поговорить наедине с вампиром, кажется неплохо ко мне расположенным.
М-да, ситуация – с ума сойти какое везенье!
Но насчет ворот я просчитался. Мы даже не подошли к ним, Агнесс просто решительно взяла меня за руку и повернула налево, вдоль стены. В результате мы вышли наружу через отлично замаскированную калитку метрах в десяти от главных ворот. По ту сторону стены мы попали на хорошо протоптанную тропинку, вьющуюся, похоже, вдоль всей замковой стены. И я заметил, что мост, который я видел поднятым и ночью, и утром, снова уже опущен. Странно, а ведь я не услышал ни малейшего звука. Но, вспомнив вчерашнее его торжественное даже не скрипение – шуршание, понял, что ждать чего-то громкого и классически старинного от столь совершенной техники бесполезно.
Через ров мы перебрались быстро, и Агнесс, выпустив мою руку, спустилась по пологому склону до самой живой изгороди из вьющейся розы. Усмехаясь, она подождала, меня и, оглядев с ног до головы, спросила:
– Ну, и что ты хотел у меня узнать? Вечера подождать не мог?
Я несколько растерялся от такой прямолинейности, а Агнесс продолжила как ни в чем не бывало:
– Про Камень можешь даже не спрашивать, все равно тебе никто не расскажет. Аррель прав, ни к чему вам это знать. А что еще тебя интересует?
Я и не заметил, как мы не спеша пошли вдоль цветущих кустов. Агнесс сорвала бледный цветок и, казалось, наслаждалась его ароматом. Я обратил внимание, что мы идем параллельно замковой стене, никуда не сворачивая и постоянно оставаясь на виду. После небольшого раздумья я выдал первый вопрос:
– А кто эти слуги в замке?
Она странно, немного удивленно на меня покосилась.
– Кое-кто люди, те, на кого выпал жребий и кто сам захотел с нами жить. Доноры. Их нельзя пить до конца, мы связаны клятвой. А остальные… Большинство – вампиры, конечно. Из молодых в ранге Силы. С ними Борис воспитывает, кого-то готовит к переходу в другой ранг, если способности есть.
Н-да, ответ, после которого стало только еще больше вопросов. И я попробовал еще раз:
– А что было ночью? Мы просто стояли на балконе и видели…
Договорить мне не дали. Агнесс рассмеялась.
– Забавно, да? Но это уж причуды Бориса, он имеет на это право. Он выпускает своих крестников, тех, что в ранге Смерти, поиграть на свежем воздухе, когда луна особенно красива. Не все же им в подвалах дозревать.
Она ненадолго замолчала, изучая, как я перевариваю информацию, и сказала, как будто выводила неутешительный диагноз:
– Мы совсем не такие, как вы.
Взгляд зеленоватых глаз стал грустнее и прохладнее.
– Ты видел этой ночью крестницу Бориса, находящуюся в ранге Смерти. Что-то еще?
Я испугался, что тон станет еще на пару градусов холоднее, и тогда прощай откровенность.
– Да, я хотел спросить, как часто наполняется ров вокруг замка?
– А. – Она махнула рукой. – Это просто один из уровней защиты, как и то, что было сделано с ведущими сюда дорогами. Отнюдь не все вампиры могут пересечь бегущую воду, отсюда и предосторожности. А остальное, – она беззаботно улыбнулась, – так, конспирация и отвод глаз. Не обращай внимания.
Она фыркнула в ответ на мое недоуменное выражение лица и свернула через траву, наискосок к замку. Видимо, прогулка ей наскучила куда быстрее, чем я или она рассчитывали. Я, не понимая такую перемену, последовал за ней. Когда я догнал ее, она чуть замедлила шаг, касаясь ладонью высоких метелок травы, и продолжила:
– Понимаешь, когда-то мы все были людьми и, несмотря на то, что многие из нас уже почти забыли, как это, иногда, особенно когда видишь вас так близко, становится чего-то жаль. Как будто щемит там, где сердце. А когда ты сейчас спросил о вещах, для меня уже привычных и даже незаметных, это чувство появилось опять и, знаешь… оно ведь не очень приятно.
– А разве ты стала вампиром не по свой воле?
Я был немного растерян.
– Неважно. – Она изящно отмахнулась. – Прошлого уже не вернуть. Просто я еще не совсем приспособилась, как Алан или Аррель. И потом мой прорезавшийся талант сказывается на характере, делая его в чем-то очень похожим на человеческий.
Она усмехнулась, а я подумал, неужели я тоже так взбалмошно и непредсказуемо эмоционально могу выглядеть со стороны?
А Агнесс уже откровенно рассмеялась. Видимо, ее позабавило выражение моего лица.
Я решил, что для откровенного разговора можно немного отодвинуть каменную маску равнодушного контроля телепата.
И, как видно, я не ошибся. Разговор, можно сказать, почти получился. А уж я найду, чем продолжить его вечером, когда начнется первый этап обучения.
На территорию замка мы вернулись так же, как и вышли оттуда. И как только мы вошли обратно, я вдруг понял, что время почти дружелюбия, почти откровенности кончилось и все вновь встало на свои места. Мы молча пересекли двор и поднялись по лестнице до дверей, а в холле расстались. Агнесс легко взбежала по ступенькам наверх, а я остался ждать лифта и переваривать добытую информацию. Надеюсь, Оскар будет доволен.
Агнешке нравился молодой человек. И честно перед самой собой – даже слишком для простого человека. Ну пусть и не простого, все равно. Но своим безупречным вампирским чутьем, которое не подводило ее вот уже третью сотню лет, она понимала, что у нее нет шансов. И дело было даже не в самой личной необычности парня, а еще и в том, что Агнесс четко давала себе отчет, что эти люди здесь совсем для других целей. Развлечение же она может себе найти где угодно. Сейчас следует вспомнить о контроле.
К тому же она немного понаблюдала их общую ауру, и ей оставалось только пожелать ему удачи, если он, конечно, додумается сделать то, почему мечты иногда становятся реальностью.