Конечно, были и свои поручители, и системы гарантий, но смысл нашей работы всегда заключался в одном – сделать то, на что был не способен даже суперподготовленный человек.

Мы паранормы – мы могли гораздо больше.

Информация поступала по давно отлаженной системе оповещений. Великая Сеть могла хранить в себе тайны и посерьезней, чем виртуальная реальность Второго мира или рассылки для команд вольных паранормов. Тем более что у простого человека это не могло вызывать никаких подозрений: так, обычная рекламная рассылка, например, не более того. Чтобы суметь правильно прочитать файлы, был необходим пароль расшифровки, который был известен только посвященным. И он довольно часто менялся – так сказать, «во избежание». Разумеется, не вся информация попадала к нам таким путем. Были и иные системы распространения и оповещения. Но этот способ был одним из самых привычных.

Впрочем, мне было все равно, откуда берутся наши заказчики. Точные исходные данные по работе поступали напрямую от Оскара и Кая. И мне оставалось только понять, какую роль я буду играть в этот раз и какого результата ждет от нас заказчик. Ну и, разумеется, скорость исполнения. Мы брались за заказы от двух дней до недели – самое большее.

Вчера исполнилось уже три с половиной года, как я работал в команде Shadowrun. Время прошло, а я все еще оставался жив, что не могло не радовать.

И эту дату мы, правда только вдвоем с Джонасом, но все-таки отметили. И это не имело никакого особого значения, так как дата была моя лично и, кроме меня, такие вещи никто здесь не отмечал.

Про Джо я знал, что свое вступление в команду он почти не помнит. Он попал в команду гораздо более сложным путем, чем я. А мне, как обычно после серьезных эмоциональных переживаний, памятью была устроена более чем развеселая ночь. Мне снились воспоминания почти трехлетней давности. Слишком много было выпито по поводу моего личного юбилея, и слишком много вследствие этого всплыло мутью в моих запароленных глубинах подсознания. Не то что бы я бегал от своего прошлого, нет. Но у любого, как мне кажется, есть моменты, которые он предпочел бы вспоминать пореже. А тут на меня накатила волна памяти, от которой, я знал, я не смогу отказаться, даже если мне предложат безболезненную ментальную хирургию…

Спорить с Оскаром было все равно что спорить с каменной стеной. Сравнение заезженное, зато точное.

Когда-то Оскар благородно предложил оплатить мое обучение по повышению квалификации. Предложил – в данном случае означает, что он решил добиться моего согласия любыми методами.

А методы у него были самые разнообразные.

Конечно, на меня не давили в открытую, как это случилось во время моей вербовки в команду. И уговоры не имели ни малейшего отношения к моему жалкому чувству ответственности за качество работы. Но зато Оскар нашел мою замечательную «ахиллесову пяту» – уверенность в собственной безопасности – тот же страх, только с другой стороны.

И вот подчиняясь именно этому чувству, я стоял сейчас перед дверцей машины и, сжимая в руке поводок чемодана с личными вещами, размышлял, так ли уж была велика опасность, чтобы из-за этого проводить неизвестное количество времени в таком заведении?

Мирное с виду, здание салатного цвета не казалось каким-то особенным. Конечно, сейчас мне был виден только его основной корпус, но я знал, что за широким и респектабельным фасадом прячется целый комплекс. Там-то и размещалось все самое интересное.

Прежде чем дать согласие, я позаботился о получении всей информации из того, что можно было достать. Среди прочего были схемы и голофото места, в которое меня так старательно «устраивал» Стаковски. Сайт клиники выглядел очаровательно и почти по-домашнему – «Частная психиатрическая клиника святого Франциска представляет широкий спектр услуг…» Оскар озаботился дать мне доступ и на отдельную страницу «для своих», но и там ничего конкретного не объяснялось. Только общие слова – мы вам поможем, покажем, расскажем. И прочее, прочее, прочее. Но из общего потока шикарных предложений было очень трудно понять, что же в себя на самом деле включает «широкий спектр», и это заставляло меня нервничать.

Но и сейчас я видел лишь то, что было выставлено на всеобщий показ, – трехэтажный дом затейливого стиля конца XXI века. Чудесная аллея, ведущая к нему. Начало осени, сероватый камень плиток дорожки только начало пятнать золотыми листьями. И тишина, которая почему-то пугала меня больше всего.

Постепенно я понял почему. Ментальный слой восприятия был здесь абсолютно заблокирован. Как будто я стоял сейчас перед непроницаемой плитой, готовой меня впустить и захлопнуться за мной навсегда. А идиллический пейзаж был всего лишь фоновой картинкой, отвлекающей от самой главной опасности.

Из всего, что меня окружало, я чувствовал здесь только Оскара, который меня привез, и общий фон бессмысленной природы. А дальше все – глухота!

Я очень захотел сказать Стаковски, что «черт бы с ним, с обучением! Я оплачу неустойки», но почему-то только крепче сжал поводок чемодана и промолчал. Возможно, виной всему стала моя фамильная гордость и не менее фамильное упрямство. Но, в конце концов, не убьют же меня там! А провести некоторое время без помех, обучаясь владению своим Даром, такое не каждому паранорму выпадает. А значит, надо пользоваться. К тому же за чужой счет.

Я вымученно улыбнулся и шлепнул ладонью по полупрозрачной крыше машины.

– Ну что, я пошел?

Оскар искоса посмотрел на меня, и я был готов поклясться что в его глазах мелькнула тень сочувствия. А мне в очередной раз стало жаль, что я не могу, точнее не имею права заглядывать за его ментальную блокировку.

– Удачи.

Оскар кивнул мне, и я убрал руку. Тонкие, похожие на надкрылья жука дверцы медленно опустились, щелкнув замками, и машина поднялась над влажным дорожным покрытием. И только когда Оскар уже сорвался с места, я поймал его последние слова, брошенные по ментальной связи.

– Главное, ничего не бойся. Страх – это смерть.

И не успел я спросить, что он имел в виду, как Оскар поставил блок такой мощности, что хоть головой бейся – бесполезно.

А я остался перед дверью в неизвестность и без каких-либо намеков на будущую действительность.

Действительность же новостями не баловала. Я знал, кто я, знал, где я, и примерно знал, что мне нужно сделать в ближайшие полчаса. Но на этом мои «великие» познания бытия заканчивались.

Тяжело вздохнув, я решил, что полчаса ритуальных телодвижений никто не отменял, а значит делать их все равно придется. То есть для начала надо открыть вот эту резную калиточку рядом с вычурными коваными воротами и пройти наконец-то на территорию клиники.

Что я и сделал, стараясь не особо задумываться над последствиями.

Мелкопористый камень дорожки, ведущей к главному корпусу, был практически сухим, несмотря на недавно прошедший дождь, который мы с Оскаром немного застали еще в дороге. Но камень уже почти высох, и лишь полупрозрачные листья, напитанные водой, напоминали о том, что дождь все-таки был, и совсем недавно. Я по старой привычке начал считать шаги. От ворот до крыльца их оказалось ровно 145, моих шагов, пройденных от только еще начинающего складываться, но уже оставленного мира к очередной неизвестности. Конечно, позже она станет таким же простым кирпичиком в строении будущего, но сейчас это была неизвестность, в которую следовало шагнуть, просто закрыв глаза.

Я закрыл глаза и нажал на пластину звонка.

Мне открыли почти сразу. Миловидная девушка в форменном синем платье с голубыми декоративными вставками приветливо улыбалась мне с порога и приветствовала меня на немецком. Я несколько удивился, но привычно ответил. Все-таки это был мой родной язык. Она радостно кивнула и пригласила следовать за ней.

Пока мы шли по коридору и поднимались по лестнице, меня преследовало ощущение, что вся атмосфера вокруг как будто напоена электричеством. Я был также уверен, что за нами следят десятки пар глаз и внимательно прислушиваются столько же ушей. Но любая моя попытка воспользоваться Даром натыкалась на все тот же непроницаемый блок. Что и кого здесь надо было защищать таким убийственным способом, я пока не понимал.