– Боюсь, что после всего этого она покинет меня, – заметил Джеффри, беря салфетку и протягивая ее Саре. – Вот, возьмите!

Capa любезно улыбнулась в ответ.

– Благодарю вас, милорд.

На короткий миг их взгляды встретились, и Capa уловила тень удивления, промелькнувшую в глазах Джеффри. Затем он уселся на свой стул и снова стал серьезным.

– Не стоит благодарности. Вообще-то это была моя любимая рубашка.

– Вот эта? – удивилась Capa и, вооружившись вилкой и ножом, с головой нырнула в свою тарелку. Отрезала огромный кусок ростбифа, быстро прожевала его, проглотила и зажмурилась от удовольствия. Сказать по правде, мясо было приготовлено неважно, но сейчас это не имело никакого значения.

– За рубашку простите, – сказала она. – Я же не знала, что она – любимая.

– Могли бы и спросить, – пробурчал Джеффри.

– Ну уж нет, – возразила Capa, отрезая новый увесистый кусок мяса. – Если бы я спросила, вы бы сделали все, чтобы мне помешать.

– Помешать? – поднял он бровь. – По-моему, вам невозможно помешать сделать то, что вы задумали.

– Очень даже возможно, – проговорила Сара, расправляясь с тушеными помидорами. – У вас же здесь все подчинено только вашим желаниям. Если, например, вы не хотите пить чай, то никто в доме не получит чая.

– Я… Я был занят.

– А я так мечтала о чашке чая с большим куском бисквита, – парировала Capa. – Кстати, вы знаете о том, что в моей комнате нет звонка для вызова прислуги?

– Знаю. Звонки имеются только в тех комнатах, где они на самом деле необходимы, – ответил Джеффри.

– Но в вашей-то спальне, я полагаю, такой звонок имеется?

– А как же.

– Замечательно. Значит, я буду спать у вас в спальне. Не волнуйтесь, я сплю тихо. Надеюсь, вы тоже не храпите и не имеете привычки спать со светом?

Джеффри был совершенно растерян.

– Вы… Вы не имеете права заходить в мою спальню, – прохрипел он. – Тем более ночью.

– Ах да, я совсем забыла, – улыбнулась Сара. – Вы же не привыкли спать в одной комнате с женщиной, верно?

Глаза Джеффри из серых сделались черными.

– Должен сказать, что у вас слишком большие запросы для женщины, которая даже имени своего не помнит. Не много ли вы на себя берете?

– Знаете, иногда мне кажется, что раньше, до потери памяти, я могла быть простой горничной, – заметила Capa, отрезая новый кусок ростбифа. – Но поскольку я этого все равно не знаю наверняка, то сейчас имею право считать себя кем угодно. Надеюсь, вы простите мне эту маленькую слабость?

– Сомневаюсь, что вам нужны разрешения на что бы то ни было, – ответил Джеффри. – Но должен предупредить: этот дом – не лучшее место для «маленьких слабостей».

Capa проглотила кусок и улыбнулась.

– Дом, как зеркало, отражает характер своего хозяина.

– Возможно, – кивнул Джеффри. – Но вы должны знать, что в моем доме не потакают слабостям и капризам. Это простой дом, и в нем все заняты делом.

– О боже, – вздохнула Capa. – Думаю, вы никогда не женитесь.

– Отчего же? – спросил Джеффри. – Между прочим, я помолвлен.

– Помолвлены? – изумилась Capa.

– Да, хотя еще неофициально, – добавил Джеффри.

– И кто же ваша счастливая избранница? – спросила Capa. – Не подумайте, что я излишне любопытна. Просто после того удара у меня в голове образовался вакуум, и мне нужно его хоть чем-то заполнить.

– Она – моя соседка, – сообщил Джеффри без всяких эмоций.

– Вот как? Надо полагать, подруга детства?

– Да.

– Как мило. А когда же вы официально объявите о своей помолвке?

– Не знаю, – ответил Джеффри. – Может быть, через год…

Capa изумленно подняла бровь.

– Ого! Пылкая же у вас любовь, как я погляжу! Впрочем, это даже хорошо, что вы не торопитесь. Мне кажется, потребуется как раз не меньше года, чтобы сделать этот дом достаточно пригодным для того, чтобы в нем могла жить женщина.

– Что вы имеете в виду? – спросил Джеффри.

– Ну как же, ведь вы сами говорите, что это холостяцкий дом, – сказала Capa. – В комнатах нет даже звонков, прислуга игнорирует любые приказания, кроме ваших. Я думаю, что вашей избраннице все это не очень-то понравится.

– А я полагаю, что никаких проблем не возникнет, – ответил Джеффри. – Мелани не какая-нибудь светская бабочка-пустышка. У нее есть голова на плечах. Она – нормальная сельская девушка, без всяких этих новомодных штучек. Здоровая, работящая, не то что эти лондонские бездельницы.

– Понимаю, – сказала Capa и на минуту даже перестала орудовать вилкой. – Похоже, вы не очень-то любите светских дам, особенно столичных?

– Совсем не люблю, – твердо заявил он. – Терпеть не могу.

– А много ли вы о них знаете, об этих столичных дамах?

– Нет, – также твердо ответил Джеффри. – И не желаю знать. В юности мне доводилось бывать в Лондоне. Это было еще до того, как умерли мои родители. И из того, что я успел увидеть, мне стало понятно, что мужчины там не имеют никакой цели в жизни. Болтуны и лентяи! А женщины еще хуже. Гораздо хуже. Распущенные, нелогичные создания, без единой собственной мысли в голове. Жужжат, как пчелы, на своих бесконечных балах и приемах.

– Святые небеса! – вздохнула Capa. – Какой же вы умный, если еще подростком смогли понять все это! Да, вы удивительно проницательный человек.

Джеффри пристально посмотрел на Сару, но она поспешно подняла бокал с вином и сделала несколько глотков. Затем опустила бокал и снова заговорила:

– Это большое счастье, что ваша Мелани не похожа на этих… этих лондонских чудовищ. Думаю, что вы успели хорошо подготовить девушку к будущей семейной жизни. Это очень предусмотрительно с вашей стороны, хотя и стыдно для нее самой.

– Мелани так не думает, – стиснул челюсти Джеффри.

– Конечно, не думает, – согласилась Capa. – Как она может думать о том, чего совершенно не знает? Что она видела в своей жизни?

Джеффри резко вскочил со стула и скомкал салфетку.

– Мадам, вы заходите слишком далеко! – воскликнул он, начиная багроветь.

– В самом деле? – невинно откликнулась Сара и вновь склонилась над ростбифом.

– В самом деле, – подтвердил Джеффри. Он вышел из-за стола и направился к выходу.

– Куда же вы? – окликнула его Capa.

– Я сыт, – коротко буркнул Джеффри.

– Тогда будьте добры, скажите по дороге слугам, чтобы они все же принесли мне десерт, – крикнула вслед ему Capa, – а то я боюсь, повторится история с чаем. Без вас они ничего не станут подавать на стол.

– Я скажу, – сквозь зубы бросил Джеффри и уже открыл было дверь, когда Capa вновь остановила его.

– Одну минутку, – окликнула она. – Пока вы не ушли, скажите, пожалуйста, что из вашего гардероба я могу надеть завтра? Сказать по правде, мне очень приглянулся ваш коричневый жилет.

Джеффри окинул Сару ненавидящим взглядом.

– Мадам, если вы посмеете надеть этот жилет, я закончу то, что кто-то начал еще до меня. Я сверну вам шею.

– О господи! – воскликнула Capa. – Надо поскорее доедать ростбиф. Как знать, может быть, это мой последний в жизни ужин!

Джеффри еще раз сверкнул глазами и вышел. Capa задумчиво прожевала очередной кусок.

– Хм-м-м… Надо поговорить с поваром, – негромко сказала она самой себе. – Нельзя так пережаривать мясо.

– Милорд Грэй! – удивленно воскликнула миссис Уэкстон, хозяйка модной лавки, увидев на пороге сэра Джеффри Винсента собственной персоной. Ей всегда нравился этот приятный, красивый джентльмен. Сегодня лорд Грэй впервые почтил своим присутствием ее лавку. – Как я рада видеть вас!

– И я рад вас видеть, миссис Уэкстон, – ответил Джеффри, внимательно изучая полки, заваленные женским тряпьем.

Наступило неловкое молчание, и миссис Уэкстон решила взять инициативу в свои руки.

– Чем могу служить? – спросила она, изобразив на лице самую радушную улыбку, на какую только была способна.

Джеффри выглядел растерянным и смущенным, впрочем, как большинство мужчин, попадающих в женский магазин.