– Это неслыханно! – затряслась миссис Биддингтон всем своим тщедушным телом. – Я возвращаюсь и вижу… Боже, что же я вижу!

– Ну и что же вы видите? – спросил Джеффри. – Мы что, убиваем здесь друг друга, что ли?

– Н-нет, – судорожно дернула ручками миссис Биддингтон, – но вы… вдвоем… на полу… Это неслыханно!

– Миссис Биддингтон, – осторожно начала Capa, но смутилась и опустила глаза. Возможно, она даже покраснела, но этого нельзя было рассмотреть сквозь густую пленку варенья на щеках.

Джеффри не смог сдержать улыбку.

– Что же здесь неслыханного? – спросил он. – Тем более что варенье предназначалось именно для меня!

Он с восторгом смотрел на красные щеки Сары.

– Вы правы, милорд, – негромко согласилась она и улыбнулась.

Джеффри повернул голову и на короткий миг утонул в глубине волшебных, переливающихся глаз Сары.

– Мне кажется, нам нужна ванна, миссис Биддингтон, – сказал он, откашлявшись.

– Ванна? – жалобно пискнула миссис Биддингтон.

– Ну да, – нахмурился Джеффри. – Разве вы сами не видите?

– Он имеет в виду – две ванны, по одной на каждого, – поспешила уточнить Capa, чтобы экономка не упала в обморок.

Джеффри кивнул:

– Разумеется, две отдельные ванны. Как вы могли подумать иначе, миссис Биддингтон?! И знайте, что с сегодняшнего дня ваше жалование снова удвоено.

Губы миссис Биддингтон мгновенно перестали дрожать.

– Д-да, милорд. Все будет исполнено, милорд.

И она поспешно удалилась.

– Что значит «снова удвоено»? – спросила Capa.

– Неважно, – ответил Джеффри и поморщился. Затем заглянул Саре в глаза. – Простите меня, Ами, я снова вел себя совершенно недостойно.

– Да уж, – усмехнулась Capa и протянула руку. – Могу я попросить у вас платок?

– Разумеется, – нахмурился Джеффри. Он вытащил из жилетного кармана платок и протянул его Саре.

Она не стала им вытираться, как он ожидал, и лукаво посмотрела на Джеффри.

– Вышить на нем анютины глазки или вы предпочитаете какой-нибудь другой цветок, милорд? – спросила она.

Джеффри на секунду задумался, затем рассмеялся.

– Вышейте лучше клубнику, – предложил он.

– Нет уж, – насупилась Capa. – Теперь я на клубнику смотреть не могу.

– Ну, не знаю, – усмехнулся Джеффри. – Лично я, напротив, очень полюбил клубнику.

Он понял, что разговор начинает приобретать двусмысленный характер, и поспешил сменить тему.

– Пойдемте лучше в ванну, – со вздохом предложил он.

– В отдельные ванны, – уточнила Capa и покраснела.

– Разумеется, разумеется, – согласился Джеффри. Он окинул Сару пристальным взглядом и нахмурился. – Это платье больше никуда не годится. Если вам нужно…

Он замолчал и прикусил язык. Capa лукаво посмотрела на него.

– Неужели вы собираетесь предложить мне что-нибудь из вашей одежды, сэр?

– А что мне остается? – улыбнулся Джеффри.

– Ценю ваше великодушие, но не волнуйтесь, – засмеялась Capa. – Сегодня принесли мои новые платья.

– Правда? – обрадовался Джеффри. Вдруг ему в голову пришла неожиданная идея. – Завтра в деревне танцы. Не хотите пойти со мной? То есть, я хотел сказать, с нами – со мной и с Мелани?

Глаза Сары озорно блеснули.

– С удовольствием, милорд.

– Значит, договорились, – кивнул Джеффри. Он пошел уже было к двери, но остановился и озабоченно посмотрел на Сару. – Ами, не стоит…

– Чего не стоит?

– Не стоит вам так уж усердно учиться всему тому, о чем я говорил. Все это, в конце концов, не так уж и важно.

Capa окинула взглядом разгромленную кухню и улыбнулась.

– Скажите честно, вы просто боитесь. Боитесь и думаете, что я придумаю в следующий раз? Верно?

– Сказать об этом напрямую было бы невежливо, – улыбнулся Джеффри. – Но если признаться честно, то побаиваюсь, Ами.

Танец закончился. Capa направилась к расставленным вдоль стены стульям. Слегка раскрасневшаяся, возбужденная. Готовая прямо сейчас пуститься в новый танец. Готовая к легкому флирту с кем угодно и со всем миром сразу. Наслаждающаяся новым платьем, в котором она чувствовала себя наконец-то нормальной женщиной.

Конечно, этим танцам далеко было до столичных. Простые деревенские танцы в наспех приспособленном для этого амбаре, с плохими музыкантами, кое-как исполнявшими старинные мелодии. Организовали их в честь праздника – начинающегося сенокоса. Разумеется, никто никого на них не приглашал. Пришли все желающие.

Правда, жена сквайра потребовала, чтобы музыканты обновили к этому вечеру свой репертуар, чем вызвала гнев мужа. Но не танцевать же допотопные сельские «топталки» в таком чудесном новом платье?

Итак, Capa направлялась туда, где чинно сидели Джеффри и Мелани. По дороге она едва сдержала улыбку. Амбар, то бишь зал, был заполнен женщинами в совершенно одинаковых платьях: без рукавов и с низким декольте. Мужская половина посматривала на обладательниц этих платьев с большим интересом, но трудно было понять, что притягивает взгляды мужчин и что занимает их мысли – то ли непривычный и весьма привлекательный вид женщин, то ли воспоминания о том, во сколько эта красота обошлась их собственному кошельку.

– А вы почему не танцуете? – спросила Capa, усаживаясь на свободный стул.

– Джеффри не любит танцевать, – с улыбкой ответила Мелани.

– Вот как? – удивилась Capa. – В таком случае я вычеркиваю вас, Джеффри, из карточки танцев на сегодняшний вечер. Шучу, конечно. Какие уж здесь карточки!

– Все равно у вас не осталось бы для меня свободного места, – хмуро ответил Джеффри.

– Вы льстите мне, сэр, – заметила Capa.

– Нисколько, – холодно сказал он. – Просто я здесь единственный, кто не потерял рассудка.

– Неужели? – исподлобья взглянула на него Capa.

– Хочу предупредить вас, – все так же холодно продолжил Джеффри. – Если вы рассчитываете на галантность ваших поклонников, то будьте готовы к разочарованию. У нас в глуши не умеют ни флиртовать, ни делать комплименты.

– Неужели? А мне показалось как раз наоборот. Вот мистер Нэш, например. Он сказал мне во время танца, что я напоминаю ему прекрасный сон. Разве это не комплимент?

– Мистер Нэш так сказал? – поразилась Мелани.

– Это грандиозно!

– А Якоб Уолтхэм сказал, что не смеет пригласить меня на танец, потому что опасается потревожить мое обоняние запахом щелока, который он добавлял в ванну, – сказала Capa и задумчиво опустила глаза. – Правда, потом этот старый мошенник нашел-таки выход из положения. И сказал, что, если я все же соглашусь на танец, он будет держать меня на вытянутых руках. Разве это не флирт?

– О боже! – рассмеялась Мелани.

– Не вижу причин для смеха, – помрачнел еще больше Джеффри. – Если вы, Ами, будете продолжать в том же духе, добром сегодняшние танцы не кончатся. Можете мне поверить.

– Но почему же? – удивилась Capa.

Она всегда гордилась своим умением держать мужчин в узде. Ну а если Джеффри злится, так это даже хорошо! Капелька ревности благотворно действует на любого мужчину. Особенно полезно немного поревновать человеку, который утверждал, что ей никогда не удастся привлечь внимание мужчин в этих глухих краях.

– Не могу согласиться с вами, – сказала она и посмотрела на Джеффри. – Что плохого в том, что я стараюсь поднять джентльменам настроение? Многие из них пришли сегодня на танцы не в духе, особенно те, чьи жены приобрели к сегодняшнему вечеру новые платья.

– Это уж точно, – хмуро сказал Джеффри. Его собственный дух угасал прямо на глазах.

– И к счастью, – улыбнулась Capa, – мне удается почти всем вернуть хорошее настроение. Конечно, с каждым желательно поговорить…

– Но для вас это не проблема, – поспешно прервал ее Джеффри.

– Представьте, после разговора они начинают видеть все в другом свете, – улыбнулась Capa.

– Очевидно, вы имеете в виду, что они видят вас, – глаза Джеффри скользнули по огромному декольте Сары, – и это заменяет им свет…