– Она уже два дня не выходит пить чай вместе с нами, – тихо заметила Мелани.

– Я знаю, – ответил Джеффри. – Говорит, Что плохо себя чувствует. Я предложил послать за Доктором Хоббсом, но она – ни в какую. – Он взъерошил волосы у себя на макушке. – Не могу ничего утверждать, но я читал о подобных случаях… Мне думается, что к Ами начала возвращаться память, и это пугает ее.

Мелани участливо посмотрела на Джеффри добрыми карими глазами.

– Но как ей помочь? Что я могу для нее сделать?

– Ты можешь помочь, – сказал Джеффри. – Она не хочет видеть меня, не хочет говорить со мной. Может быть, если бы ты проводила с ней побольше времени, она бы тебе что-то объяснила. Таким больным обязательно нужно кому-то излить душу. Трудно даже представить, что она может выкинуть, если память вдруг вернется к ней и воспоминания окажутся ужасными. В книгах пишут, что все это очень индивидуально и непредсказуемо. Я спрашивал доктора Хоббса, бывали ли в его практике подобные случаи, но он ответил, что не может припомнить ни одного, кроме того происшествия, когда старый мул ударил Джемисона копытом по голове.

– И что было дальше? – заинтересовалась Мелани.

Джеффри улыбнулся.

– Доктор говорит, что после удара Джемисон забыл буквально все – и как его зовут, и какой тогда был год, и какой месяц. Двух слов связать не мог. А потом в один прекрасный день вспомнил все разом – и свое имя, и что с ним случилось. Кстати, знаешь, какими были его первые слова? «Принесите мне ружье, я продырявлю башку этому проклятому мулу!»

Мелани снова рассмеялась.

– С Ами все обстоит иначе, – сказал он грустно. – Джемисон хотел все вспомнить, она же не очень хочет. А когда все-таки пытается, то это доставляет ей ужасную боль. Я не хотел бы, чтобы она оказалась одна, когда память вернется к ней.

– Конечно, конечно, – посерьезнела Мелани. – Это было бы ужасно. Не волнуйся, я постараюсь как можно больше времени проводить вместе с нею.

– Спасибо, – ответил Джеффри, и на лбу у него обозначилась морщинка. – Я знаю, что тебе будет сложно найти свободное время – у тебя столько забот в своем доме. Но к нам довольно часто заходит Джой со своим шитьем. Может быть, она тоже смогла бы помочь.

– Разумеется, – сказала Мелани. – Я думаю, она с удовольствием согласится. Она так полюбила Ами.

– И вот еще о чем договоримся, – Джеффри на секунду задумался. – Очень важно, чтобы Ами не догадалась, что мы за нею присматриваем. Это сразу смутит ее. Кстати, это одна из причин, по которой я не могу сам следить за Ами.

Он заметил удивленный взгляд Мелани.

– Тебя что-то удивляет? – спросил он.

– Ничего, – отвела взгляд Мелани. – Просто столько предосторожностей… Совершенно на тебя не похоже.

Джеффри вздохнул. Не может же он признаться Мелани, что как раз предосторожности в его поведении с Ами не было.

– Я стараюсь учесть все, что рекомендуется в той книжке для подобных случаев. Надеюсь, все это поможет Ами поскорее вернуть память.

Джеффри умолчал только об одном: если к Ами вернется память и вместе с этим изменятся ее характер, ее привычки, ее отношение к Джеффри, то ему останется одно – попросить старого мула Джемисона так сильно ударить его копытом, чтобы Джеффри смог забыть самого себя.

Capa ходила по своей спальне из угла в угол. Несмотря на усталость, она никак не могла уснуть. Это продолжалось уже четвертую ночь подряд, приводя в замешательство женщину, которую в Лондоне звали Несравненной. Capa старалась найти какое-то спасительное решение и никак не могла. Все казалось зыбким, ненадежным.

Однако здравый смысл призывал ее к действию. Равенвич жив. Он рядом. И нужно спешить. Но дни утекают сквозь пальцы, как вода, а нужное решение никак не рождается в уставшей от бессонницы голове. Скорее всего эти идиоты Монти и Стэнтон рассказали Равенвичу о встрече с ней. А Равенвич, в отличие от них, далеко не дурак…

Конечно, самым логичным и безопасным было бы уехать отсюда. Сказать, например, Джеффри, что память окончательно вернулась к ней, и попросить его помочь благополучно добраться до Лондона. Но Capa чувствовала, что душа сопротивляется этому решению. Почему? На этот вопрос она, пожалуй, ответить не смогла бы. Может быть, потому что ей не хотелось выходить из-под опеки Джеффри. Ведь так приятно, когда кто-то все решает за тебя, заботится о тебе, защищает. Саре совершенно не хотелось лишать себя всего этого.

Джеффри непостижимым образом сумел проникнуть сквозь все преграды, которыми Capa окружила себя, и достаточно хорошо ее изучил. Поэтому ему нетрудно будет уличить ее во лжи о вернувшейся памяти. Ну а если это случится, то им придется расстаться навсегда. Джеффри – не тот человек, которому может понравиться настоящая Capa – Несравненная леди, известная всему Лондону. Впрочем, обмана он тоже не простит.

Capa продолжала метаться по спальне – из угла в угол, от стены к стене. Как все это глупо! Глупо и смешно! Неужели она так боится лишиться дружбы какого-то провинциального джентльмена, пусть даже и лорда? А если нет, то почему не может решиться открыть ему правду и вернуться домой, в Лондон?

Capa остановилась и задумалась. Почему ей стыдно признаться в том, кто она? Ведь все мужчины всегда боготворили ее. Так ли уж важно, если всего-навсего один мужчина не будет испытывать к ней такого чувства? Неужели ее достоинство и женская гордость могут пострадать от этого?

Глупости! Глупости! Суета сует! Махнуть на все это рукой и поскорее выбросить из головы. Ну какое ей дело, в конце концов, до того, что подумает о ней Джеффри!

Для начала ей нужно хорошенько выспаться.

Затем спокойно объяснить ему все и начать собираться в Лондон. Еще нужно заняться своей внешностью, если уж она собирается вступить в поединок с мужчиной. Но сначала – выспаться! Только как это сделать, если она не может уснуть уже несколько ночей подряд после той незабываемой ночи, когда она так сладко спала на мужском плече…

Забавная мысль промелькнула в голове Сары, и она улыбнулась. Может быть, позвать на помощь кошмары? Может быть, это и не самый разумный путь, но уж наверняка самый верный.

Capa быстро подошла к двери и отперла ее. Потом забралась в постель и погасила свечу. Набрав в легкие побольше воздуха, она громко закричала. После недолгой паузы раздался новый крик – еще громче и отчаянней первого.

В третий раз ей кричать не пришлось. Дверь отворилась, и в спальню вошел Джеффри.

На нем, как и в прошлый раз, была ночная рубашка, как две капли воды похожая на ту, что была на Саре.

– Прости. Опять кошмары снились, – сказала она и низко опустила голову.

Подняв глаза, Capa увидела, что Джеффри смотрит на нее напряженно и устало.

– Кто на этот раз тебя ловил? Опять кот? – спросил он, вздохнув.

– Нет, – покачала головой Capa. – На этот раз это был… это был лев.

– Лев? – нахмурился Джеффри.

– А я была ланью, – добавила Capa.

– Понятно. – Джеффри провел ладонью по своим вечно взъерошенным волосам. В его глазах промелькнул какой-то веселый чертик, но голос был спокойным, когда он спросил: – С тобой все в порядке?

– Н-не уверена, – прикусила губу Capa.

– Понятно, – еще раз сказал Джеффри и отвел глаза в сторону.

Capa затаила дыхание, ожидая, что же будет дальше. Джеффри встряхнулся и расправил плечи.

– Ну, что же, я думаю, с тобой все будет хорошо. Не надо ничего бояться. – Он встал с кровати и направился к двери. – Спокойной ночи, Ами.

– Спокойной ночи? – удивилась Capa. Джеффри уже взялся за ручку двери, когда она крикнула: – Джеффри!

– Что? – подпрыгнул он от неожиданности и обернулся.

– Я… Я боюсь, – быстро заговорила Capa. – Я боюсь, что мне опять приснится кошмар!

Наступила тишина.

– Ты уверена в этом? – спросил наконец Джеффри.

Capa поспешно закивала головой:

– Совершенно уверена. Непременно приснится.

– Хорошо, – сказал Джеффри.

Он запер дверь, и Capa облегченно вздохнула. Затем быстро подошел к кровати, и Capa так же быстро подвинула ему свою подушку. Он молча улегся, и Capa молча прижалась к нему. Она радостно вздохнула, почувствовав его руки на своих плечах, и, к своему удивлению, услышала сорвавшийся с губ Джеффри ответный вздох облегчения.