—   Что это дает?

—   Так лучше восстанавливаются свойства растения. Как кровь вливать — своя лучше донорской.

—   Так просто. Почему официальная медицина это не использует?

—   Использует частично. Сам прописывал больным разные минеральные.

—   А для трав в аптеках?

—   Где, кто, как, когда собирал эти травы? Может даже травы мучились при этом.

—   Но горожанин не может сам собирать.

—   Тогда лучше талую. Она немножко похожа на весеннюю.

—   А как сделать, чтобы травы не мучились при сборе и сушке.

—   Нужны специальные говоры.

—   Научи меня.

—   Не запомнишь без долгой практики. Пока просто проси прощения, объясняй, что не все выкашиваешь, и что — для чего нужно. Обязательно оставляй достаточно травы на развод и выполняй обещанное.

—   Как влияет выполнение обещаний?

—   Иначе травы, горы, море и все-все сделают тебе «предъяву». (Шаман улыбнулся, но улыбка относилась только к термину)

05.11.99

«Володя» — окликнул меня голос однокурсницы, в которую был больно и неуправляемо влюблен. Боль давно прошла, и самоконтроля побольше. Но голос раздался так неожиданно, так тепло, что я дернулся и оглянулся. Плеснувший на руку из кружки горячий чай вернул к реальности.

За спиной уходили вверх крутые обледенелые скалы, впереди до горизонта простиралось замерзающее море. Кое-где волна еще колыхала мелкие лепешки льда и шугу. Следующая волна стала выдавливать воздух в многообразные трещины и улитки между льдинами. На этот раз лед крикнул несколько раз протяжно, пронзительно и насмешливо. Он как бы торжествовал, что так удачно меня «зацепил». «Развлекаешься» — усмехнулся я в ответ, и поймал себя на том, что всерьез разговариваю со льдом как Шаман. Настало время обсудить это.

—   Как ты говоришь со льдом?

—   Отвечаю на его вопросы и спрашиваю.

—   Он знает тебя?

—   Уже знает и тебя.

—   Но он же меняется каждый год.

—   Не совсем так. Для него смена подобна реинкарнации, только он помнит предыдущее. Новый, но тот же.

—   Почему он помнит?

—   Структура его кристаллов остается в воде неизменной.

—   Что можно спросить у льда?

—   Все. Но он будет просто пищать или трещать, если ты не нравишься.

—   Как ему понравиться?

—   Льду нравятся люди, подобные ему.

—   Как человек может быть подобен льду?

—   Энергия человека и льда — вихрь, стихия. Попробуй почувствовать. Лед не жестокий, но очень жесткий, и очень насмешлив, не терпит сантиментов и фальши.

—   Но я не такой.

—   Когда ты идешь днями один по льду, ты собран, сконцентрирован, тверд. Ты — такой. У костра ты расслабился, и лед подшутил над тобой.

06.11.99

Сижу на скамейке Шамана и пытаюсь увидеть волны льда. Нет уверенности, что вижу.

Лед отвечает на вопросы как Шаман. Не сразу, через несколько часов или дней. Возможно, на ряд вопросов он ответил, когда я уходил греться или спать. Для диалога нужно многие часы сидеть на скамейке. Элементарно замерзаю. Шаман говорит, что я мерзну, так как не могу сидеть в полной неподвижности. Он одет полегче, но сидит сколько хочет.

—   Что можно спросить у льда?

—   Пока можешь просто говорить вопрос. Что угодно.

—   Но это глупо. Сижу в сотнях километров от людей и вслух задаю льду вопросы.

—   Начни с этого. Или ничего не делай, тогда ничего не будет.

—   Может быть, когда долго слушаешь шумы, воображение само формирует из них ответ?

—   Отчасти. Лед не хочет говорить твоим языком. Он формирует энергию ответа, а уж она гоняет воздух в звук. В звуке услышишь ответ, если готов.

—   Может это не лед отвечает, а мы сами?

—   Смотри. (Шаман что-то прокричал криком, похожим на усиленный крик огромной чайки)

Лед ответил сразу же серией уходящих вдаль и вновь приблизившихся криков.

Городская запись:

Несколько недель мело так, что я не мог выбраться из города. Организм, привыкший к длительным переходам, требовал физической нагрузки. Пошел в зал бывшего политехнического института (сейчас — часть Северного международного университета), где пару лет назад играл с преподавателями в волейбол и футбол. Все, приходящие в «наши» часы раньше играли или продолжают играть за какие-либо команды. Я ожидал, что двухлетний перерыв отрицательно скажется на моих навыках, но с удивлением отметил, что играть стал получше: резче и точнее. Может быть, из-за общения с Шаманом?

—   Твоя «мудрость» повлияла на мою игру?

—   Нет, Лед.

—   Как это?

—   Ты прошел уже сотни или тысячи километров по обледенелой кромке льда и скалам, рискуя соскользнуть в море. Десятки тысяч раз в тяжелой одежде с рюкзаком ты сохранял равновесие, скользил, цеплялся, подтягивался, изворачивался, протискивался… Тело привыкло решать эти задачи.  Сейчас ты ловок почти как древний чукча-охотник, только навыков нет.

—   Лед повысил мастерство игры?

—   Ловкость, точность, равновесие, силу — базу. Ты, наверное, даже излишне прыгал по залу?

—   Да, как-то было комфортно, хотя и душно.

—   Еще бы. В легком спортивном костюме на ровном и не скользком полу.

—   Что-то, кроме льда может улучшить мою «базу»?

—   Обледенелые скалы, тяжелая одежда и груз — лучший тренер. Лучше только сознание.

17.11.99

Лед внушает тревогу. Раньше ходил по зимнему льду безбоязненно. Тут и танковая дивизия пройдет. Но сейчас… Лед может разозлиться или захочет поиграть. Или, наоборот, обнять. Шаман смеется над опасениями.

—   Лед делает, что хочет?

—   В определенных пределах.

—   Он может утопить меня?

—   Кто ты такой, чтобы лед пошевелился.

—   Но ответил же тебе сразу.

—   Могу говорить на языке его энергий. Льду скучно, он отвечает. Но не пошевелится и ради меня.

—   Как ты научился его языку?

—   Не язык. Энергия высказывания. Я облекаю смысл высказывания в энергию звука, близкую звукам льда.

—   Как хотя бы что-то понять об этой энергии?

—   Боюсь, в нынешнем состоянии у тебя непреодолимое препятствие.

—   Хотя бы о препятствии?

—   Твой ум настолько недисциплинирован, что отвлекается ото льда, даже когда ухо зачешется. А нужно, чтобы он не отвлекался из-за холода.

—   Если я не буду отвлекаться на холод, я себе что‑нибудь отморожу.

—   Если ты действительно забудешь про холод, его не будет.

30.12.99

Шаман прав. Лед действительно здорово тренирует. Когда задумался над этим, «увидел» как легко прохожу некоторые участки обледеневших скал сегодня. Вспомнил, как два года назад со страхом и с трудом лез по этим участкам на четвереньках под добродушное хихиканье Шамана. Раз это так, надо присмотреться к другим двигательным задачам, которые тело Шамана решает походя, а мое — с трудом. Первое, что заметил: Шаман перед новым трудным участком оглядывается назад.

—   Зачем ты оглядываешься перед трудным участком?

—   (Долгая пауза. Или я стал уже лучше понимать молчание Шамана, или мне показалось, что Шаман перед ответом решил понаблюдать за своим поведением) Когда идешь по льду в неизвестное трудное место, думай о том, как вернуться, если решишь вернуться и выбрать другой путь.

(Теперь молчу я. Это почти очевидно, но я никогда не формулировал словами. Шаман, проявляя свое умение «читать мысли», приходит мне на помощь) Не расстраивайся. Ты только потому смог задать вопрос, что почти знал ответ.

—   Этот принцип обратного пути не только для льда?

—   Мы никогда и не стали бы говорить только про лед. Потому и общаемся.

30.12.99

Оттепель. Крупными хлопьями идет снег и медленно тает на одежде или ветвях. После тяжелого перехода сижу на скамейке для наблюдения за льдами с закрытыми глазами, улавливая приятное ощущение таящих на лице снежинок. Шаман молча сидит рядом. Открыв глаза, наблюдаю, как он долго внимательно рассматривает снежинки, на своей рукавице.