— Здесь водятся газели, — сказал Кару. — Я чувствую, как дрожит земля от их прыжков.

— Здесь водятся антилопы, водяные козлы, черные козлы, — пробормотал Дакуин, раздувая ноздри.

— И львы, — добавила Суолла, наступая маленькой ножкой на отпечаток огромной лапы в песке.

— Лев сыт, — здесь много мяса, — рассеянно сказал Кару. — Ветер дует в сторону гор. Поднимемся на холм и оттуда осмотрим равнину.

Они остановились в тени деревьев и озирались по сторонам, как озираются животные раньше, чем выйти на открытое место. Глаза, еще более зоркие, чем глаза бушменов, заметили пришельцев, как только они вышли на равнину. Павиан, занимавший пост караульного на вершине горного хребта, раздул щеки и пролаял: «Боу… боу… «, предостерегая других обезьян.

— Животные, сидящие на корточках, — сказала Суолла, всматриваясь в черную точку на вершине скалы, залитой лучами солнца. — Не люблю животных, сидящих на корточках.

Кару долго смотрел на горный хребет.

— Там есть жилища-пещеры. Я вижу белые тропинки, проложенные людьми. Но дыма не видно.

— Может быть, сегодня утром они заметили дым нашего костра и спрятались в засаду, — отозвался Дакуин, пережевывая сочный корешок.

— Нет, я думаю, что они ушли отсюда. Должно быть, и здесь побывали кафиры, — возразил Кару.

Беглецы осторожно пробирались вперед и, наконец, остановились у тропинки, издали замеченной Кару. Три пары зорких глаз тотчас же разглядели ветку, воткнутую в землю листьями вниз, а стеблем вверх. Это был знак, оставленный ушедшими бушменами, которые под натиском кафиров вынуждены были покинуть свои жилища.

— Вот куда они ушли, — сказал Кару, указывая ассегаем на северо-запад. — Они следовали за солнцем, уходящим на ночлег, но сначала мы отдохнем в их пещерах и запасемся сушеным мясом и пузырями для воды.

— И мешками для жира, — добавила предусмотрительная Суолла. — От солнца и ветра кожа покрывается трещинами. Нам нужен жир; мы будем втирать его в кожу, и она сделается мягкой.

— Но прежде всего нам нужна вода, — проворчал Кару. — Без воды мы умрем. Есть такие места, где не достанешь воды, а если нет воды, — внутренний голос молчит. Мы возьмем желудки козлов и обмажем их смолой; потом мы нальем в них воду. Позаботься об этом, Суолла.

Они быстро подошли к горному хребту, держа наготове луки и зорко осматриваясь. Павианы, охотившиеся за насекомыми, стали карабкаться вверх, цепляясь руками и ногами за выступы скал. Изредка они приостанавливались и, свесившись вниз, смотрели на пришельцев. Потом побежали гуськом, сутуля плечи, закручивая хвосты. «Боу!» — ревели молодые самцы, опускаясь на корточки. Шествие замыкали старые павианы, важные и высокомерные.

— Не люблю животных, сидящих на корточках, — жалобно повторила Суолла. — Они похищают маленьких детей, которые ищут коренья и травы.

— Пфу! Вздор! — презрительно фыркнул Дакуин.

Подойдя к подножию горы, они увидели на высоте шести метров большую пещеру. Ползучие растения покрывали крутой склон и служили как бы лестницей. Площадка перед пещерой была утрамбована ногами живших здесь людей.

— Стой внизу, Дакуин, и лук держи наготове. Я полезу наверх.

Цепляясь за ползучие растения, Кару стал карабкаться по скале. Когда глаза его оказались на одном уровне с площадкой, он вытянул шею, заглянул в пещеру и тотчас же втянул голову в плечи. Как ни был он испуган, но у него хватило мужества не закричать. У входа в пещеру лежал, вытянувшись во всю длину, леопард. Голова его была приподнята, широко раскрытые зеленые глаза в упор смотрели на Кару. При виде бушмена леопард приподнял верхнюю губу, украшенную длинными усами. Глаза его прищурились, маленькие уши плотно прижались к круглому черепу. Было в этом звере что-то змеиное, и шипел он, как разъяренная змея.

Суолла и Дакуин, видя остановившиеся глаза Кару, поняли, что им грозит какая-то опасность. Суолла тотчас же бросила свою поклажу на землю и сжала в руке ассегай с эбеновой рукояткой. Дакуин сунул в рот две запасных стрелы, а третью положил на тетиву лука. Теперь он готов был сразиться с любым противником.

Кару, не спуская глаз с леопарда, размышлял, что ему делать. Наконец он решил завладеть пещерой — леопард должен уйти. Уцепившись левой рукой за ствол ползучего растения, он подтянулся выше и, выпрямившись во весь рост, занес над головой ассегай. Метнув его в зверя, он съежился и прижался к скале, держа в правой руке второй ассегай. В этот момент леопард заревел и сделал прыжок.

Когда голова его показалась у края площадки, Кару вонзил ему в шею ассегай. Зверь оступился и прыгнул вниз, с высоты шести метров, туда, где стояли двое молодых бушменов.

Не успел он коснуться лапами земли, как одна стрела вонзилась ему в бок, а другая — в горло. Суолла высоко подняла руку и метнула ассегай. Одним ударом лапы леопард отбросил Дакуина в сторону и рванулся к своей жертве, но Кару уже спрыгнул на землю и побежал на помощь к юноше. Суолла, подняв ассегай, брошенный Дакуином, смело последовала за отцом. Леопард широко разинул пасть, клыки обнажились до самых десен. Рассекая передними лапами воздух, он заревел и через секунду упал мертвым.

Дакуин, шатаясь, встал и засмеялся.

Кару испытующе смотрел на него.

— Ляг! — приказал он.

Когда Дакуин растянулся на земле, Кару долго его ощупывал.

— Все кости целы, — сказал он наконец. — Леопард мог сломать тебе ногу, если бы удар пришелся по кости. Отдохни и натри тело жиром. Тогда ты будешь здоров.

— Пфу! — презрительно бросил Дакуин.

Он вскочил и, словно обезьяна, стал взбираться по лестнице из ползучих растений. Поднявшись на площадку, он вошел в пещеру.

Суолла засмеялась и полезла вслед за ним, а Кару уселся на землю и стал сдирать пятнистую шкуру с леопарда. Вскоре юноша и девушка вернулись, чтобы помочь ему. Они отрезали когти и выломали клыки — из них можно было сделать ожерелье. Все сухожилия они отделили и спрятали, а мясо разрезали на куски. Затем Кару торжественно преподнес шкуру Суолле.

— У тебя есть ассегай вождя, и мы видели, что ты умеешь им пользоваться, — сказал он. — А я дарю тебе одежду вождя. Теперь мы войдем в пещеру, разложим костер и зажарим мясо леопарда.

Они завладели пещерой, в которой не так давно жили другие бушмены. На стенах они увидели рисунки, сходные с теми, что украшали пещеру Каббо. На полу еще осталась зола от очага. Суолла очень обрадовалась, найдя в углу глиняный горшок.

С площадки они смотрели вниз, на тучные луга, где мирно паслись антилопы и зебры. Животные еще не заметили пришельцев, но, должно быть, уже проведали о столкновении бушменов с леопардом, так как десятки голов были повернуты в сторону горы.

— Они еще не почуяли нашего запаха, — сказал Кару. — Нас они не видели и не слышали, но предсмертный рев леопарда долетел до них, и они знают, что пришел человек.

Снизу донеслось тонкое ржание зебры; животные тревожно озирались по сторонам.

Тлеющая палка, которую принесла Суолла, пригодилась: девушка сожгла весь мусор, накопившийся в пещере. Зная, что поблизости должен находиться источник, Кару, захватив горшок, пошел его отыскивать, а тем временем Дакуин собирал папоротник для постелей.

Спустя немного они уселись у костра и стали обгладывать поджаренные ребра леопарда. Потом они долго натирали тело жиром, чтобы смягчить обожженную солнцем кожу. Солнце склонилось к западу, и небо окрасилось в оранжевый цвет. Сидя у входа в свой «дом», Кару рассказывал юноше и девушке древние легенды бушменов.

— Отец, расскажи мне о девушке, которая бросила угли на небо и посыпала тропинку белой золой, чтобы вернуть земле солнце.

И Кару рассказывал о звездах и Млечном пути, пока не потускнели краски на небе.

Стемнело. Рыканье львов прорезало вечернюю тишину.

Бушмены улеглись спать. У входа в пещеру тлели в серой золе красные угольки, охраняя сон беглецов.

Суолла не любила животных, сидящих на корточках — павианов, — обезьян с собачьими мордами, которые бродят большими стаями по всей Южной Африке, состязаются с леопардом и змеями в борьбе за существование и вместе со всеми живыми существами разделяют радость жизни.