… - Эти люди жаждут одного: денег. Много денег, — сказала Джейн. — Вслух они могут уверять, что стремятся облагодетельствовать человечество, дать ему изобилие пищи, или избавить от всех болезней, или учредить на земле золотой век. Они даже сами могут верить в то, что говорят. А на самом деле им нужны только деньги и их реальное воплощение в обществе — власть, возможность поставить себя над законами…

Теперь перед Диком была совсем новая Джейн. Слова ее отдавали горечью, и боль светилась в глазах. И он опять ничего не мог понять: кто его спутники, что они задумали, зачем взяли его с собой.

— И все это воплотилось для них сейчас в таинственной синей жидкости, упавшей с неба, как гласит легенда, — продолжала девушка. — Да, жидкость дарит могущество тому, кто сумеет ею воспользоваться. Но эти люди даже не подозревают о всех возможностях синей жидкости и мечтают получить от нее далеко не главное из того, что она может дать. И разумеется, никогда жидкость с неба не падала. Это нечаянный подарок человечеству — искусственное вещество, не имеющее аналогов в природе. А получил его совершенно случайно великий средневековый алхимик Лев Бен Бецалель. По преданию, достигнув необыкновенных успехов в магии, Бецалель до того возгордился, что счел себя равным богу. И вздумал создать свою породу людей, совершеннее божьих творений. И как господь вылепил из глины Адама, так и Бецалель сделал из того же материала Голема — богатыря, который, по замыслу мага, должен был быть избавлен от всех недостатков человека, сотворенного богом, жадности, зависти, гордыни… Ну и всего прочего. Но сколько ни напрягал свои легкие Бецалель, какие бы заклятия не произносил, не мог он вдохнуть душу в глиняного истукана. И тогда чародей решил оживить его химическим путем. Дни и ночи варил он составы в своей мрачной лаборатории, на закопченных стенах которой плясали зловещие отблески горна. Его молчаливый помощник падал от усталости, качая мехи. Длинный ряд узкогорлых колб с желтыми, красными, зелеными, бесцветными жидкостями вытянулся на полках. Но сколько ни брызгал, выкрикивая заклинания, Бецалель на глиняную статую, она не оживала. Наконец признал маг свое поражение, слил все колбы в помойное ведро и велел помощнику выплеснуть его на улицу. А сам распростерся на каменном полу и громко начал просить прощения у бога, выше которого вознамерился стать. И не видел, что жидкость в ведре забурлила, вздулась пенистой шапкой и опала, став ярко-синей. Все это видел помощник. Пошатываясь от тяжести, потащил он ведро к выходу. Но возле Голема споткнулся о ногу распростертого чародея и выплеснул часть жидкости на глину. И статуя ожила. Много бед натворил Голем, избавленный не только от отрицательных, но и от положительных человеческих качеств. Не понял великий чародей, что и пороки и достоинства необходимы человеку, составляют суть его, тот сплав, который и есть душа. Предание уверяет: чтобы избавить человечество от Голема, пришлось вмешаться союзу девяти.

— Как же предание узнало все эти подробности? — спросил Дик, не глядя на Джейн. Сейчас она была ему ненавистна. У него даже скулы заломило от жгучего стыда: за какого же идиота она его принимает!

— Рассказал все тот самый молчаливый помощник, — серьезно ответила девушка. — Бецалель считал его японцем и открыл многие тайны черной и белой магии. Может, его родители и на самом деле были японцами, но родом он отсюда, с Лубанга. И сюда же добрался после долгих приключений, привезя с собой бочонок синей жидкости. И тут произошло второе чудо. Вылитая в земляную ямку, жидкость начала увеличиваться, очевидно, за счет каких-то элементов почвы. Медленным был этот рост, но все же за сотни лет набралось достаточное количество волшебного вещества. Но помощник, разумеется, не мог этого знать, и, чтобы запасы жидкости не иссякли, еще в Европе написал картину, где зашифровал рецепт получения чудесного снадобья. Видишь ли, Ричард, в отличие от гениального, но нетерпеливого Бецалеля, помощник был средних способностей, зато очень пунктуален и вел лабораторный журнал. Его он тоже захватил с собой, когда разгневанный король Рудольф II выгнал мага из страны и разгромил лабораторию. И здесь этот ученик чародея, как он себя сам называл, создал в натуре все, что служило шифром в картине — построил храм, врастил тигра в дерево он живет так уже несколько веков и погибнет за несколько дней до того, как дерево упадет, — создал летающую змею, поставил ловушки, пускающие стрелы, от которых загораются пальмы… Только они не загораются. Но самое чудесное не это. Еще зашифровывая рецепт в картине, он знал, что все создаст в натуре. И заранее скорбел от того, что должен обречь на мучения тигра, змею и многих других животных. Он знал, что это будут несовершенные творения, что его мастерства не хватит, чтобы довести их до совершенства. Так оно и получилось. Предание гласит, что угрызения совести и послужили причиной его преждевременной кончины.

— Ну а как же картина оказалась в Америке? — спросил Дик, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Девушка сделала вид, что не замечает его состояния.

— Картина осталась в Европе. И переходила из рук в руки. Лишь несколько человек сумели расшифровать ее и использовать свойства синей жидкости. Предание донесло до нас два имени графа Калиостро, которому жидкость подарила несколько веков жизни, и графа Дракулу.

— Но это же совершенно разные люди, — хмуро возразил Дик, решив пока что поддерживать эту игру. — Один авантюрист и, если верить легендам, чародей, но в общем-то безвредный парень. Другой — великий преступник, опять же, если верить легендам, вурдалак, которого сумели обезвредить, только проткнув осиновым колом.

— Такими их сделала синяя жидкость. Из всех ее чудесных свойств жадные, нетерпеливые или незнающие люди используют самое страшное — она исполняет одно желание человека. Только одно, зачастую даже не осознанное, но составляющее суть человека. И трансформирует организм под это желание… Не понял?

— Нет, не понял, — сказал Дик. — Что значит желание, составляющее суть человека?

— Ну, скажем, Като, которого поглотила скала. Какая главная черта его души? Страх. Он был в отряде генерала Сиро Исии, совершал преступления против человечества. А все преступники живут страхом. Боязнью расплаты. Главное его желание — скрыться от людей. Синяя жидкость удовлетворила это желание, наградив способностью растворяться в камне. Теперь его никто не найдет.

— Но Таникава тоже преступник. Однако он получил в дар совсем уж сказочное свойство. Да вы же знаете, записали наш разговор с Оливером.

— Таникава не преступник. Он темный, неграмотный человек, сбитый с толку пропагандой и не ведающий, что творит. А что касается его дара… — Джейн в затруднении оглянулась на Старика. — Я не знаю. Очевидно, в его характере было что-то такое…

— Таникава крестьянин, и этим все сказано, — усмехнулся тот. — А главная черта крестьянина — бережное отношение к добру. Сорок лет Таникава скитался в джунглях, сорок лет потерял напрасно. А что дороже времени? Вот синяя жидкость и возвращает ему эту самую большую драгоценность. Сейчас Таникава живет вне времени. Вернее, в своем времени, наверстывая упущенное. А в ином времени тело недоступно ни пуле, ни ножу, ни веревке.

— А как же тогда легенды? — спросил Дик. — Те самые, что рассказывают о людях, ушедших в гору?

— А разве мало на земле трусов с мелкой злобной душой, рвущихся к волшебным возможностям синей жидкости? — возразил Старик. — Да и легенды склонны к преувеличениям. Что им стоит одного подонка, растворившегося в скале, превратить в толпу? Но они молчат про тысячу человек, жаждущих служить людям и награжденных чудесным свойством проникать к пораженным болезнью тканям голыми руками — самым чутким и точным инструментом…

— Хилеры?! — ахнул Дик.

И тут он вспомнил: отверстые края раны и рука, покидающая тело. И вспомнил то, что не разглядел, но подсознательно зафиксировал в момент операции, — перламутровая ткань, вздувшаяся вокруг кисти и с чавканьем осевшая внутрь. Так же, как ушел булыжник в тело Таникавы. Вот эта ассоциация и преследовала его.