Бедворт резко сел, натянул ботинки и рывком забросил рюкзак за спину. Ему предстоит шагать еще часов десять и все в гору. А сумерки здесь ранние…

Второй переход дался легче: ступни после короткого отдыха приноровились выворачиваться в непривычное для горожанина положение. Джейн не посчитала нужным представить своих спутников, и Дик называл их про себя Старик и Юнец, хотя к пожилому вряд ли пристала такая кличка. Он оказался на удивление выносливым и по-прежнему шел впереди, поднимая руки над головой, словно ныряльщик, когда кустарник становился особенно густым. Полоса его тянулась еще примерно на полмили вверх, а дальше по склону вился узкий дубовый пояс. «Так и дышать будет легче», — подумал Дик. Он только теперь обратил внимание, что они идут без всякого багажа. Лишь у Юнца болталась на длинном ремешке синяя адидасовская сумка, раздувшаяся, как бочонок, — та самая, что бросил бармен в «лендровер». Из полурасстегнутой «молнии» высовывались горлышки двух термосов.

— На двое суток еды хватит, а больше мы не задержимся, коротко объяснила Джейн.

— А ты не боишься, что мы растворимся в скале, как Като? — пустил Дик пробный шар. Он уже понял, что европейскую стремительную манеру выяснять отношения здесь придется сменить на неторопливую азиатскую хитрость.

Джейн не ответила. Ответил Старик, который весь второй переход не раскрывал рта. Не то они заранее сговорились, не то Джейн не хотела брать на себя ответственность, когда разговор касался цели, куда они направлялись.

— Нам ничего не грозит, — неторопливо произнес Старик. Мы подойдем к храму с наветренной стороны и с чистой душой. В это время года на вершине дуют сильные ветры, и здесь единственный путь.

Дик открыл было рот… и снова сомкнул губы. Невозможно было задать вопрос, который все это утро вертелся у него на языке и на который ему упорно не давали ответа. Может быть, потому, что после этого ответа возвращение в привычный мир станет для него недостижимым? Но он и так уже зашел слишком далеко — и в прямом и в переносном смысле. Карабкаться и дальше в неизвестность — просто унизительно.

Джейн испытующе поглядела на него и, казалось, поняла, что сейчас он взорвется. Она вообще удивительно понимала его настроения, эта странная девушка с европейской внешностью и азиатской душой. Понял и Старик. Разлепив спекшиеся губы, он ответил — коротко и невразумительно.

— Ты хочешь знать, зачем мы идем к храму. Ты должен знать. Мы идем спасать мир. Нашу страну, твою страну, всю землю. Мы идем, чтобы спрятать сокровище для потомков, которые, может быть, сумеют им достойно воспользоваться. А ты расскажешь об этом всю правду,

Дик пожал плечами. Ему опять не доверяли. Или это просто такая манера выражаться? Но в любом случае. если от него ждут услуги, могли бы по крайней мере популярно объяснить, в чем она заключается. Джейн тронула его за рукав.

— Не надо обижаться, Ричард. Я еще вчера хотела рассказать, но нам помешали. Видишь ли, дело в том… Ой, что это?

Со стороны города послышался гул, совершенно неуместный среди этой дикой, затаившейся природы. Будто огромный самосвал опрокидывал на ходу полный кузов булыжников. Гул стремительно нарастал, пригибай людей к земле. По кустам пробежала тревожная зыбь, трава кругами металась на открытых местах. Потом из-за гребня вырвался вертолет. Он прошел совсем рядом, едва не задевая деревья, и люди невольно пригнулись, провожая его тревожными взглядами.

— Они успеют раньше нас, — с досадой сказала Джейн.

— Им надо еще найти храм, — возразил Старик. — А это легче сделать снизу, чем сверху. Но и тогда вершина не примет их.

— Но они летят нашим путем. Как они узнали?

— Это неважно. Они вступят в храм как завоеватели, а покинут его в панике, как побежденные. И побежденных будет меньше, чем завоевателей…

Дик напряженно вслушивался в этот разговор, в котором уже начал кое-что понимать. Джейн решительно повернулась к нему.

— Видишь ли, Ричард, эти люди жаждут одного…

Эти люди жаждали могущества. И были уверены в успехе, как бывали уверены в успехе любого предприятия, которое затевали. Лишь Том Клаузен знал, чем кончится эта бешеная гонка сначала на яхте до крошечной рыбацкой гавани. К причалу их по мелководью доставляли на шлюпках. Здесь ждал могучий «кадиллак». Сверкающий вишневым лаком, он был совершенно неуместен среди растянутых на шестах мокрых сетей и приземистых, почерневших от соленых ветров хижин. Затем была ночь бешеной езды по незнакомым дорогам, когда виден лишь слепящий ореол за передним стеклом и кажется, что проваливаешься в бесконечность, из которой нет выхода. Утром грязный, остро пахнущий бензином и пылью автомобиль доставил их в аэропорт. Какие-то парни в модных куртках грубо тащили их, одеревеневших после долгой езды, к трапу, в то время как дикторша объявляла, что посадка закончена.

Первое, что увидели они в самолете, рухнув в кресла, была перекошенная от ярости физиономия Бедворта. Он долго еще шипел и брызгал слюной, проклиная их за то, что они чуть не опоздали, а они уже спали, выпив после взлета по рюмочке коньяку, заплатить за который пришлось тому же Бедворту. Шесть часов в воздухе — и все это время голова Мэри покоилась на плече Тома. Затем короткая ночь в странном бамбуковом доме, хозяева которого так и не показались, лишь изредка за стеной слышались их шелестящие шаги. А утром снова рывок на автомобиле в душистую, поросшую незнакомыми цветами лощину, где их подобрал вертолет.

— Мистер Бедворт, скажите пилоту, чтобы взял вправо и подлетал к горе с другой стороны, — прокричал Том через двадцать минут полета.

Бедворт внимательно глянул на него и молча начал пробираться по узкому проходу между креслами. Из-за рева винтов Том не слышал, о чем они говорили. Видно было, что пилот спокойно возражал, а Бедворт энергично рубил ладонью воздух, настаивая на своем. Кончилось тем, что пилот сменил курс. Вернувшись на место, Бедворт наклонился к Тому:

— Ты уверен, парень, что дал дельный совет?

Том кивнул. Говорить ему не хотелось. Он отчетливо видел, как вскоре все произойдет — видения наплывали, словно клубы разноцветного дыма, проясняя все новые и новые жуткие детали, — и понимал, что бессилен что-либо изменить. Рок Кассандры преследовал его. Жалко было лишь Мэри, но Том знал, что она быстро успокоится. Дети живут не для родителей и уходят от них, когда рвется последняя ниточка взаимопонимания. Ну а мистер Грэй… Пусть будет счастлив, что сумеет уцелеть в предстоящей катавасии. Бедворт снова наклонился к его уху.

— Когда прибудем на место, тебе предстоит поработать. Это нетрудно, зато получишь столько долларов, что сможешь всю жизнь болтаться по кабакам.

Том снова кивнул. Не было смысла возражать, что кабаки его больше не интересуют. Бедворт не поймет, почему он стал другим человеком. А деньги… Что ж, деньги у них с Мэри будут, только совсем не из того кармана. Он заглянул в стальные, с желтоватым отливом глаза старого дельца и кивнул в третий раз.