Шторм недолго принимала ванну. Огонь в печи погас, и в помещении с каждой минутой становилось холоднее и холоднее. Оконные стекла на кухне были покрыты морозным узором.

Встав во весь рост, Шторм потянулась за полотенцем, которое висело на спинке стула, и начала досуха растирать свою гладкую шелковистую кожу. Но очень скоро на ее теле выступила гусиная кожа, и Шторм с наслаждением закуталась в свой любимый махровый халат, очень теплый и уютный.

Поднявшись к себе в комнату, Шторм уселась на софу, вытянув босые ноги к камину, в котором было разведено небольшое пламя. Ей совершенно не хотелось спать. Стоявшая на столе лампа, которая горела обычно всю ночь, отбрасывала мягкие тени, придававшие комнате особый уют.

Она задумалась над своей горькой долей. Неужели ее сегодня опять ждет бессонная ночь, ночь, наполненная мучительными сновидениями, в которых к ней являлся Уэйд?

Внезапно послышалось громкое чирканье и в темном углу комнаты вспыхнула спичка.

– Рейф? – испуганно воскликнула Шторм.

– Нет, это не Рейф, – раздался холодный злой голос. – А ты его ждала? Чтобы поразвлечься, да?

– Убирайся к чертовой матери, Уэйд Мэгэллен, – сердито ответила Шторм, понизив голос. – Ты испугал меня до полусмерти. Что ты здесь делаешь? Я думала, что ты уехал домой.

– Ну так я уже вернулся назад. Я подумал, что тебе захочется сменить компанию. Для разнообразия, – ехидно сказал он.

– Мне не нужна твоя компания, – прошептала Шторм хрипловатым голосом, видя, что Уэйд встает с места и приближается к ней.

– Почему же? – он наклонился к ней, глядя на нее пристально и изучающе из-под полуприкрытых ресниц. – Я ведь тоже не прочь развлечь тебя и могу сделать это не хуже, чем Джеффри. Даже, пожалуй, лучше его, – добавил он негромко, окидывая жадным взглядом все ее тело, ясно вырисовывающееся под тканью халата.

Шторм, не выдержав, вскочила на ноги.

– Что это? – озабоченно спросил Уэйд, когда ее халат при резком движении распахнулся, и он увидел темные пятна на коленях девушки.

Шторм быстро запахнула полы халата.

– Ничего. Это просто синяки, которые я получила, когда помогала Джебу чистить одну из кобыл Кейна.

– А вот еще один, – сказал Уэйд, присев на корточки и беря в руки ее лодыжку.

Шторм вынуждена была вытянуть ногу.

– Это пустяки, – еще раз повторила Шторм, пытаясь освободить свою ногу и чувствуя, как знакомый огонь побежал по ее телу от прикосновений Уэйда.

Взяв обеими руками ее лодыжку, он медленно начал продвигаться вверх к колену, у которого Шторм, перехватив полы халата, судорожно сжимала руки.

– Мне не нравится, что на любимом мною теле появляются безобразные ссадины и синяки, – сказал он и, наклонившись вперед, поцеловал ее ногу в темно-синюю отметину.

– На этом «любимом тобою теле» ты сам оставил немало отметин, – произнесла Шторм, не соображая, что она говорит; ее начала колотить нервная дрожь от прикосновения его губ к ее.

– А, ну это же совсем другие отметины! – руки Уэйда начали продвигаться дальше по бедру, миновав колено Шторм. – Эти отметины оставила любовь.

– Послушай, что ты делаешь? – почти закричала Шторм, пытаясь вырваться из его ласкающих рук.

– Ты прекрасно знаешь, что я делаю, Шторм, – хрипло прошептал Уэйд, в его темных глазах зажегся угрюмый огонь желания. Руки Уэйда начали нежно, но настойчиво раздвигать ее бедра.

– Нет, я не знаю. И я хочу, чтобы ты прекратил.

– Я не могу прекратить, Шторм, – простонал Уэйд, и в его голосе послышалось искреннее сожаление. – С той нашей встречи прошло так много времени.

Он распахнул халат, и бессильные руки Шторм выпустили складки ткани. Когда же он наклонился и поцеловал внутреннюю поверхность ее колен, она задохнулась от охватившего ее отчаянного желания.

– Не делай этого, Уэйд. Я не хочу, чтобы ты делал это, – шептала она в забытьи.

– Нет, ты этого хочешь, – сказал Уэйд тихим, мягким голосом и снова коснулся губами ее шелковистой кожи на внутренней поверхности бедер, а затем увлек Шторм на софу.

Когда он полностью распахнул халат Шторм, обнажив ее тело и окидывая его жадным пылающим взглядом. Шторм закричала в изнеможении:

– Нет, я не хочу…

Однако ее неоконченная фраза так и повисла в воздухе, потому что горячий рот Уэйда, скользнув по внутренней поверхности бедра, впился нежным поцелуем в ее трепещущее лоно.

Вцепившись пальцами в плечи Уэйда и беспрестанно шепча его имя, она ощущала, как его жадный язык входит в ее лоно.

И в тот момент, когда ей уже казалось, что она не в силах больше вынести эту сладкую муку, Уэйд поднял голову и взглянул в ее исполненные желания глаза. Хозяйским том, как человек, имеющий на это право, Уэйд положил обе ладони на ее обнаженную грудь и спросил резким тоном:

– Руки Джеффри уже успели побывать здесь?

Шторм была не в состоянии ответить ему и только молча взглянула в его глаза, покачав головой. Тогда он склонился над ней и припал теплыми влажными губами к ее груди. Его зубы начали нежно мять и покусывать ее розовые соски. Когда они затвердели и набухли, он взял одну грудь в ладонь и начал жадно сосать, так что судорога пробежала по ее телу.

– О Боже, Уэйд, – простонала она. – Ты так нужен мне. Иди сюда.

Уэйд молниеносно встал и скинул с себя одежду. Он постоял так несколько секунд над ней, совершенно обнаженный, глядя на распластанную перед ним женщину, великолепный в своей уверенности, что она принадлежит ему. Шторм раздвинула свои согнутые в коленях ноги чуть шире, как бы молчаливо признавая тот факт, что да, действительно, она принадлежит ему.

Уэйд правильно понял ее движение и бросился на софу. Шторм приняла его в свои объятия, и их губы слились в долгом страстном поцелуе. Ее руки исступленно гладили его плечи, и его поцелуй становился все более настойчивым и жадным. Язык Уэйда, раздвинув губы Шторм, проник внутрь и начал ласкать ее язык.

Шторм издала низкий гортанный стон и начала ласкать и пощипывать спину Уэйда. Наконец Уэйд взял ее руку и направил вниз своего плоского мускулистого живота. Когда ее ладонь достигла его твердой плоти, он сомкнул на ней пальцы Шторм.

– Да-да, дорогая, – простонал он, почувствовав, как она слегка сжала пальцы и начала медленно двигать рукой вверх и вниз, ритмично и размеренно.

– О Шторм! – прошептал он и перевернулся на спину, отдавая себя во власть ее чарующих рук.

И Шторм, которой понравилась такая власть над ним, осмелела. Она склонилась над ним и жадными быстрыми поцелуями начала покрывать все его тело: широкую грудь, плоский живот, спускаясь постепенно ниже, туда, где пульсировала в ее руке его напряженная плоть.

Тут она помедлила одно мгновение, как бы дразня своего любовника, и заметила, как застыло в напряженном ожидании все его тело: отважится она заменить свою руку губами?

Он умоляющим жестом погладил ее по голове, но она, прильнув ртом к его бедрам, начала целовать их, не переставая ласкать рукой его плоть.

. – Ах ты маленькая трусишка! – проворчал он и улыбнулся, убирая ее ласкающую руку и укладывая Шторм спиной на софу.

Шторм старалась поймать и удержать его взгляд, когда он раздвинул ее ноги и стал между ними на колени. Но выражение грубого чувственного желания в его свинцово-серых глазах заставило ее вспыхнуть до корней волос и прикрыть веки.

– Моя застенчивая девочка, – прошептал он хрипло и, слегка приподняв ее бедра, вошел в нее, прижавшись ртом к ее волосам, которые заглушили вырвавшийся из его груди стон наслаждения.

– Как я тосковал по тебе все это долгое время, – зашептал он, – каждую ночь я лежу в своей постели без сна и тоскую по тебе.

Шторм хотелось спросить: «Почему же ты тогда не останешься навсегда со мной?». Но она не могла в эту минуту произнести ни слова, потому что он крепко держал ее бедра и ритмично двигался между ними. А она, вцепившись пальцами в его плечи, страстно подавалась каждый раз вперед навстречу ему, стараясь не упустить ни слова из того, что он шептал ей. Их бедра при каждом его толчке сливались в одно целое. Их тела блестели от выступившей на коже испарины. И вот, наконец, они оба содрогнулись в последней конвульсии, достигнув одновременно высшей точки своей страсти. Моментально обоих охватила сладкая дрема. Расслабив влажные от пота тела, они восстановили дыхание, лежа в объятиях друг друга.