а. Как

б. Рассмотрение, в каком виде

в. Европа явилася совсем

Венеция вдруг показывается перед глазами всей Европы сильнейшею своим богатством и всемирною торговлею и выводит за собою другие республики, Геную и Флоренцию.

После “богатством и”: торгов<лею>

Венеция вдруг показывается перед глазами всей Европы сильнейшею своим богатством и всемирною торговлею и выводит за собою другие республики, Геную и Флоренцию.

за нею

Вся морская торговля захвачена Венецией, сухопутная Ганзейским союзом, постоянно останавливая покушения быстро образовавшегося португальского <государства> перехватить торговлю.

делится между

Вся морская торговля захвачена Венецией, сухопутная Ганзейским союзом, постоянно останавливая покушения быстро образовавшегося португальского <государства> перехватить торговлю.

португальцев

Государи мимо папского покровительства, становятся сильнее, потому что получают мало-помалу непосредственное управление народом, благодаря крестовым походам, истребившим множество сильных вассалов.

несмотря на иго

Во Франции Филипп Август и Людовик кладут крепкое основание монархической власти; <она> возрастает вдруг до неограниченной власти волею странного и мудрого тирана Людовика XI, и совершает уничтожение феодализма.

После “совершает”: самовластное

Испанские властит<ели> глубокою религиозностью облекают свою власть и делают ее неограниченною.

монархи

Австрийский дом тоже посредством браков усиливается и непомерно превышает прочих германских феодалов.

остальных

Время покушений на низвержение папского ига.

ослабление

Избрание разом двух пап, и раздоры от этого объемлют Европу и ослабляют всеобщее мнение.

Перед “Избрание”: Уни<чтожение>

Университеты, алхимики и начало возрождающихся знаний быстро помогают тому и приготавливают Европу к всеобщему взрыву.

После “знаний”: как

Образ преподавания, влияние их на Европу.

их влияние

Суеверие, раздуваемое нищенствующими монахами, их корыстолюбие и жадность.

После “нищенствующими”: корыстолюбивыми

Одни, обнимающие вполне все события, собственно всеобщие истории средних веков.

ЛБ25 — Одни, ближайшие к нам, обнимающие

Причиною этому необыкновенное обилие и разнообразие предметов, из которых сложена средняя история, обнять которых вполне почти невозможно или требует глубокого многостороннего гения.

ЛБ25 — многосторонность

Причиною этому необыкновенное обилие и разнообразие предметов, из которых сложена средняя история, обнять которых вполне почти невозможно или требует глубокого многостороннего гения.

ЛБ25 — составлена

Причиною этому необыкновенное обилие и разнообразие предметов, из которых сложена средняя история, обнять которых вполне почти невозможно или требует глубокого многостороннего гения.

ЛБ25, ПД9 — и требует

Однако же многими, исполненными таланта и больших сведений, были сделаны попытки, замечательные и важные во многих отношениях для истории средних веков.

а. одаренными истинным талантом и большими сведениями;

б. учеными, исполненными таланта и больших сведений ЛБ25

Прежде всего должно упомянуть о Гиббоне, которого История упадка римской империи, сочинение, означенное глубокою ученостью, увлекательною силою повествования и многосторонним умом, первая проложила путь для создания истории средних веков, объяснила и открыла начала ее еще в недре древнего мира.

После “Прежде всего должно упомянуть”: о Всеобщей истории Иоганнеса Миллера, сочинении исполненном [Несмотря на недостаток стройного плана, <его> сочинение отличается замечат<ельной>] наблюдательности, ума, верного взгляда и высокой простоты изложения. Она формою своею более похожа на собрание отдельных замечаний и при внутреннем глубоком достоинстве своем не имеет наружного плана и системы, нужных для руководства ЛБ25

Прежде всего должно упомянуть о Гиббоне, ~ древнего мира.

ЛБ25 — Гиббон в сочинении своем История упадка римской империи, сочинении, означенном глубокою ученостию, познанием и практическим познанием жизни человечества, с увлекательным красноречием изобразил картину средних веков, хотя, верный своему предмету, он показал их в отдалении, сколько нужно Для главного сужета

Прежде всего должно упомянуть о Гиббоне, которого История упадка римской империи, сочинение, означенное глубокою ученостью, увлекательною силою повествования и многосторонним умом, первая проложила путь для создания истории средних веков, объяснила и открыла начала ее еще в недре древнего мира.

После “в недре древнего мира”: Гизо в своей Истории европейской цивилизации раскрыл первоначальные стихии гражданственности средних веков и сделал много исследования в отношении ЛБ25

Сочинение Гюльмана: История городов в средние веки исполнено с необыкновенною отчетливостию и бросает свет на всю средину средней истории, на сильнейшие пункты их гражданственного развития.

После “пункты их”: образо<вания> ЛБ25

История Галлама под названием: Европа в средние веки замечательна в отношении конституционных перемен.

ЛБ25 — сочинение очень замечательное и хотя есть более история

История Галлама под названием: Европа в средние веки замечательна в отношении конституционных перемен.

После “конституционных перемен”: в разных государствах христианских, хотя самой жизни народной, произведшей эти перемены, не видно, что в сочинении такого достоинства очень важно ЛБ25

История средняя Демишеля, которой вышло два тома, показывает в авторе много начитанности, вмещает много фактов, но не имеет единства и достоинств историка.

ЛБ25 — кажется, будет полнее других и, хотя не показывает глубокого таланта, но составлена человеком ученым, которому не чужды новые открытия и который обращал внимание на все явления

История средняя Демишеля, которой вышло два тома, показывает в авторе много начитанности, вмещает много фактов, но не имеет единства и достоинств историка.

ЛБ25, ПД9 — высокого единства

Его сокращение средней истории, изданное в одной книге, вмещает почти все события, хотя в сухом и сжатом виде.

После “хотя”: и несколько ЛБ25

Присоединив сюда историю среднюю Лудена, замечательные во многих отношениях записки Миллера, можно окончить небольшой итог собственно всеобщих историй средних веков.

ЛБ25 — История средняя Лудена писана человеком размышляющим, но в виде результата и не соединяет живого фактического представления с художественным планом. То же самое <надо> сказать и об истории Ротека, отличающейся в некоторых отношениях небольшим фанатизмом и пристрастием к некоторым идеям

Присоединив сюда историю среднюю Лудена, замечательные во многих отношениях записки Миллера, можно окончить небольшой итог собственно всеобщих историй средних веков.

ЛБ25 — Иоанна Миллера