Ахира пожал плечами.

— Днях в двух пути в одну сторону — Тромодек, днях в трех в другую — Брэ. Что нам надо решить — что мне надо решить, — это что важнее: поиски Минина или проблемы с Эвенором? — По общему решению командиром у нас был Ахира. Отчасти потому, что он не принимает решений, не подумав трижды, а то и четырежды. — Кто что посоветует?

— Брэ, — сказала Андреа. — На шаг ближе к Эвенору.

В этот миг солнце закрыло облако, и на лицо ее легла тень. Что-то было в том, как она это сказала... Одержимость? Страсть?.. Не знаю.

— Тромодек, — сказал я. — Пара дней вряд ли что-то решит, а так мы, возможно, сумеем быстрее найти Микина. Тромодек ближе, значит, мы быстрее что-нибудь выясним. По крайней мере — на день.

И уйдем на два дня дальше от Эвенора и Фэйри. Возможно, все, что известно о тварях оттуда, мы сможем узнать, просто проехав вдоль берега, а я не сторонник теории, что изучать циркулярную пилу надо, залезая под нее.

Кроме того, если Эвенорские события и вправду так важны — там может оказаться и другой народ, кроме нас, другие маги, как и Энди, желающие сунуть туда носы. Вот пусть их и прижучат первыми.

— Брэ, — сказала магичка. — Эвенор гораздо важнее. Вы разве не слышали слухов о разоренной деревне?

— Я не доверяю слухам. Слишком много их я создал сам. Тромодек.

— Брэ. — Что-то было в ее голосе, кроме настойчивости. Раздражение капризной женщины? Страх?

— Тромодек. — Я улыбнулся самой обворожительной из своих улыбок. — Поборемся?

— Как-нибудь потом.

Она улыбнулась так, будто говорила это всерьез, и заработала сердитый взгляд Джейсона на нас обоих.

Я тоже был от него не в восторге. Мне не раз приходило в голову, что, не будь его, я ночевал бы с Энди, а не с Ахирой. Случаев заняться утешением вдовы мне выпадало предостаточно.

Ахира повернулся к Джейсону.

— Барон?

Джейсон усмехнулся — чуть вымученно.

— Ты ко мне? — Я его тоже раздражал; нечего и сомневаться, он примет сторону матери. — Я за Тромодек, — сказал он.

Он меня потряс — я не рассчитывал на поддержку. Впрочем, мог бы и сообразить: Джейсон куда более заинтересован в поисках Микина, чем в разведке Эвенора, а это ставит нас на одну сторону.

— Если мы окажемся правы, — продолжал он, — то быстрее найдем Микина; если нет — это задержит нас на четыре дня, а не на шесть, как если мы ошибемся с Брэ.

Тэннети фыркнула.

— Предлагаю способ выбора получше. Подумайте, где легче влипнуть в беду, и пойдем туда сразу. Все равно у нас всегда так бывает.

— То есть ты — за Брэ, — сказал я.

— Конечно. На шаг ближе к Эвенору; на шаг дальше в могилу. Я говорю: Брэ.

Ахира резко натянул повод: его пони решил пуститься рысью, а гном этого не хотел.

— Итак, двое у нас за Тромодек, двое — за Брэ. Что означает, если б мы голосовали, что мой голос решающий. Ну а поскольку у нас не демократия, решаю в любом случае я.

Джейсон открыл было рот — но решил не высказываться.

Ахира вздохнул.

— Я тоже помню его, Джейсон. Помню, как разъярились мы с Карлом, когда узнали, что отец бьет его.

Он на миг опустил голову, быть может, прощаясь с избитым маленьким мальчиком, но, когда он поднял ее, лицо его было лицом игрока, безжалостным и холодным.

Было время, когда Ахира встречал что угодно с улыбкой на лице и шуткой на устах, но время это давно миновало.

— С одной стороны, мы знаем, что Микин не сидит на месте, — сказал он. — Так что если мы хотим искать его, самым правильным решением будет Тромодек. Эвенор же и Фэйри никуда не денутся. С другой стороны, проблема Эвенора важнее, чем поиск заблудшего Приютского воина, кто бы он ни был.

Его топор был привязан поперек седла; узлы он завязал так хитро, что мог высвободить оружие одним быстрым рывком. Сейчас рука гнома лежала на топорище, словно взывая к его помощи.

— Знай мы наверняка, что сумеем отыскать его быстро, — продолжал Ахира, — Я решил бы иначе, но сейчас говорю: Брэ. Эвенор важнее; мы идем в Эвенор.

Мальчишкой я считал, что все болота должны быть вроде Эверглейда во Флориде или Мевских топей: редкие участки влажной земли и воды, чуть прикрытые жидким кустарником, а в основном — коварные трясины, готовые поглотить тебя, стоит только оступиться.

Хорошо еще, что не существует установленной пени за ошибки, не то я бы столько их заплатил за свою жизнь, что она оказалась бы куда короче. Я чаще оказывался везуч, чем прав. Помню, однажды я оказался замешанным в одну политическую заварушку в Скироте — и, разумеется, встал не на ту сторону. Хорошие ребята, выпади им случай, выставили бы мою голову на шесте, а с плохими мы поделили бочку золота.

Ухабистый тракт вился через болота, будто искал гребень холмов там, где никакого гребня не было. Справа и слева земля полого уходила вниз, сквозь плети вьюнков и дикого винограда, к густым зарослям кипарисов и ив, среди которых тут и там проблескивала вода и зеленели предательские полянки.

Назойливые сойки время от времени садились на ветви над нами, то ли чтобы поиздеваться, то ли чтобы обдать пометом, или то и другое вместе. То и дело слышалось шуршание в опавших листьях, но, хотя болота должны были кишеть жизнью, увидеть мне так никого толком и не удалось — здешнее зверье научено не попадаться на глаза людям. То, что с людьми на этот раз ехал гном, не заставило их сделать исключение.

Несколько исключений, впрочем, было. В одном месте дорога крутыми изгибами пошла вниз, и за последним поворотом открылось озерцо — полмили в поперечнике, окруженное камышом и высокой травой. Там, у кромки воды, стояла й пила лань. При нашем приближении она подняла голову, глянула огромными испуганными глазами — и унеслась прочь; треск кустарника спугнул лебедей — стая их возникла из-под прикрытия нависших над водой ветвей и взмыла в небо.

Тэннети, всегда готовая развлечься — или, на худой конец, хотя бы кого-нибудь убить, — вскинула заряженный арбалет, но стрелять не стала. Думаю, она не была уверена в точности прицела, а останавливающее действие у арбалета небольшое, так что если не попасть оленю в хребет, в сердце или (что наиболее вероятно) в легкие, приготовьтесь к долгой погоне.

— Вот тебе и ужин, — вздохнула Тэннети.

Этой ночью мы встали лагерем на обочине близ прямого отрезка дороги — причем не на земле, а развесили гамаки меж деревьев. От змей и прочей нечисти.

Через кусты даже я не смог бы пробраться без шума, а тракт просматривался на четверть мили в обе стороны, так что мы развели костер и позволили себе расслабиться — появись кто-нибудь, времени нам хватит.

Первая стража выпала Джейсону; он настороженно смотрел в огонь, а устроившийся рядом Ахира поправлял проволочно-ременную оплетку рукояти своего топора. Мне не спалось, так что я сделал сиденье из одеял, оперся спиной о седло и занялся кинжалом. Когда от клинка зависит жизнь — он должен быть острым.

К нам — совершенно сонная — подошла закутанная в одеяло Тэннети.

Я вскинул на нее взгляд.

— У тебя усталый вид.

Она кивнула, бросила на землю рядом со мной сложенное одеяло и уселась на него по-турецки, кутаясь в то, которое было у нее на плечах.

— Я такая и есть. Просто слишком на взводе. — Она уставилась в темноту, будто ожидая, что оттуда вот-вот кто-нибудь выпрыгнет, потом тряхнула головой. — Бывает.

Я слегка подвинулся, чтобы она оперлась о мое седло. Она Улыбнулась своей особой улыбкой — губы сжаты, уголки чуть приподняты — и прислонилась к нему. И ко мне. Я сквозь одеяло ощутил тепло ее тела и подумал — сколько же времени я не был с женщиной.

И все же это время я люблю в походах больше всего — конец дня, когда нечего больше делать, кроме как сидеть и говорить, пока сон не загонит тебя в постель — какой бы она ни была.

Руки Тэннети прикрывало одеяло. Зная ее, я понимал, что обе руки лежат на рукоятях взведенных пистолетов. Я говорю без снисходительной усмешки: это даже как-то успокаивает. Когда дело касается Тэннети, в одном можно быть уверенным точно: она всегда готова отразить внезапное нападение. Может быть, даже слишком готова — но готова.