Рауль смотрел на монгрела, оставаясь невидимым для него – это интриговало.

Усмехнувшись собственным мыслям, блонди бесшумно поднялся со стула и зашёл к монгрелу за спину. Возможно, тот услышал перемещение Эма, а возможно и нет – это было не важно.

– И вообще, чтобы ты знал, – склонившись к уху Катце, произнес Эм, – мне на эти дела наплевать, я приехал сюда только по просьбе Ясона и мне глубоко безразлично как то, что ты ответишь, так и то, что с тобой после этого будет. Надеюсь, я понятно выражаюсь?

– Более чем, – тихо ответил монгрел, и намного помолчав, добавил: – Наплевать?

Хорошо. Полагаю, это означает, что мое участие в эксперименте по изучению вами свойств кастратов не будет продлено? Что ж, я, пожалуй, вернусь на прежнее место.

Катце пытался обезопасить себя на будущее, а еще он очень хотел знать, что случилось с Ёхито. Но для этого надо было выбраться из Раная-Уго и хотя бы на время запихать свою ненависть к Раулю куда подальше. Присутствие блонди за спиной, поднимало из глубины души почти панику. Наконец-то Катце понял суть своего трепета перед Раулем – страх, один страх, и ничего больше.

"Скучно получилось, увы", – с сожалением мысленно подвел итог беседы Эм.

Блонди выпрямился и одним движением сдёрнул верёвку с запястий монгрела, не особо заботясь об аккуратности.

– Разумеется – вернётесь, другого просто не дано.

Оставив второй вопрос монгрела без внимания, Рауль вернулся на своё место, садясь напротив монгрела и ожидая, когда он сам снимет повязку с глаз.

– Сейчас мы едем в Эос, там вас осматривает специалист и выносит решение о возможном времени преступления вами к прежним обязанностям, после чего вы встретитесь с Ясоном, ну а затем идёте на все четыре стороны. Вопросы есть?

– Я на них не имею права, – твердо сказал монгрел, снимая повязку. Его взгляд был таким же ледяным, как у блонди. Рауль сделал все, чтобы убить любовь Катце еще в зародыше, и в глубине души монгрел был даже рад, что он не успел полюбить Рауля по-настоящему. Даже с той малости, что когда-то была у него в сердце, он едва не погиб. Судьба – смешная штука – в ту ночь, когда Катце переспал с Ёхито, он понял, что любит Рауля, а уже днем от его любви осталась лишь горстка пепла в коробке из-под сигарет. В Раная-Уго Катце учился выживать и ненавидеть, а вот избавится от боли так и не получилось.

– Верный ответ, – кивнул блонди. – Вижу, мои слова произвели на вас нужное воздействие. Будем надеяться: недоразумений у нас больше не повторится.

Рауль легко поднялся со стула и вышел из комнаты. В машине же, он сел напротив Катце и около двадцати минут, не отрываясь, смотрел на него – взгляд нельзя было назвать ни изучающим, ни как-то окрашенным эмоционально – просто взгляд на неожиданного соседа в поездке. Хотя применительно Блонди – это звучало как абсурд.

– Вы, видимо, так и не поняли свою ошибку, ведь так? – нейтрально произнес Эм, будто поддерживая светскую беседу.

– Ошибку? – Катце усмехнулся, поглядывая в окно. Время от времени ему казалось, что все это просто очередной сон, но утро не наступало. Катце неосознанно потер следы веревки на запястьях. – Помнится, вы когда-то трактовали причины моих ошибок и без моего участия. У вас блестяще получалось… Так что можете не утруждаться тем, что придется выслушивать мою версию происшедшего.

За этим длинным монологом скрывалась вполне простая и короткая мысль: "Я не желаю с тобой разговаривать, Рауль". Катце смотрел на улицы Мидаса и мечтал поскорее покинуть машину Второго Консула и его самого.

"Отводит взгляд, прячется…как в тот раз, по-детски: если я не вижу, значит и меня не видят… Как глупо, Катце".

– Не волнуйтесь, вы меня этим нисколько ни затрудните, – вежливая улыбка. – Я потратил ночь на вас, так что мне бы очень хотелось, чтобы она прошла хоть с какой-то пользой лично для меня, – холодные нотки в голосе Советника были едва заметны.

Рауль смотрел на монгрела с тем же выражением глаз, но вот внутри что-то поменялось – почему-то стало небезразлично то, что кожа на запястьях перетерта веревками и до сих пор кровит, что под глазами залегли глубокие тени, а вся фигура будто сгорбилась от непонятного груза на плечах. Осознав свои мысли, блонди быстро от них отмахнулся: "Ещё чего не хватало – что-то к нему испытывать…" – Да – пожалуйста, – Катце продолжал безучастно пялиться в окно. Становилось холодно. Монгрел был одет в джинсы и хлопковую футболку – в то, в чем люди блонди выволокли его из борделя – потому поежился. Он думал о Ёхито, вспоминал улицы Мидаса, а впереди предстояло возвращение в Танагуру и встреча с Ясоном. В воспоминаниях Катце было все, и лишь мыслям о Рауле в них места не было. – Когда-то мне казалось, что между нами есть что-то помимо эксперимента. Нет, не любовь… привязанность или привычка. Хм, я не знаю, что вернее. – Катце вздохнул. – Я подался собственным чувствам и перешел дозволенные границы – и чем дальше это продолжалось, тем сильнее я хотел твоей л… – Любви? Глупо! -… Вашей ласки.

Моя связь с Ёхито была попыткой исправить положение, но вы все восприняли на свой счет, господин Эм. Я пережил ваши последние касания только потому, что принял приступ гнева за ревность. – Катце повернул голову и насмешливо посмотрел Раулю в глаза: – Но я и тогда ошибся. Опять. Смешно, правда? Все ведь проще было, но я понял это слишком поздно. Вы разозлились, потому что я попытался ускользнуть из-под вашего контроля и поставил под угрозу провала весь эксперимент. Такая версия вас устроит, господин Второй Консул?

Блонди с хорошо скрываемым удивлением слушал версию монгрела. "Неплохо…

Особенно если исключить излишнюю эмоциональность и желание во что бы там ни стало вывести меня из себя. Но не до конца. В принципе, того, что он понял уже много для монгрела, но все же не достаточно".

– Весьма интересные выводы, но в твоей речи есть пара неточностей, которые я, с твоего позволения, несколько проясню, – беседа почти походила на разговор старых знакомых. – Если тебе казалось что это чувство не любовь, то что означали твои слова на выходе из моего кабинета? – спросил Советник – будто интересуясь дополнительным аспектом картины произошедшего. – И к твоему сведению, я не разозлился, – усмешка, – я просто не люблю когда мне лгут, буду надеяться, что со временем ты поймёшь истинную причину твоей ссылки в бордель, потому что объяснять такие очевидные вещи я не собираюсь.

Они медленно подъехали к Эос, но блонди явно не спешил покидать машину, намереваясь дождаться ответов.

Катце побледнел и отвел взгляд.

– Я плохо помню, что наговорил вам в тот день, господин Консул, особенно после того, как оказался на столе. Вам есть дело до разницы между привязанностью и любовью? Обратитесь с этим вопросом к господину Минку – он о любви знает не мало.

Может и объяснит вам, почему до сих пор не продал Рики в Мидас. Что же касается лжи, то это определение подразумевает – "говорить неправду", а насколько я помню, никаких договоренностей о том, что я делаю в свободное от работы время, у нас не было. Так в чем же я солгал?

– Опять лжёшь, – презрительная усмешка, – и это прекрасно видно… Впрочем, можешь не говорить. Мне не настолько это интересно, чтобы выпытывать что-то сейчас, – специально или нет, но ударение было на последнее слово. – Я же сказал: поймёшь когда-нибудь… Возможно.

Упоминание Ясона сильно резануло по нервам, Рауль поморщился – этот пэт Z-107М был давней проблемой и практически зубной болью Второго Консула (на сколько этот термин вообще был применим к элите). "Опять дерзит. Что ж, это не проблема – опыт воспитания монгрелов у меня уже есть, так что…разберёмся".

Блонди вышел из машины и быстрыми шагами пошёл в Эос, не заботясь о своём спутнике. Последней его фразой неожиданно стало тихое:

– Я бы советовал вам не искать этого мальчика… Это в ваших же интересах.

Впрочем, как и в его.

Катце долго сидел в машине, скрипя зубами от злости. Ненависть к Раулю крепла час от часу, но его последний совет был кстати. Катце слишком хорошо понимал, что словосочетание "как и в его" – означало, что Ёхито жив, а "я бы советовал вам не искать" – прямая угроза. Катце безумно хотелось нагадить Раулю, но рисковать Ёхито второй раз он не стал даже под дулом бластера. Он найдет способ и для мести и для того, чтобы узнать, что случилось с его любовником, но всему свое время. Открыто действовать нельзя, а терять монгрелу, побывавшему в Раная-Уго уже было нечего.