Был побег на рывок, наглый, глупый, дневной.
Вологодского с нос, и вперед головой…
И запрыгали двое, так сопя на бегу…
На виду у конвоя, да по пояс в снегу.
Положен строй в порядке образцовом,
И взвыла „Дружба“ — старая пила,
И осенила знаменьем свинцовым
С очухавшихся вышек три ствола.
Все лежали плашмя, в снег уткнувши носы.
А за нами двумя бесноватые псы!
9 Граммов горячие, как вам тесно в стволах,
Мы на мушках корячились, словно как на колах!
Нам добежать до берега, до цели…
Но свыше с вышек все предрешено.
Там у стрелков мы дергались в прицеле.
Умора просто, до чего смешно!
Вот бы мне посмотреть, с кем отправился в путь,
С кем рискнул помереть, с кем затеял рискнуть!
Где-то виделись будто… чуть очухался я,
Прохрипел: „Какм зовут-то? И какая статья?“
Но поздно — зачеркнули его пули,
Крестом: затылок, пояс, два плеча.
А я бежал и думал: „Добегу ли?“
И даже не заметил сгоряча.
Я к нему чудаку: „Почему, мол, отстал?“
Ну а он на боку и мозги распластал…
Пробрало! телогрейка аж просохла на мне,
Лихо бьет трехлинейка, прямо как на войне!
Как за грудки держался я за камни.
Когда собаки близко — не беги!
Псы покрошили землю языками
И разбрелись, слизав его мозги.
Приподнялся и я, белый свет стервеня.
И гляжу кумовья поджидают меня.
И мы прошли, ткнули труп: „Сдох, скотина!“
Нету прока с него.
За поимку — полтина, а за смерть — ничего!“
И мы прошли гуськом перед бригадой.
Потом за вах ту, отряхнувши снег.
Они обратно в зону за наградой,
А я за новым сроком — за побег.
Я сначала грубил, а потом перестал.
Целый взвод меня бил, аж два раза устал!
Зря пугают тем светом, тут с дубьем, там с кнутом!
Врежут там — я на этом!
Врежут здесь — я на том!
Вот и сказке конец
Зверь бежал на ловца!
Снес, как срезал, ловец
Беглецу поллица…
Беглецу поллица…
