После еды Макс немного поспал. Он уже стоял внизу, собираясь уезжать, когда Мими окликнула его сверху:

– Макс, зайди, пожалуйста, ко мне в спальню. Это всего на пару минут.

– Я не хочу говорить о случившемся.

– Разумеется, мы не будет говорить об этом.

Почувствовав, что мать настроена решительно, Макс пошел вверх по лестнице.

Когда он вошел в спальню, Мими закрыла дверь и заперла ее на ключ. Не говоря ни слова, она протянула сыну конверт из американского посольства.

– Почему ты вскрыла мое письмо? – удивился Макс.

– Ты только посмотри на него. Оно выглядит дьявольски официально и загадочно, а тебя здесь не было. Я решила, что это, наверное, что-то очень важное. Так оно, черт побери, и оказалось.

Макс прочел полное любви, счастья и доверия письмо Стеллы.

– О нет! – прошептал он, дочитав последнюю страницу.

Ему не хотелось смотреть в глаза Мими. Но, черт возьми, он собирался просто повеселиться в Париже, и господь свидетель, девица не слишком сопротивлялась. Ему тридцать один год, в него влюбилась девятнадцатилетняя дурнушка. И это ее первая любовь. Разумеется, она верит, что это навсегда. Стелла была легкой добычей, сказали бы другие.

Мими нерешительно начала:

– Я полагаю, это произошло в то время, когда вы с Физз жили отдельно?

Макс сказал, обороняясь:

– Я думал, что Физз ушла от меня навсегда.

– Похоже, так полагала и эта юная леди, – вздохнула Мими. – Что будем делать, сынок?

Макс рухнул в мягкое кресло у камина и закрыл лицо руками.

– Я не представляю, что мне делать. Мама, прошу тебя, помоги мне.

– Значит, так, Физз ты ничего не скажешь, – твердо объявила Мими. – Незачем перекладывать эту тяжесть на ее плечи.

– Я должен немедленно отправиться в Париж и поговорить со Стеллой. – Макс встал и начал мерить шагами комнату. – Но сейчас война, и я даже не могу послать ей письмо… Только если через американское посольство? Да. Я так и сделаю.

– Мне кажется, что разговорами делу не поможешь, слишком поздно, – спокойно заметила Мими. – И мне кажется, что эта юная леди вовсе не желает с тобой беседовать. Она жаждет родить от тебя ребенка.

– Ну и что я могу с этим поделать?

– Подождем. – Мими не хотелось, чтобы сын отправился в самоволку, попал в тюрьму или, того хуже, к немцам. И больше всего ей не хотелось волновать Физз. – И еще одно, сынок. Ее имя. На обороте конверта написано: «Стелла О'Брайен».

– Да, она дочь Бетси.

Вот тут Мими не сдержалась:

– Ну почему из всех половозрелых девиц в мире ты выбрал именно ее?!

– Тсс, мама, они все услышат.

– Не цыкай на меня, развратный щенок! У тебя еще будет время пожалеть об этом, когда Бетси все узнает.

Макс, полагавший, что хуже уже быть не может, выглядел таким испуганным, словно в окно влетел немецкий парашютист.

– А как миссис О'Брайен обо всем узнает?

– Ты сам ей скажешь. Именно мать должна присматривать за дочерью в таком положении. В отличие от нас, Бетси с легкостью доберется до Парижа, потому что Штаты не воюют ни с Францией, ни с Германией.

Макс выглядел сбитым с толку.

– Мама, что ты такое говоришь?

– Я говорю, что ты должен делать. Ты позвонишь матери Стеллы, потому что девочке всего девятнадцать лет. Ты позвонишь ей, потому что я воспитала тебя ответственным взрослым человеком, а за Стеллу отвечаешь ты. – И Мими сурово добавила: – Ты позвонишь Бетси, потому что я тебе приказываю.

– Но как только Бетси услышит мое имя, она швырнет трубку!

– Значит, будешь звонить ей до тех пор, пока она тебя не выслушает.

Кто-то попытался открыть дверь в спальню Мими, потом подергал за ручку. Раздался голос Тоби:

– Мими, с тобой все в порядке?

– Все отлично, – откликнулась она и пошла открывать дверь.

Макс с мольбой взглянул на мать. Посмотрев на его измученное лицо, Мими вспомнила, что он только что потерял своего первенца.

Она вздохнула:

– Ну, ладно. Я позвоню сама. Отправляйся в больницу к Физз. Я все улажу.

Пятница, 1 декабря 1939 года.

Голливуд

– Ты сделала это!

– Нет!

– Это твоих рук дело, Тесса, не лги мне! Неужели ты думаешь, что можешь обмануть собственную мать? – Бетси возмущенно потрясла вырезкой из газеты. Это была статья «Матч О'Брайен – Фэйн, раунд восемьдесят девятый». В статье излагалась совершенно неправдоподобная история о том, как восемнадцатилетняя Тесса О'Брайен много раз уговаривала мать прекратить всем известную вражду. За душещипательным рассказом следовало описание карьеры самой Тессы.

– Я не потерплю такого поведения, Тесса!

– Да ладно тебе, мама, ты же знаешь, что любая реклама идет на пользу, – подмигнуло предприимчивое дитя.

Такого рода информация означала, во-первых, что Тессу не будут задевать те, с кем она ею доверительно поделилась. А во-вторых, они отплатят ей бесплатной рекламой.

– Глупости! Я отлично понимаю, что не Хедда Хоппер и не Луэлла Парсонс выдумали эту чушь о том, что ненависть помогает мне оставаться молодой… И этот ужасный снимок, где я с открытым ртом. – Бетси снова топнула ногой.

Слава богу, война прекратила мерзкие воспоминания и язвительные комментарии Мими по поводу поведения миссис О'Брайен и ее манеры одеваться. Но теперь собственная дочь осыпает Бетси отравленными стрелами!

Тесса оказалась совсем не дурой и прилагала все усилия, чтобы продвинуть свою карьеру.

Бетси запахнулась поплотнее в персиковое неглиже и топнула ногой:

– Я терпеть не могу эти глупые слухи, которые распространяют о тебе газеты, Тесса. Я просто не знаю, что с тобой делать.

– Постарайся не делать ничего, – посоветовала Тесса, стоя к матери спиной. Глядя в зеркало, она наносила на губы еще один слой ярко-красной помады.

Бетси заговорила снова, в ее голосе послышались почти умоляющие нотки:

– Почему ты всегда одеваешься, как дважды разведенная женщина, Тесса?

– Я не чувствую себя подростком и не собираюсь вести себя как они, – бросила Тесса, облизывая мизинец и приглаживая левую бровь.

– А вот об этом нам тоже надо поговорить, юная леди, – отважно заявила Бетси. – Тесса, мне не нравится, что ты встречаешься с мужчинами намного старше тебя.

– Мне нравятся мужчины постарше так же, как и тебе, мама, – воинственно заявила Тесса. – Пожилые мужчины более изысканны и менее требовательны.

– Но не… в сексуальном плане, – решилась выговорить Бетси. – Дорогая, тебе всего восемнадцать. Как ты будешь чувствовать себя в тот день, когда выйдешь замуж за того, кого на самом деле полюбишь? – Бетси содрогнулась, вспоминая свою брачную ночь. – Как себя будет чувствовать твой муж?

– Ох, мама, ты такая старомодная! После шестнадцати все этим занимаются, не только начинающие актрисы. И, разумеется, я пользуюсь противозачаточными средствами, – усмехнулась Тесса. – Уже два года, если хочешь знать.

Бетси не знала, то ли ей сердиться, то ли вздохнуть с облегчением.

Тесса вдруг развернулась на каблуках и рявкнула прямо в лицо матери:

– И вот еще что! Я достаточно взрослая, чтобы распоряжаться теми деньгами, которые я зарабатываю! Это несправедливо, что студия платит мое жалованье тебе. – В контракте было сказано, что жалованье Тессы получает ее мать, выступающая в роли ее менеджера, до достижения Тессой двадцати одного года.

И Бетси жестко контролировала расходы Тессы.

По сути, Тесса имела большое состояние, но не могла пользоваться не только им, но и деньгами, заработанными собственным трудом. Любимый папочка распорядился так, что дочери могли получить наследство только по достижении тридцати лет или при выходе замуж. Иногда Тессу так и подмывало сбежать в Мексику, там выйти замуж, вернуться, потребовать ее миллион долларов, а потом быстренько развестись. Но чувство острожности останавливало ее. Зачем же наследовать состояние, чтобы потом делиться им с разведенным мужем?

Бетси и Тесса продолжали ссориться, их голоса гулко разносились по всему дому, пока не зазвонил телефон в спальне.