Пример такой западной христианской базилики — первый собор Св. Петра в Риме, о времени строительства которого бытуют разные мнения. Обширный зал для собрания верующих имел алтарное пространство для совершения богослужения, снаружи здания к этим частям добавлялся атрий (паперть), а внутри — нартекс (притвор), предназначенный для кающихся и оглашенных.
Дворец Диоклетиана в Сплите (Хорватия). Традиционно датируется IV веком.
Однако существовали здания и другого типа, которые, по мнению историков, мыслились как жилища божества, а скорее всего считались монументами, где главная роль предназначалась скульптуре. Разное назначение этих зданий видно уже по тому, какое значение придавалось экстерьеру и интерьеру. Но какое же это жилище богов, если интерьер беден?
«Греки считали, что храм — это жилище, дом божества, который должен быть особенным, поэтому храмы строили с колоннами… — пишет Вейс. — Важнейшую часть греческого храма составляло огороженное стенами пространство (целла), где помещалось изображение божества. Это было святилище (гиерон), место, где пребывало божество. Здесь находился центр храма, его ядро, все же остальное составляло только архитектонически расчлененное окружение этого ядра. Согласно религиозным воззрениям, святилищу придавали вид простой хижины (в смысле простоты архитектурной конструкции. — Авт.)…
Целла строилась всегда на особом помосте в направлении от запада к востоку. С восточной ее стороны находилась дверь, а с противоположной, на возвышении, стояла статуя божества и перед ней алтарь. В зависимости от требований культа того или иного божества целла была закрыта либо полностью, либо частично. В первом случае свет проникал в нее через открытую дверь, если же последняя была слишком мала, то через окно, проделанное возле нее; для освещения полукрытой целлы, кроме двери, служило еще и оставленное в крыше отверстие…
Продольные стены крытой целлы продолжались вместе с крышей далее переднего фасада, перед которым они образовывали предхрамие… Те статуи, которые не могли поместиться в целле, выставлялись в предхрамии. Такой же порядок в размещении статуй и приношений соблюдался и в крытых храмах.
С увеличением количества изваяний, располагаемых в предхрамии, становилось все более ощутимой потребность в его расширении. Для этого фронтон (но уже не продольные стены) был снова выдвинут вперед и подперт колоннами, отчего образовалось открытое преддверие…(план) Исходной точкой всех дальнейших изменений наружного вида целлы были эти колончатые пристройки. Сначала целлу окружали со всех сторон колоннами, и образовался так называемый периптер, причем проход между стенами целлы и окружающей ее колоннадой служил для размещения статуй и т. п. …
Напротив главных ворот стоял на особом возвышении жертвенник, часто огромного размера; около него были расставлены небольшие алтари. Статуи вместе с различными богослужебными постройками и помещениями для жрецов заполняли остальное пространство ограды. Главный вход устраивали иногда в виде великолепного, окруженного колоннами портика (выделено нами. — Авт.)»
И ни одного слова о внутреннем убранстве «храма». Такое впечатление, что греческие храмы и построенные по их образцу римские служили для того же, для чего и ренессансные лоджии — для размещения в них скульптур. Но о культовом назначении итальянских лоджий почему-то нет сведений. Для чего же могли служить «жертвенники» и «алтари»? Вейс продолжает:
«От греческих храмов этого стиля (коринфского) сохранилось немногое, Остались лишь памятники, относящиеся к позднейшему времени, не культовые, а имеющие чисто светский характер, например так называемая „башня ветров“ — восьмистороннее здание с пологой крышей, возвышавшееся вблизи нового рынка в Афинах».
Вот так: от греческих «храмов» остались лишь памятники не культового, а чисто светского характера! Оговорка историка не случайна. Мало кто ее заметит; таков гипноз устоявшегося мнения.
Вилла Адриана в Тиволи (Италия). Датируется 125–135 годами, но может оказаться, что была выстроена и разрушена в течение XV века.
Говоря о памятнике Лизикрата, Вейс подчеркивает, что «посредине крыши возвышается роскошное лиственное украшение, служившее подножием позолоченному треножнику, полученному Лизикратом в награду за одержанную им победу на Мусийских играх…»
«Другие подобные памятники (сохранившиеся в рассеянных обломках) были просто колоннами ионического или коринфского ордера на подножии в несколько ступенек и служили для установки на них полученного приза».
Нет никаких оснований, чтобы отрицать наше мнение: храмы-монументы носили более светский, чем церкви, характер. Такие сооружения в честь Юпитера, Венеры или Марса могли воздвигаться по самым разным поводам: в честь победы над врагами, в знак уважения к предкам, как доказательство любви и т. п.
То же самое мы видим и в эпоху Возрождения. Например, Сигизмондо Малатеста, князь Римини, вознамерился возвести особого рода храм Бессмертной Любви в память своей наложницы Изотты Ариминенси с посвятительной надписью на саркофаге: «Божественной Изотте…». Папа Пий II справедливо писал, что это не христианский, а языческий храм, переполненный языческими произведениями.
Мы уже писали о «возрождении» язычества в Италии. Всё это важно для того, чтобы понять, какую роль играла Каббала в появлении скалигеровской хронологии. В статье о значении магии чисел в эпоху гуманизма Л. Чиколини пишет, что Пико делла Мирандолла и многие другие проявляли глубокий интерес к «ars numerandi» и прочим оккультным наукам, осуждаемым католической церковью. А также он сообщает буквально следующее: в XVI веке «в горных районах Северной Италии оказались живучими реликты языческих верований, поклонения силам природы, аграрного культа»…
С XIII по XVI век в Италии многое изменилось, но и в эпоху Возрождения подобные монументы сооружались (алтари, гробницы), только имели они подчиненное по отношению к церкви значение. И практически всё, что мог бы сказать об античной архитектуре «древний римлянин» Витрувий в дополнение к написанному им, мы находим у деятеля итальянского Возрождения Альберти. (Не будем обращать внимание на сомнительность в контексте нашего изложения самих терминов античность и ренессанс; то и другое, в принципе, эллинизм.)
Архитектор и теоретик искусства, автор «Десяти книг о зодчестве» Леон Баттиста Альберти (1404–1472) формулирует три главных требования к зданию:
«Всё должно соответствовать определенному назначению и быть прежде всего совершенно здоровым; в отношении прочности и стойкости цельным, крепким и в некотором роде вечным; в отношении прелести и приятности — красивым, изящным и в любой своей части, так сказать, разукрашенным».
Рыночные ворота из Милета (Турция). Традиционно относят ко II веку.
Нам, уже забывшим о том, что здание должно вызывать восхищение, и невдомек, что именно так устроен дом Ливии на Палатинском холме. Так же устроены виллы в Помпеях. Вплоть до извержения Везувия в 1500 году жить там было и приятно и полезно для здоровья.
Санта-Мария Новелла, фасад которой был закончен Альберти, отличается от готического Миланского собора; что же удивительного в том, что она отличается и от храмов Римского форума, построенных ранее и, вероятно, не итальянскими, а греческими и малоазиатскими архитекторами? Тем не менее, античные произведения и произведения Ренессанса объединяют некие общие принципы, высказанные архитектором так:
