Гот бросился бежать. Тор снова поразился его скорости и живости. Аррак поистине творит чудеса. Клут опустился на плечо Тора.

«Ты далеко его отпустишь?»

«Пусть бежит до верха той горы, к которой сейчас направляется. Я думаю, что мы должны его вначале вымотать».

Тор услышал смех сокола у себя в сознании. Они наблюдали за тем, как Гот быстро перебирает ногами, правда, по мере того, как склон становился круче, бежал он медленнее.

Теперь Гот действовал только интуитивно. Он знал, что Гинт его догонит, тем не менее, считал, что должен попытаться уйти. Он отчаянно несся к вершине горы, зная, что если переберется на другую сторону, то у него появляется шанс оторваться от преследователя. Может, магия Гинта работает только на небольшом расстоянии?

Его надежды не оправдались. Взобравшись на вершину горы, Гот вдруг почувствовал, как его тело резко останавливается. Он сам совсем не хотел останавливаться, хотя и чувствовал усталость. Зато ноги теперь просто отказывались двигаться. Потом он рухнул на землю, из легких кто-то будто вытянул воздух. Гот лежал на земле, хватал ртом воздух и думал, какая ужасная смерть его ждет. Потом его потащило назад, вниз по склону, руки и голова ударялись о землю. Ничто его не держало, и ощущение было очень странным — против воли его тянуло нечто очень сильное.

Остаток дня Тор сидел в гробовом молчании. Гот пытался с ним заговорить, вначале упрашивал его и льстил ему, затем оскорблял, но противник отказывался сказать хоть слово тому, кто теперь стоял у дерева после унизительного путешествия вниз по склону. Тело Прокаженного было изрядно помято и окровавлено. Тор поддерживал постоянный легкий поток Цветов, которые прижимали врага к дереву.

Гот ненавидел волшебство, которое в эти минуты чувствовал вокруг себя. Он ненавидел всю магию, и теперь понимал: Гинт использовал эти способности в его присутствии все то время, пока они были знакомы. Прокаженный даже зарычал, вспоминая чудесное выздоровление королевы Найрии. Она вот-вот должна была уйти за ворота, ведущие к Свету, а в следующее мгновение уже сидела в постели, опираясь на подушки, и щеки у нее розовели. Теперь Гот понял, что это случилось благодаря Гинту. Потом Тор с Элиссой поразительным образом исчезли из Карембоша. А ведь Инквизитор тогда был уверен, что загнал их в угол. Он вспомнил радугу из ослепительных цветов. После появлений той радуги исчезла пара любовников.

Гот потряс головой, пытаясь отделаться от этих бесполезных мыслей, но они все равно возвращались и мучили его, снова и снова напоминая о дерзком использовании магии Гинтом в присутствии Гота. А что там с казнью? Гот рассмеялся, но Гинт даже не шелохнулся при этом звуке. Бывший Главный Инквизитор помнил, как на кресте висел труп. Как можно было вдохнуть жизнь в это разбитое, мертвое тело?… Тем не менее, вот он, Гинт, сидит перед ним. Единственным способом была презренная магия. Сквозь сознание Прокаженного проносились другие события, всплывающие из памяти… Вдруг они оба оказались на «Осе», потом умер тот капитан, который отрубал кисти рук неугодным, корабль затонул, Гинт сбежал от пиратов и оказался в объятиях кипреанской королевы. Гот поражался всему этому, даже спасению жалкого Локки Гилбита от Поцелуя Девы. Вероятно, это тоже была работа Гинта.

Прокаженный увидел, как вернулся мерзкий, ненавистный ему сокол, и обратил внимание, что птица склонила головку набок, словно слушала слова Гинта. Теперь Гот в этом не сомневался. Они общались благодаря магии. Он ненавидел их обоих больше, чем когда-либо.

Часы тянулись медленно, и его постоянным спутником была боль. Она его не убьет, но лишит сил, энергии и намерения выжить и уничтожить Гинта навсегда. Солнце начало путь к горизонту, спускались сумерки, но магия Тора продолжала работать. Гот так и стоял без движений у ствола дерева, которое также снова и снова напоминало ему о его ненависти.

Наконец, солнце полностью скрылось за западным горизонтом, исчезло красное мерцание, и быстро спустилась ночь. Вскоре после этого Гинт встал. Казалось, он что-то услышал, но Гот улавливал лишь гудение насекомых и звуки, создаваемые маленькими зверьками, которые иногда пробегали рядом. Гинт широкими шагами отправился глубже в лес, и вскоре Инквизитор услышал голоса. Их было несколько.

Вместе с Гинтом на ярко освещенную лунным светом поляну рядом с дорогой вышли еще пять человек. Среди них оказалась Элисса, которая отказывалась даже смотреть в сторону Гота. Он видел, как она то странно клонится на один бок, то держится за него, и порадовался, что ранение определенно приносит ей боль. Тем не менее, она была очень красива… бледная и будто эфемерная. Ублюдок клук, как и всегда, находился рядом с ней и выглядел ничуть не хуже, чем обычно, несмотря на ранение.

Потом Прокаженный испытал шок. Он увидел карлика и гиганта, которые следовали в паре шагов друг от друга. Гот был поражен. Ведь эти расы вымерли несколько столетий назад, верно? Тем не менее, даже вид этих двоих не избавил его от еще большего шока. Он захлопал глазами при виде человека, который оказался очень похож на его врага. При таком освещении Гот мог поклясться, что они идентичны. Однако когда молодой человек приблизился и гневно уставился на Инквизитора, тот понял, что это скорее Гинт, какого он знал много лет назад. Значит, сын. Как мило!

Все они не обращали на него внимания и тихо беседовали между собой после объятий, которыми обменялись при встрече.

Тор и Элисса отошли в сторону, чтобы побыть вдвоем, другие отдыхали и поили лошадей. Гидеон взялся приготовить легкий ужин и доставал из мешков сушеные фрукты и сыр. Он заметил, как родители отходят от основной группы. Ему хотелось бы находиться рядом с ними и поучаствовать в разговоре, но он уважал их желание побыть вдвоем.

Тор нежно обнял жену.

— Я так рад, что ты снова со мной. Это такое облегчение! Как ты себя чувствуешь?

— О-о, не начинай снова, Тор! Твой сын уже несколько часов достает меня этим вопросом и смотрит на меня обеспокоено. Со мной все в порядке, как ты видишь.

— Мои глаза никогда не врут, Элисса. Ты очень бледна, странно наклоняешься в одну сторону, а выражение лица рассказывает совсем другую историю, а не то, что ты говоришь нам вслух.

Она смягчила взгляд. Было несправедливо срываться на нем и выплескивать на него свое плохое настроение. Элисса знала, что ей следует ему сказать. Но пока она не будет этого делать, потом поймет все лучше.

— Не беспокойся, любовь моя. Твои травы сработали, только, боюсь, с моей злостью им сделать ничего не удалось. Я успокоюсь только после того, как Гот понесет справедливое наказание.

Элиссе не нравилось то, как она себя чувствует. Гот пробуждал в ней все самое низменное. Когда он появлялся рядом, всегда просыпалось негодование, ярость, злость, накопившиеся за все годы. Она пыталась притвориться, будто новый страх — это просто страх, а не что-то осязаемое, потому что доказательства отсутствовали. Сон, только и всего. Элисса поспешно сменила тему.

— Саксон сказал, что у тебя с собой есть особая жидкость, которая лечит все.

Тор улыбнулся.

— Аррак. Невероятное средство! Ты немного выпьешь перед тем, как мы тронемся в путь.

— А сейчас что будем делать? — спросила она и кивнула на Гота, хотя так и не посмотрела на него.

— Больше не будем терять времени. Я знаю, что все устали, но, тем не менее, надо отправляться в путь. Я просто чувствую, что все должны как можно быстрее вернуться в Сердце Лесов.

Она кивнула.

— Я согласна. Но нам нужно дать отдохнуть лошадям. Я предложила Гидеону организовать ужин. Мы должны что-то съесть, хотя бы для того, чтобы убить время и дать лошадям отдых.

Тор взял ее за руку.

— Тогда пошли, — сказал он и повел ее к тому месту, где сын выложил еду.

Позднее, когда все заново седлали лошадей, а Гота снова положили на повозку, рядом с матерью оказался Гидеон.

— Ты сказала отцу, что тебя беспокоит?

Она сурово и укоризненно посмотрела на него. Сын видел, как она таким же образом смотрела на Джила. Это означало, что она больше не будет обсуждать этот вопрос. Однако Гидеон не позволил смутить себя этим взглядом.