Дав такое нехитрое разъяснение, Аркадий шарахнул ладонью по столу. Сразу же вслед за этим в прихожей раздался новый звонок.

Аркадий быстро поднял палец к потолку.

– О! Щас увидишь ейную крышу! Сыночек за ней тенью ходит! Паспортный контроль – это для отвода глаз, а на самом деле он охранник этой ведьмы! Тень нашего домашнего погранца! Парочка – супер! Муха не пролетит!

Антошка для такого случая был при форме.

– Проверка паспортного режима. Здесь у вас все граждане России, или как?

– Или как! Риммочка, дай ему все паспорта! Пускай любуется, не жалко!

С этими словами Аркадий метнулся к окну и резко выглянул. Лицом вверх. Мироновна в сверкающих при лунном свете бигуди реально смахивала на инопланетянку.

– Ой! Караул! За нами наблюдают! Пришельцы из других миров! От добрых сил в последнее время спасу нет! Прошу немедленно запротоколировать!

Антошка отдал честь и удалился.

Аркадий снова заорал, зачем-то снова высунувшись в окно:

– Вы только гляньте на нашего блюстителя! Надо бы сбегать к метро да проверить, чем они там с мамашей занимаются!

– О, Господи! – послышалось сверху.

Аркадий снова глянул вверх. Порядок! Голова в железном ореоле скрылась.

Риммочка, взяв у Антошки паспорта назад, сунула Шамилю его корочки.

Аркадий вдруг заволновался. Чисто по-родственному.

– Ты это… поосторожнее с документами! Надеюсь, паспорт ты им отдавать не собираешься? А то умыкнут и спасибо не скажут!

– Они сказали, что паспорт им без надобности… что всё и так понятно…

– Погорячи-и-ились… Внешность обманчива…

Он дрожащей рукой налил всем ещё.

– Кстати! Если ты прирождённый Авель, то какой же ты басурманин? Скорее уж еврей…

Давай сходим к нашему раввину, послушаем, что скажет…

Риммочка замахала руками, но супруг не унимался.

– Внешность бывает о-о-очень обманчива! У нас в институте сибиряк был, блондинистый детина, метр девяносто, по фамилии "Зуй"… Как-то раз иду по коридору, а на меня уборщица летит и орёт: «Наш Зуй вьетнамец! Наш Зуй вьетнамец!»

В то время с дружеским визитом страну посещал лидер компартии Вьетнама Нгуен Зуй Чинь. Так бедняга Зуй от счастья чуть не помешался, родню вьетнамскую начал искать… Через Красный Крест! Не терпелось продвинуться по партийной линии… Ладно, для начала будем говорить, что твоя национальность – "каждый пятый"! До официального распоряжения правительства!

Аркадий упивался собственным остроумием.

Однако воспоминания об отрезанных пальцах и неизвестно за каким рожном дёргающихся головах не давали окончательно расслабиться.

– Шамильчик, слушай… Я тут подумал… Судя по твоим благородным речам, и сам ты очень благородный, и никакой не преступник, да? Или я… ошибаюсь?

Шамиля насупился.

– Прости, спьяну ляпнул не то… Я только хотел сказать, что начальнички твои, судя по всему, прекрасные люди и вовсе даже никакие не бандюки!

Шамиль продолжал бычиться.

– Мы тут с Риммочкой в твоё отсутствие невесть что подумали, про пальцы начитавшись… Бывает, что люди с виду приличные, а на деле чужими членами торгуют, трупы истязают, головы отвинчивают… чтоб не дёргались…

– Ладно, понял… Всё расскажу… другого выхода нет…

– Выход, сынок, всегда есть…

– А хотите, я вас прямо завтра на свою фирму отведу?

– А что? И отведи! Мне ведь на старости лет уже бояться нечего… Даже если… и все пальцы отчекрыжат… нафиг…

С утра дядя с племянником бодро шагали по большому пустырю на окраине Москвы к зданию заброшенной школы.

По словам Шамиля, этот трёхэтажный сарай был куплен иностранцами для конспирации.

В нём размещались подготовительные курсы. Работа за границей требовала специальной психподготовки.

Пройдя через вестибюль, Шамиль с Аркадием очутились в полутёмном коридоре, перед дверью с надписью «Инструкторская».

– Постойте здесь, я доложу о вас первому заму.

– Слушаюсь, – чревовещал Аркадий.

Слушаться он и не думал. Коридорчик выглядел очень заманчиво. На одной из ободранных дверей виднелись аккуратные таблички: «Обмороки», «Боли в желудке», «Икота»,

«Травмы черепа», «Кожные нарывы», «Свербёж», «Судороги» и т.п.

Открыв эту дверь, Аркадий увидел девушку в белом халате и бахилах.

– Добрый день, вы лечите от гастрита?

– Извините, но мы тут никого ни от чего не лечим! – отчётливо произнесла она, будто боялась, что он с первого раза её не поймет.

– Как же так? У вас ведь там написано…

– Написано правильно, но при чём тут лечение? Вы что, совсем новенький?

– Не слушайте её! Она сама здесь новенькая! Что вам угодно?

Где-то он уже слышал этот пропитый, но не утративший женской приятности голос.

Довольно-таки сексуальный.

Аркадий оглянулся и увидел позади себя матёрую усатую докторицу, дожёвывающую пряник. Очаровательная грудь была густо усыпана крошками. На ней спокойно умещался бэйджик “ZINULIA”.

При виде крутого медначальства Аркадий воодушевился, но, как оказалось, напрасно.

– У вас там написано «боли в желудке», а у меня как раз… на нервной почве… от переживаний всяческих…

– К сожалению, мы здесь не лечим от болезней… Мы ими на-де-ля-ем! Усугубляем состояние организма новыми, недавно разработанными средствами. Кстати, не бесплатно… Впрочем, за отличные успехи в учёбе и труде мы можем вас всем этим… нагр-р-радить! Ха-ха-ха!

Услышав этот могильный хохот, Аркадий опрометью бросился бежать и, надо сказать, вовремя. Дверь «Инструкторской» отворилась, и из неё, вслед за гурьбой незнакомых людей, вышел улыбающийся Шамиль.

– Замдиректора свободен. Вы ведь помните, о чём мы с вами договаривались?

– Обещаю отнестись серьёзно…

– Может быть, как раз сегодня вам представится реальная возможность заработать.

Умоляю, не упустите шанс…

Замдиректора оказался человеком спортивного вида, прямым, открытым и даже откровенно лысым. Будучи ярким блондином от природы (выдавали брови и слегка отросшая щетина), одет он был почему-то по-узбекски: стёганый халат не первой свежести, тюбетейка и чёрные туфли. Носков не наблюдалось вовсе. Скорее всего, он так наряжался для встреч с новичками. То была проверка, тест на устойчивость психики. Другое объяснение не напрашивалось.

– Ну, вы тут беседуйте, а я пойду, поработаю! – сказал Шамиль, берясь за ручку двери.

– Только не переусердствуйте! Пожалейте людей! Далеко не все ещё готовы к нашим опытам Аркадию захорошело, даже щека задёргалась.

– И надо мной будут опыты делать? Прямо здесь, в этой… неопрятной школе?!

Анализы будут брать?!

Лысый блондин зашёлся нехорошим смехом, обнажив неплохие зубы.

– Ни в коем случае! Во-первых, я дико спешу, приглашён в узбекский ресторан, а во-вторых, вы для нас – чужак по своей сути, так что, до анализов дело вряд ли дойдёт… Вы ведь, всего-навсего, дальний родственник нашего Шамиля. Он попросил подыскать вам работу, я согласился вас принять, вот и всё – ничего особенного! У вас ведь даже анаграмма несовершенная…

– Как "несовершенная"?! Я – Ноев!

– Ноев и Ной – не одно и то же, дорогуша. По вашей логике, Царь и Царёв – одного поля ягоды, хотя история преподносит нам такие перлы, как «царёв холоп», «царёвы люди»… Кстати, у вашего племянника, в отличие от вас, с анаграммой всё в порядке. «Шамиль Беляев» – очень удачное словосочетание. В нём достаточно букв для «Авель»…

Лысый зам встал и заметался туда-сюда.

«Маятником ходит… Обычный сектантский приём», – отметил про себя Аркадий.

– Хорошо, предположим, что вы – Ноев сын… Но ведь у Ноя, как известно, было трое сыновей: Сим, Хам и Иафет. Так который из них вы?

В этот момент дверь отворилась, и в кабинет заглянуло мужское лицо с густыми усами, двумя «мушками» на щеке и… Батюшки! Усатая морда была ещё и в кокошнике.