В итоге довольными остались все, но больше всех, однако, повезло именно Корду Гал-Пантиру и он покинул дворец сияя от счастья.

Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.

Микки сидел на простеньком стуле возле бронированного испытательного бокса скрестив на груди руки и безмолвно смотрел на то, как пятитонная борнитовая лепёшка принимает то одну, то другую форму повинуясь командам мощного компьютера, вынесенного за пределы круглой камеры диаметром в пятнадцать метров и высотой в десять. Бокс был целиком изготовлен из субметалла и наблюдать за тем, что происходило внутри него ему приходилось через экран трёхмерного супервизора. Ему ассистировала его дочь Синтия, которой надоело охранять императора и захотелось снискать себе научную славу. Точнее она принимала в этих испытаниях прямое участие и находилась в боксе в качестве того самого субъекта, который эта безмозглая борнитовая лепёшка должна была защищать.

Графу-андроиду, сделавшемуся помимо всего за сорок восемь стандартных лет ещё и заправским ученым, не пришлось хоть как-то улучшить изобретение Тефалдира или скорее тех существ, которых он вырастил когда-то в секретной лаборатории Института Жизни. Хотя все эти синевато-черные, поблескивающие лепёшки овальной формы, имевшие в большом поперечнике более пяти метров и весивших от пяти, до семи тонн были живыми, они никак этого не проявляли. Они не нуждались в пище и воздухе, в какой-либо энергии и были полностью самодостаточны, но при этом ничем не отличались от самого обычного булыжника. Впрочем, нет, это были всё-таки не булыжники, ведь если это существо положить на краями на две прочные опоры, оно плавно прогибалось, да, и лёжа на субметаллическом полу его нижняя часть становилась совершенно плоской, ведь что ни говори, а борнит всё-таки был пусть и сверхпрочным, но всё-таки живым желе. Имея в своём теле множество нейронов, эти кремнийорганические бестолочи, сожравшие целую прорву арвида, терзия, вольфрама, кобальта и других металлов, не реагировали ни на какие внешние воздействия.

Однако, к слову сказать, воздействовать на них тоже было очень трудно, поскольку им не были страшны лазерные лучи чудовищной силы, выстрелы из энергопульсаторов и бластеров, перед которыми так или иначе пасовали даже нейбиртовые боескафандры. После многих лет исследований и десятков тысяч опытов, поставленных над этими борнитовыми лепёшками, Микки смог, наконец, добиться прогресса, что только что и продемонстрировала на триста сорок седьмом объекте Синтия, но не одна, а с помощью мощного управляющего компьютера, имевшего размеры хорошего тримобиля. Компьютер был необходим для того, чтобы заставить лепёшки быстро менять свою форму и превращаться в самые различные предметы начиная от обычного прямоугольного бруска вплоть до сверхпрочного боескафандра, в корпусе которого можно было буквально в считанные секунды вырастить мощные системы вооружения, ионно-вихревые двигатели и вообще всё, что угодно.

Это можно было бы назвать прорывом, но борнит был крепко-накрепко привязан к здоровенному управляющему компьютеру это, во-первых, а, во-вторых, как ни бился над этим Микки, связь эта, осуществлявшаяся посредством кабеля толщиной с его бицепс, а он у графа был о-го-го каким, была неустойчивой и могла прерваться в любую секунду, сковав испытателя внутри себя, как в глыбе гранита. Наладить систему связи было не сложно и уже через минуту, другую, всё приходило в норму, но иметь такой боескафандр Микки и врагу не пожелал бы. Разве что самому заклятому.

Сегодня они с Синтией испытали восемнадцать борнитовых лепёшек и у них не произошло ни одного сбоя в системе связи, но это его нисколько не обрадовало. Подождав, когда борнитовая бестолочь превратится в удобное, но несколько жестковатое здоровенное кресло, он сказал дочери:

– Син, на сегодня хватит. Бьюсь об заклад, все остальные борниты тоже в полном порядке. Нам нужно прекращать эти испытания.

Синтия, одетая в одну только мягкую галанскую броню, отчего казалась совершенно голой, кивнула головой и быстро покинула испытательный бокс. Шлюз открылся и она, выйдя наружу, спросила:

– Микки, ты считаешь, что это можно показывать Сорквику?

Бывший робопилот улыбнулся и сказал в ответ:

– Доченька, я считаю, что всю эту мерзость нужно сбросить на поверхность Обелайра вместе с твоим бестолковым папашей. Показывать это никому нельзя, не говоря уже о Сорквике. У победы, милая, как правило очень много отцов, зато поражение всегда сирота. Уж лучше я тихонько зарою борнит где-нибудь, чем выставлю его на всеобщее обозрение и обреку себя на позор, бесчестье и бесконечные издевательства.

Дочь Микки, одевая на себя пышное платье галанской принцессы, срочно пытающейся выйти замуж, спросила озабоченным голосом:

– Так ты, что же, решил прекратить опыты? Но мы же достигли очень много, Микки. Более мощного боескафандра ещё никому не удавалось создать.

– И более бесполезного, моя дорогая доченька! – Категорично рыкнул Микки и добавил – Но это вовсе не говорит о том, что я намерен прекращать опыты, доченька. Более того, мы их не просто продолжим, а продолжим на качественно новой основе, но нам понадобится для этого помощь одного очень вредного типа. Ты оделась, моя красавица? Ну, что же, полетели к Борну.

Микки, одетый, как всегда, в дворянский наряд, камзол синего цвета, расшитый золотом, темно-сиреневые панталоны и черные ботфорты, к которым прилагалась черная шляпа с белыми перьями, галантно предложил Синтии руку, подвёл её к телепорт-лифту и пропустил вперёд. Через несколько секунд они покинули секретную подземную лабораторию, построенную под замком графа фрай-Флайермина и вышли из кабины телепорт-лифта в космопорте Тернигора, ставшего большим и очень красивым городом-графством с населением в семь с лишним миллионов человек.

Не предпринимая к тому совершенно никаких усилий, Микки очень быстро стал кумиром всего населения графства Тернигор, а затем и всего Центрального Мадра. Простой, бесхитростный, всегда весёлый и приветливый, независимый и ехидный, он нравился и мужчинам, и женщинам. К нему можно было войти в замок без приглашения и остаться там на ночлег, как можно было обратиться с любой просьбой зная, что он не оставит её без внимания, но вместе с тем граф Микки Тернигорский был парнем крутого нрава и мог запросто заехать какому-нибудь наглецу в ухо. Особенно тому, кто попёр буром на его тернигорцев или их ближайших соседей. Тут уж он сам был готов поскандалить даже с самим императором.

Не вдаваясь в лишние объяснения, Микки сразу же направился к ближайшему флайеру, стоявшему неподалёку от здания космопорта, возведённому по его собственному проекту. Сотрудники космопорта, если это были мужчины, отдавали ему честь, девушки и женщины же просто улыбались, а он кивал всем головой в ответ и тоже улыбался. Ни кому даже в голову не пришло спросить, почему для своего полёта граф фрай-Флайермин выбрал простенькую разъездную посудину, а не попросил подготовить для него роскошную машину для парадных выездов. Всем тернигорцам давно уже было известно, что их правитель мог поднять в воздух всё что угодно и считал, раз к какому-то предмету приделали двигатель, значит он является боевым летательным аппаратом и всё остальное относится лишь к вопросу лётного мастерства пилота.