– Ты не жалеешь?

Разочарование, словно острая стрела, пронзило ее сердце.

– Нет, я никогда не пожалею об этой ночи. Куин дотронулась до его груди, чувствуя, как сильно и размеренно бьется его сердце. Помедлив секунду, он сказал:

– А мне кажется, я пожалею.

Она взяла его лицо в свои ладони и страстно поцеловала.

– Не говори так, – прошептала она. – Я не хочу, чтобы ты жалел.

– О Господи, Куин, какая ты милая! Питер прижал ее к себе.

– Я говорю так только потому, что мне кажется, то, что мы сделали, нечестно по отношению к тебе.

– Но я сама этого хотела.

– Я тоже этого хотел, но это неправильно. Я просто боюсь, что когда-нибудь ты пожалеешь.

– Я никогда об этом не пожалею. Он молчал. Куин не выдержала:

– Питер, сегодня, прежде чем прийти к тебе, я приняла решение. Я не собираюсь выходить замуж за Джима. Я не могу. Уже не могу.

Она почувствовала, как напряглось его тело.

– Куин, я не…

Она рукой закрыла ему рот.

– Нет, подожди, Питер. Дай мне закончить. Он вздохнул.

– Благодаря тебе я начала понимать себя, – мягко сказала она. – И самое главное, поняла, что никогда не выйду замуж за человека, рядом с которым не ощущаю того, что ощущаю рядом с тобой.

В ответ Питер только крепче обнял ее и нежно поцеловал. Он провел языком по ее губам.

«О Боже, как я люблю его!» Если бы она могла сказать это. Но Куин понимала, что это невозможно. Иначе все будет выглядеть как давление с ее стороны. Он и так напуган. Питер сам должен разобраться в своих чувствах. Сам должен понять, что она ему дорога.

– Мне не надо ничего обещать, – продолжала она. – я ничего от тебя не требую. Н-но, я просто поняла, что надо жить дальше и двигаться вперед. – Куин сделала глубокий вдох. – И еще я поняла, что надо помириться с Морин.

– Я рад за тебя.

– Но, Питер, ты тоже должен двигаться вперед. Хорошо, что ты решил поехать в Чикаго. Тебе нужно наладить отношения с семьей. Ты тоже должен взглянуть в лицо прошлому, чтобы избавиться от него. Должен простить себя. А потом возвращайся ко мне, Питер. Возвращайся ко мне на Рождество. Давай вместе проведем сочельник.

– Куин…

– Не говори «нет». Пожалуйста, дай нам шанс.

– Я не думаю…

– Ш-ш… Не надо отвечать сейчас. Просто подумай об этом, хорошо?

Он тяжело вздохнул:

– Хорошо. Я подумаю.

Он снова поцеловал ее, на этот раз уже не так нежно. Очень скоро желание снова охватило их, и они отдались ему.

Когда все было кончено, сердце Куин наполнилось надеждой. Конечно, после этой ночи он не может так просто отпустить ее. Он наверняка поймет, что она дорога ему. И, конечно же, это не последняя их ночь вдвоем.

Они уснули, обнимая друг друга.

В пять часов Питер разбудил Куин поцелуем. Открыв глаза, она мечтательно улыбнулась.

– М-м… Мне так нравится, когда ты меня целуешь, – протягивая к нему руки, прошептала она.

– Куин, дорогая, тебе пора домой. Уже утро, а тетя Фиона рано встает.

– Знаю, но неужели мне надо идти прямо сейчас? – Она улыбнулась. – Иди сюда. Поцелуй меня.

«Дорогая»! Он назвал ее «дорогая»!

– Да, тебе нужно идти прямо сейчас. А теперь встаем, и никаких поцелуев.

Питер поднялся, подошел к окну и задернул шторы, включил свет и протянул ей руку.

Куин не хотелось вставать, но по выражению его лица она поняла, что он не шутит. Питер хотел, чтобы она ушла.

Через несколько минут, надев халат, она обняла его за талию. На секунду он заколебался, но потом все же приподнял ее лицо за подбородок и взглянул ей в глаза:

– Куин, не надо слишком на меня рассчитывать, ладно?

Она кивнула. Ее глаза говорили только одно: «Пожалуйста, Питер. Просто скажи, что любишь меня. Вот и все, что мне сейчас нужно».

Он крепко поцеловал ее, обнял за плечи, развернул и проводил до двери.

Прежде чем уйти, Куин обернулась и посмотрела на Питера. Их глаза встретились, и какое-то время они не отрываясь смотрели друг на друга.

«Я люблю тебя, – говорили ее глаза, – И буду ждать твоего возвращения».

Он помахал ей рукой на прощание и запер дверь.

Оказавшись дома, Куин снова легла в кровать. Теперь она была рада, что Питер настоял, чтобы она ушла. Ей определенно не хотелось, чтобы тетя Фиона узнала, что племянница провела у постояльца ночь. Но Куин заботилась не только о тетиных чувствах и не о том, чтобы соблюсти приличия. То, что произошло между ней и Питером, было очень личным, и об этом никто не должен был знать. Беда в том, что тете достаточно будет только взглянуть на Куин, чтобы понять, чем та занималась всю ночь.

В шесть часов Куин встала, быстро приняла ванну, надела ярко-розовый спортивный костюм и спустилась вниз. Она знала, что Питер не уедет раньше восьми, и рассчитывала с ним встретиться хотя бы на минуту. По пути на кухню она захватила со двора утреннюю газету.

Тетя уже встала и приготовила кофе. Она снова передвигалась с помощью ходунка, и Куин заметила, что Фиона управляется с ним легче, чем вчера.

Старушка улыбнулась:

– Доброе утро! Ну вот, сегодня ты выглядишь намного лучше.

– Доброе утро, тетя Фиона. Да, я сегодня лучше себя чувствую. – Как ни в чем не бывало Куин подошла к окну. – Похоже, сегодня тоже будет холодно.

Питер еще не уехал. Она заметила, что его джип все еще стоит в гараже.

– Да, но по крайней мере снега не обещали. Я бы ужасно беспокоилась за Питера, если бы ему пришлось ехать так далеко в снегопад.

Значит, тетя тоже думает о Кимбле. Куин отошла от окна, налила себе кофе, присела за стол лицом к окну и развернула газету.

Через полчаса она услышала шаги Питера на крыльце. Тетя тоже обратила на это внимание и отложила в сторону газету.

– Кажется, Питер собирается уезжать.

– Да, – сказала Куин, чувствуя, как бешено бьется сердце от мысли, что она сейчас его увидит. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на нее. У Куин закружилась голова, кровь прилила к лицу, но она надеялась, что тетя не заметит ее волнения.

Женщины прислушались, и по доносившимся с крыльца звукам Куин поняла, что Питер выносит вещи. Через несколько минут они увидели, как он прошел мимо окна, неся два чемодана.

Питер заметил Куин. На секунду ей показалось, что он не зайдет. Но она ошиблась. Кимбл поставил чемоданы на землю, подошел к кухонной двери, открыл ее и кивнул в сторону чемоданов.

– Я уезжаю. Счастливого вам Рождества.

На секунду он взглянул на Куин. Ее сердце подпрыгнуло.

– Тебе тоже, – еле выговорила она.

«Он сказал это из вежливости. Здесь тетя Фиона. Но он вернется… к сочельнику».

Куин еще долго повторяла эти слова словно заклинание.

– Думаю, мне надо позвонить Морин, – сказала Куин за обедом.

Сначала удивление, а потом радость вспыхнули в глазах Фионы.

– Я знаю. Мне уже давно надо было с ней помириться. – Куин печально улыбнулась.

– Лучше поздно, чем никогда, – заметила Фиона.

Через несколько минут Куин вслушивалась в гудки в телефонной трубке.

– Алле? – раздался высокий детский голосок.

– Привет, Джен. Это тетя Куин.

– Тетя Куин! – взвизгнула та. – Привет!

– Мама дома?

– Конечно. Я ее позову…

Куин услышала сдержанный голос Морин:

– Здравствуй, Куин.

– Привет, Морин.

– Чем же я обязана такой высокой чести? Куин подумала, что, наверное, не стоит винить сестру за отсутствие энтузиазма.

– Я… э-э… я тут подумала, может, ты свободна сегодня днем?

– Нет, я занята.

– Ох…

– А что?

– Ну, я надеялась, что мы сможем поговорить.

– Неужели? Вот это да! А я уж начала думать, что ты и смотреть не захочешь в мою сторону.

Куин вздохнула:

– Послушай, я понимаю, что не очень-то дружелюбно вела себя с тех пор, как вернулась домой…

– Если не сказать больше, – пробормотала Морин.

– Но ты не можешь не признать, что у меня на это были веские причины.

– С этим можно поспорить.