Потом Салли принесла мой чай; увидев, что я не один, она остановилась, как громом пораженная. Она секунду-другую в замешательстве покрутилась по комнате, не зная за что взяться; с ней было нелегко, ибо, как я уже говорил ранее, даже годы не могут убить в женщине женское начало. Как бы там ни было, она решила, что обходительная леди поднимет мое настроение, и любезно принесла еще одну чашку чая и несколько бутербродов. Я был ей искренне признателен за это, потому что если бы Салли была менее сообразительной, у нас бы не было возможности такого совместного чаепития.
Глава 8
Мы договорились: как только я встану на ноги, я сразу же позвоню мисс Ле Фэй Морган в гостиницу, с тем, чтобы отправиться в экспедицию на поиски домов. Поверите ли — уже на следующее утро я был здоров, как бык, вопреки моему обычному трудному процессу выздоровления. Однако я некоторое время оставался в постели, чтобы поразмыслить обо всем в тишине. И мне действительно было о чем задуматься.
Очевидным было одно из двух: либо мисс Морган говорила мне правду, либо она мне лгала. А что если она все-таки лгала? Хедли уже предупреждал нас, что не стоит вмешиваться в чужие дела. По его мнению, это уберегло бы нас от больших неприятностей, если таковым суждено было случиться. В любом случае, лучше было рассуждать о возможных неприятностях, чем тревожить осиное гнездо. В результате мы могли рассчитывать в лучшем случае на дурную славу, почти наверняка потеряв свое дело. Последний аргумент относился к Скотти, и тот вынужден был спрятать поглубже свои подозрения. В худшем же случае судья мог вправить нам мозги уже во время судебного процесса — и эта мысль была гораздо хуже даже той, что мисс Морган Третья была убийцей мисс Морган Второй. Никому не хотелось попасть из-за этого за решетку. После этого Скотти немного приутих, хотя ранее он всегда превращался в огнедышащий вулкан, едва заслышав имя мисс Морган, какой бы по счету она ни была, — он считал, что она очень и очень плохо влияла на мою мораль. А что до спиритизма, в котором он вскоре начал подозревать нас обоих — хотя я клялся ему, что мы занимались археологией (мне пришлось ему кое-что рассказать, чтобы заставить его замолчать), — то он считал это занятие еще более пагубным для души, поскольку заниматься спиритизмом было неестественным, хотя цветущая пышным цветом аморальность была вполне естественна. Так или иначе, оба эти соображения заставляли Скотти скорбеть, так что мы старались говорить об этом как можно реже.
Насколько я понимал, даже если мисс Морган оказалась бы лгуньей, вампиром и вообще авантюристкой, у меня не было повода ожидать от нее каких-либо неприятностей; во всяком случае, если не считать того, что мне, возможно, придется расстаться с некоторой суммой в пределах разумного (не больше того, что я мог бы себе позволить потратить на чужие развлечения). И даже если мисс Морган была тем исчадием ада, каковым ее считал Скотти — что ж, я не собирался отказываться от удовольствий молодой жизни. И даже если бы она была всего лишь наполовину той, за кого ее почитал Скотти, — я все равно считал себя достойным этого, поскольку до недавнего времени моя жизнь была достаточно пресной.
Если же она говорила правду (а я был более чем наполовину уверен, что это так и есть) — что ж, нам было суждено свершить многое. Так что я решил приударить за мисс Морган в любом случае; в путешествии в четвертое измерение мне было уготовано место жертвы, так что, если бы оно не материализовалось — я был бы совсем не против почувствовать на себе клыки вампира.
Итак, на следующий день в полдень я встал с постели и добрался до офиса, всеми силами стараясь выглядеть ослабленным — никогда ранее я не чувствовал такого прилива жизненных сил, — и начал рыться в перечне подходящих домов, расположенных в Дикмауте или по соседству в Стар-бере, чтобы заполнить ими список для мисс Ле Фэй Морган. Когда Скотти узнал о том, чем я занимался, он лишь презрительно фыркнул, но далее ворчать не стал — в конце концов бизнес есть бизнес.
Ей хотелось приобрести нечто уединенное, с большими комнатами и подвалом, куда не проникал бы посторонний глаз, и рядом, насколько возможно, было бы море. Я обвинял себя в том, что продал своих белых слонов практически ни за понюшку табаку, тогда как некоторые из них чудесно подошли бы ей. Обыкновенно темные подвалы и уединенность представляют собой Проблему с большой буквы, и очень часто приходилось чуть ли не доплачивать людям, чтобы они согласились жить в подобных домах. Я серьезно подумывал о тех временах, когда объезжал владения Морганов, опустошая одну канистру бензина за другой и оставляя за собой след из выброшенных из окна автомобиля окурков, — с точки зрения сегодняшнего дня это было расточительством.
Неожиданно меня осенило: у нас есть как раз то, что ей нужно; меня не смущали обвинения Скотти в том, что я не могу оставить в покое спящих белых слонов и предложить нашей клиентке что-нибудь другое; он считал, что в этом случае мы могли бы рассчитывать на кое-какой навар от сделки. В моем же случае с выгодой оставались не только мы, но и она. За Дикмаутом, в дальнем конце Ривер Дик, находился большой мыс, вдававшийся в море более чем на милю. На его оконечности находился заброшенный форт, который Министерство Обороны сочло устаревшим и оставило галкам. Мой отец приобрел его для поместья Морганов в качестве залога. Он всерьез подумывал о том, чтобы сделать там уютную гостиницу с. площадками для гольфа позади; но, покупая его, отец позабыл поинтересоваться водоснабжением этого здания. Обнаружив, что наличие воды целиком зависит от того, насколько полны баки для сбора дождевой воды, он понял, что гостиницы из старого форта никогда не выйдет. Он мог бы подойти для дюжины вояк, никогда не злоупотреблявших гигиеной, но с воображаемым отелем типа «Гранд Империал Палас» форт ничего общего не имел. Тогда отец списал его на убытки и забыл даже думать о нем, разве что позволял любителям охоты поохотиться в окрестностях форта на кроликов; и когда последние обитатели находившейся в дальнем конце земельного участка фермы покинули ее, не нашлось ни одного желающего приобрести эту недвижимость, поскольку она была совершенно оторвана от окружающего мира.
Так что я решил показать мисс Морган товар лицом, продемонстрировав ей одного pis принадлежащих ей белых слонов, а заодно — почувствовать немного удовольствия от жизни вообще, оставив Скотти молиться за упокой моей души, если уж ему так этого хотелось. Я очертя голову бросился в эту авантюру, предчувствуя, что, во-первых, одержу победу, а во-вторых — много я не потеряю в любом случае. Позвонив мисс Морган, я сказал ей, что сегодня Провидение уготовило ей особый случай, чему она, кажется, поверила. Я открыл ей также, что сам Лунный Жрец, воздвигнув свой храм, приготовился к встрече с ней, так что ей необходимо взять с собой корзинку с едой (я не собирался объясняться со своею сестрой, которая, безусловно, сочла бы мисс Ле Фэй Морган давно вышедшей из того возраста, когда женщин приглашают на пикники). Я договорился с ней, что позвоню ей завтра на рассвете и заберу ее любоваться храмом, который воздвиг сам Господь.
Однако едва увидев ее глаза, я был готов отхлестать себя по щекам за мои мысли о ней. Кем бы она ни была с обывательской точки зрения — а друзья латиноамериканских президентов вряд ли могут оцениваться с точки зрения обывателя — она была безупречно честна, и я это знал. Она была абсолютно искренней, и если сказанное ею не было правдой, то это была не ложь, а игра ее воображения.
Я удивлялся тому, как она собирается передвигаться на своих высоких каблуках, если мне не удастся подогнать машину прямо к форту; но увидев ее выходящей из гостиницы, я заметил, что она сменила свои туфли на более подходящую для целей нашей поездки обувь, которая тем не менее все равно выглядела изящной. Очевидно, у женщины все же есть возможность надеть обувь, подходящую для работы, но не напоминающую своей формой речную баржу (хотя моя сестра считала, что такое невозможно). Вместо шубы на ней было просторное шерстяное пальто болотного цвета с большим пышным стоячим воротником из светлого меха. Поверх воротника виднелись только ее глаза. У меня сложилось впечатление, что еще никому не удавалось увидеть лицо мисс Ле Фэй Морган вне дома. Во всем ее виде чувствовалось какое-то странное, необычное изящество; я заметил, что через окна гостиничного вестибюля на нее глазели коридорные. Ранее мне никогда не доводилось быть спутником женщины, на которую мужчины столь явно обращали бы внимание, а оставшееся у меня после неудачной атаки чувство легкого томления лишь усилило мои ощущения.
