Значит, ей придется выискивать еще вещи на продажу, выискивать другие возможности сэкономить, а Неду придется расплачиваться с долгами самому. Придется также уволить лакея Томаса, а бабушке и кузине Мин предстоит довольствоваться меньшим. Испорченный дымоход камина в их комнате подождет починки до другого раза.

Впрочем, ее бабушка все поймет. Она помнит надпись вокруг рубинового сердца. «Настоящая любовь только одна». Она поймет.

Если только сначала не убьет Изабеллу за то, что та умудрилась потерять драгоценный знак любви.

— Мне очень хочется вернуть страз в потайной ящичек и промолчать.

Ричард взглянул на Изабеллу, сидевшую рядом с ним в парном двухколесном экипаже и придерживавшую шляпку, пока они проезжали по улицам, направляясь в Челси.

— Нам придется ей все рассказать, Изабелла.

— Да, знаю. Просто я не особенно жажду это сделать. Не знаю, что ей доставит больше разочарования — то, что броши нет, или то, что я взяла ее без разрешения.

— Я понимаю, для тебя это нелегко, но мне очень важно узнать правду о том, как к ней попала брошь.

— Да, конечно.

Ричард чувствовал на себе ее пытливый взгляд, когда поворачивал за угол. Интересно, вспоминает ли она прошлую ночь, когда они больше чем рассматривали друг друга? Раздевает ли она его мысленно точно так же, как он раздевал ее тысячу раз с того момента, как зашел за ней сегодня утром?

— Если бы драгоценность в моем ридикюле оказалась настоящим «Сердцем Мэллори», то что бы ты сделал? И не говори, что украл бы рубин снова. Как ни увлекательно это было, игра окончена. Предположим, что мы помирились и драгоценность все еще у нас. Ты бы заставил мою бабушку вернуть эту вещь вашей семье?

Ричард мучился над этим вопросом все утро.

— Думаю, это зависит от того, что она нам расскажет. Если мой дед подарил ей брошь в знак любви, тогда он хотел, чтобы брошь осталась у нее, и я не стал бы забирать у нее брошь. Но если они расстались с горечью и твоя бабушка оставила брошь у себя назло ему, тогда я, наверное, захотел бы предложить сделку.

— Как жаль, что прошлой ночью грабителем в маске оказался не ты, по крайней мере я бы знала, где искать драгоценность. Теперь же она утрачена навсегда.

— Может, и нет, кто знает.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Такую вещь будет трудно скрыть, она слишком заметна. Предполагаю, что вор захочет разобрать ее, бриллианты вставить в новую оправу или продать, а рубин разрезать на несколько камней поменьше.

— Мне невыносима сама мысль об этом. Такой красивый рубин!

— В этом случае работа потребует времени. Вору придется найти специалиста по распилке камней, который не станет задавать вопросов. Это не будет всем известный ювелир с Бонд-стрит — скорее всего кто-нибудь из темных личностей, работающих на окраине. Я попросил Талли порыскать вокруг и разузнать побольше. Такая вещь, как «Сердце Мэллори», не останется незамеченной. Кто-нибудь будет знать, где она находится. Тут важно подкупить нужных людей.

— О, дорогой!

— Кстати, твой мальчишка Дэнни еще сохранил уличные знакомства?

— Думаю, да. Я не спрашиваю, где он проводит свободное время, но он вырос а притонах, расположенных вокруг церкви Святого Джайлза. У него там еще могут оставаться друзья или семья.

— Не исключено, что он сумеет помочь Талли. Когда вернемся на Портман-сквер, я переговорю с ним. А вот и та улица, верно?

Извозчик натянул поводья. Они вышли из экипажа, и Ричард пошел вслед за Изабеллой. Мгновение она неподвижно стояла перед дверью. Ричард взял ее руку в свою и сунул в нее дверной молоток.

— Все будет хорошо, дорогая.

— Нет, не будет. Бабушка никогда не простит мне…

— И все же ей надо сказать, а мне — узнать правду. — Он поднял руку с молотком.

Дверь открыла сухощавая, прямая как палка, пожилая женщина: се лохматые седые волосы торчали во всех направлениях из-под нелепого кружевного чепчика, а глаза, прятавшиеся за очками в золотой оправе, засверкали, как только она увидела Изабеллу.

— О, моя дорогая! Какой приятный сюрприз! Входи-входи.

— Спасибо, кузина Мин. Я приехала с моим знакомым. Это майор лорд Мэллори. Ричард, это моя кузина мисс Минерва Катберт.

Глаза пожилой женщины расширились и теперь выглядели огромными из-за увеличивавших их очков, а губы сложились в ошеломленное «О». Ричард потянулся за ее рукой и поднес костлявые пальцы к своим губам:

— Мисс Катберт, к вашим услугам.

— О! — повторила она.

Ее губы не пошевелились — они словно навсегда сложились для произнесения одного-единственного звука. Она тихонько вздохнула.

— Мы будем пить чай в гостиной, кузина Мин? — Изабелла достала из ридикюля пакет и вручила его растерявшейся родственнице. — Я принесла неплохой чай.

Увидев чай, кузина Мин наконец сосредоточилась.

— Просто замечательно, ноты слишком нас балуешь, дорогая! Впрочем, давайте соберемся в гостиной. Сюда, милорд.

Ричард оставил шляпу и перчатки на столике в прихожей, рядом со шляпкой Изабеллы. При этом он отметил, что волосы Изабеллы украшало изящное кружево, должно быть, воплощавшее ее понятие о чепце, подобающем почтенной женщине.

Мисс Катберт провела их к лестнице по короткому коридору мимо столовой слева и небольшого кабинета справа. Комнаты выглядели светлыми и яркими, мебель в них была немного потертой, но хорошего качества. Они поднялись наверх, и тут мисс Катберт наклонилась к Изабелле и заговорила тем голосом, который она, видимо, считала шепотом, но который был бы слышен на последнем ряду балкона в «Друри-Лейн»:

— Майор и лорд? Какая удача, дорогая моя. Жаль, что он не в алом мундире.

Изабелла оглянулась через плечо и усмехнулась.

Наконец они подошли к маленькой гостиной в передней части дома. Хотя на дворе был теплый июльский день, в камине горел огонь. Над каминной полкой висело красивое зеркало в позолоченной раме, а у камина стояли небольшой диван, два кресла и чайный столик — пришельцы из прошлого века, не модные, но в хорошем состоянии. Все это были хорошие добротные английские вещи, за исключением монгольского сундука, покрытого замысловатым узором и инкрустацией.

Женщина с красивыми седыми волосами сидела в одном из кресел у камина. Ее одежда вы глядела достаточно простой; плечи укрывал пятнистый шарф, придававший ей небрежную элегантность. Ее кружевной чепец был таким же небольшим, как и у Изабеллы.

Вероятно, именно от нее Изабелла унаследовала чувство стиля.

Женщина подняла голову и улыбнулась. Ее лицо было покрыто морщинами, но черты лица оставались изящными и утонченными. Она все еще красавица, подумал Ричард, несмотря на то что ей больше семидесяти лет. Изабелла очень похожа на нее.

Тем временем хозяйка дома нетерпеливо протянула руку:

— Изабелла, дорогая, какой приятный сюрприз!

Изабелла ласково поцеловала ее в щеку.

— Доброе утро, ба. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? Я привезла тебе гостя.

— И еще чай! — с восторгом объявила мисс Катберт, размахивая пакетом, принесенным Изабеллой. — Сейчас я схожу вниз и попрошу миссис Хэммет заварить нам чаю.

— Подожди, кузина Мин! — Изабелла полезла в раздувшийся ридикюль и вытащила еще один пакет — льняную салфетку, связанную в узел. — Миссис Банч специально испекла имбирное печенье. Я подумала, вы с удовольствием выпьете с ним чаю.

Мисс Катберт взяла салфетку и улыбнулась:

— Какое трогательное внимание! Ты ведь знаешь, я особенно неравнодушна к имбирному печенью. Спасибо, дорогая…

Она взглянула на Ричарда, возбужденно хихикнула и наконец удалилась.

— Ты так добра к нам, дитя мое! — растроганно сказала пожилая леди. — Ты нас откровенно балуешь. Теперь у меня в спальне новые окна, и сквозняки больше не мешают мне спать. Спасибо, что позаботилась обо мне.

— Бабушка, просто я не хочу, чтобы ты простудилась. Но ты не дала мне возможности представить гостя.

Внезапно Ричард поймал себя на том, что, глядя на бабушку Изабеллы, смотрит в глаза, покрытые пятнышками зеленого, коричневого и золотого — той же самой интригующей смесью цветов, что и у внучки. Он почувствовал себя человеком, заглянувшим в будущее и увидевшим, какой Изабелла станет через пятьдесят лет.