Деятельность М. Реймаа в качестве сотрудника МИД позволяла ему не только вникнуть в особенности дипломатической работы, но и достаточно подробно познакомится с архивными фондами Финляндии, Швеции, Германии и Англии, что стало фундаментом его исследования. Сам же хронологический отрезок времени весны-зимы 1940 г., который М. Реймаа серьезно изучал, являлся весьма важным периодом, поскольку он во многом определил последующий внешнеполитический курс Финляндии. В частности, автор указывает на вполне осознанные действия финляндского руководства и подчеркивает, что «отношения с Германией развивались на протяжении всего этого времени и дали положительные результаты».[213]

Появление книги М. Реймаа совпало с весьма оживленной дискуссией, которая развернулась на страницах ведущего финского исторического журнала «Хисториаллинен Айкака-ускирья», между профессором М. Ёкипии и в то время доцентом О. Манниненом по поводу политики финского руководства, приведшей Финляндию к войне.[214] Причем обе стороны выражали, как можно было понять из публикаций, неприятие известной теории А. Корхонена.[215]

Именно тогда Мауно Ёкипии уже активно вел исследование периода вступления Финляндии в 1941 г. в войну. Созданный им капитальный труд «Рождение войны-продол-жение» был издан в 1987 г.[216] Эта работа получила заслуженное широкое признание и в самом конце 1990-х годов была переведена с некоторыми сокращениями на русский язык.[217] Автор писал в предисловии к российскому изданию: «Своими корнями это исследование уходит к большой дискуссии о "теории сплавного бревна"… Моя первая статья из этой области увидела свет в ежегоднике, издаваемом учителями истории (1975)… Впоследствии практически ежегодно публиковалось что-либо новое».[218]

Действительно, как справедливо писал об этой книге эстонский историк Херберт Вайну, автора отличала исключительная «научная добросовестность» в изложении той части событий, где он до мельчайших деталей описал подготовку к вступлению Финляндии в войну и ввел в научный оборот «весомые аргументы против теории "плывущего бревна"».[219] На основе документов было четко показано, как конкретно осуществлялось сотрудничество генеральных штабов, а также взаимодействие вооруженных сил Германии и Финляндии при подготовке к агрессии против СССР. М. Ёкипии старался ничего не лакировать, вскрыв суть договоренности, закрепленной оперативным планом нападения на Советский Союз. Он заметил: «Тот, кто и после этого пожелает остаться на старых позициях, должен сначала задаться вопросом, почему архивы переполнены документами, на основании которых создается новая, более динамичная и более критическая, нежели чем ранее, картина».[220]

Однако вызывает удивление то, что в этой работе М. Ёкипии все же не отказался от прежнего утверждения, сохранившегося со времени введения его официальной финской пропагандой, о том, будто бы именно Советский Союз «начал в июне 1941 г. войну против Финляндии». В силу такого объяснения ее, как «оборонительной» с финской стороны, утрачивалась сама логика правдивого и обстоятельного анализа предшествующих событий, предложенного М. Ёкипии. При переиздании книги на русском языке автор не использовал и открывшиеся для исследователей российские архивные документы, чтобы сделать более взвешенный научный вывод.

Здесь же коснемся и приковывающей внимание непоследовательности, наблюдающейся в изложении событий участия Финляндии во второй мировой войне другого финского историка профессора Охто Маннинена. Для этого обратимся к ряду его работ.

В 1980 г. он опубликовал весьма интересную книгу «Контуры Великой Финляндии. Вопрос о будущем и безопасности Финляндии в политике Германии 1941 г.».[221] Важным в ней было признание, что у финского руководства существовали замыслы расширить территорию Финляндии за счет Советского Союза.[222] Иными словами, это означало, что финское руководство готовилось не к оборонительной, а к захватнической войне.

Но далее сказанное выше не получает своего развития в работах О. Маннинена, когда он уже излагает цели Финляндии в войне. Это прежде всего видно по опубликованной в 1987 г. многотомной истории страны, где был помещен его раздел «Финляндия во второй мировой войне».[223] Здесь его оценки практически не отличаются от трактовок предшественников, описывавших события войны.

Заметим, что уже 1980-е годы Маннинен выдвигается в ведущие историки военного периода и становится главным редактором исторического журнала. Ежегодно о событиях 1939–1944 гг. он публиковал целые серии статей в научной периодической печати. В военном журнале «Сотиласайкака-услехти» он регулярно выступал с краткими публикациями о своих новых изысканиях о войне. С другой стороны, благодаря знанию русского языка О. Маннинен пользовался российскими источниками и прежде всего документами ряда российских архивов.

Оценки событий в этих работах Охто Маннинена в целом соответствовали установившимся в Финляндии трактовкам периода второй мировой войны. В частности, присутствует и тезис о «советской угрозе», которая, по его мнению, подтолкнула Финляндию к «братству по оружию» с фашистской Германией. В результате этого он выборочно использовал те источники и публикации некоторых российских авторов, которые соответствовали его концепции,[224] что сказывалось на сути его исследований.

Таким образом, ошибочным было бы считать, что консервативные взгляды отдельных финских авторов в новых условиях уже полностью уступили дорогу реалистическим оценкам. Модифицируя концепцию так называемого «сплавного бревна» в финской историографии, сторонники Корхо-нена стали тогда представлять внешнюю политику Финляндии рассматриваемого периода в виде «управляемой лодки», двигавшейся в русле германской политики. Управляемость же ею понималась в смысле решения сугубо своих целей в войне, когда требовалось «миновать пороги и уметь заблаговременно при приближении их правильно определить соответствующий курс».[225] По словам военного историка Анси Вуоренмаа, когда «Финляндия с помощью Германии стремилась проплыть мимо "советских рифов"», то «лодка, оказавшись во власти волн в русле огромного течения, становилась неуправляемой».[226] Так, теория «сплавного бревна» несколько видоизменилась и предстала уже в качестве «полууправляемой лодки».

В результате для исследований проблемы вступления Финляндии в войну на стороне фашистской Германии, осуществленных в 1980-1990-х годах характерен определенный отход значительной части финских ученых от тех взглядов, которые формировались под влиянием сложившихся в период войны, но этот процесс явно еще не завершился. Не поставлена и точка в исследовании той проблемы, которая связана с полным выяснением скрытой договоренности между Германией и Финляндией в 1940–1941 гг., а также характера ее оформления. Требовалось строго научно подойти и к выяснению утверждения о существовавшей для Финляндии «военной угрозы» со стороны Советского Союза, поскольку оно вошло в финскую историографию на прежней пропагандистской основе. Важно было прояснить и степень информированности Москвы о развитии германо-финляндских контактов в 1940–1941 гг., и какова была реакция руководства СССР на эти контакты.