— Гм, — пробурчал караульный, и Менор с удовольствием отметил в его глазах жадный блеск. — Ну, хорошо, сейчас я тебя запру, а там посмотрим. Я должен рассказать капитану, как только он вернется, но Руориму сообщать совсем не обязательно. Нельзя ведь дергать его по пустякам.

— А я что говорю, — обрадовался Менор и смахнул с формы солдата несколько паутин и крошек. — Я не устаю повторять, что начальству вовсе ни к чему знать все то, что можно уладить между собой. Конечно, вы бы просто могли меня отпустить, это самый лучший выход, если… Ладно-ладно, все нормально, это была маленькая дурацкая идея, я же говорю, умом я так и не разжился.

Мужчина начал открывать камеру, и Менор с облегчением вздохнул:

— Ах да, это хорошо, первая же камера. А если бы это была из тех, задних, особенно предпоследняя слева, вы там внимательно смотрели? Только грязь, нечистоты и куча крыс… Брр… Ненавижу крыс, а вы? Ползают по телу… а человек там, у него так странно блестят глаза, думаю, крысы его чем-нибудь заразили, и теперь он превратится в… эй… Что вы делаете? Куда вы меня ведете? Но нет… нет… этого вы не сделаете! Ни за что, туда я не пойду, лучше умереть на месте!

Менор отчаянно цеплялся за решетку и не давал себя оттащить. Он заверещал и отпустил руки только тогда, когда солдат со всей силы треснул его по пальцам. Через секунду тот уже тащил его по коридору в сырую и на самом деле самую вонючую камеру.

— До встречи. — Солдат засмеялся, обнажив беззубые десны. — Побеседуй пока с крысами, тупица.

И ушел, посвистывая.

Менор подождал, пока настанет полная тишина, нарушаемая только стонами и храпом кого-то из заключенных, потом подполз к Хагу и легонько потряс его за плечо:

— Хаг! Хаг, проснись, приятель! Это я, Менор!

Наконец ему удалось разбудить друга. Хаг посмотрел на него распухшими глазами, а потом в его взгляде проснулось понимание.

— Менор…

Бывший вор радостно вздохнул:

— Хаг, как я рад тебя видеть… но ты выглядишь ужасно, скорее мертвым, чем живым.

Он помог товарищу сесть, Хаг скривил лицо от боли и тихонько застонал.

— Неудивительно, — прошептал он. — Руорим обходится со мной совсем не так, как обходился бы с хрупким и очень ценным сокровищем.

— Что он от тебя хочет?

— Первоначально хотел узнать, где Горен. Но теперь ему, похоже, просто доставляет удовольствие пытать меня, потому что не может добраться до Горена. Не хочет верить, что мы расстались.

— Что ты рассказал ему про Горена? — запереживал Менор.

— Ни слова, Менор. От меня он не узнал ничего, зато окончательно убедился, что я не проговорюсь, что бы он со мной ни делал.

Хаг со стоном повернулся.

— Я выжил в Долине Слез, по сравнению с ней происходящее здесь — жалкие детские игрушки.

— А почему он тебя не убил, если пользы от тебя никакой? — поразился Менор.

— Наверное, считает, что Горен придет, если узнает о моем плачевном состоянии, — ответил Хаг. — И я уже говорил, ему доставляет удовольствие выпускать свой гнев с моей помощью.

Менор почесал нос.

— А откуда он вообще знает, что Горен жив?

— Думаю, чувствует. Кстати, о заклинании Ура он понятия не имеет. Но наверняка что-то в этом роде предполагает, потому что Горен так долго не делает попыток до него добраться. Малакей, если б захватил власть, воспользовавшись телом Горена, так бы не поступил. — Хаг хрипло засмеялся. — До чего он мерзкий мужик, Менор. Иногда крайне вежлив и заботлив, дает поесть и попить. И с этой же приветливой улыбкой избивает так, что мозги летят во все стороны.

Менор сглотнул. Теперь пришла пора задать вопрос, который камнем давил на его душу.

— А… Вейлин?

Хаг покачал головой:

— Не знаю. Не видел ее с тех самых пор, как они там, наверху, нас сортировали. Понятия не имею, сколько времени прошло, я потерял счет дням. Здесь, внизу, не разберешь, когда день, а когда ночь.

— Он… он забрал ее с собой? — хрипло выдавил из себя Менор.

— Да. Хотел использовать как целительницу. Может, этим он ее убил, потому что выкачал все силы. Мне очень жаль, Менор. — Хаг робко коснулся его руки.

Менор сжал кулаки.

— Нет, — выдавил он, сжав зубы. — Не верю, что она мертва. Она выжила в Долине Слез, а ты сам говоришь, по сравнению с этим все, что творится здесь, — детские игрушки. Вейлин гораздо сильнее, чем нам кажется. Она справится. И наверняка у нее уже есть план, как тебя вытащить.

Хаг медленно кивнул:

— Да. Да, наверняка ты прав.

— Ты так говоришь, чтобы меня утешить? — спросил Менор глухим голосом.

Вид у Хага был усталый.

— Нет. Просто не могу себе представить, что она… мертва. Я не хочу… я чувствую свою ответственность за нее. В такое положение она попала из-за меня. Я хотел, чтобы она бежала, но она не успела…

— Не мели чепухи, Хаг, ты ни в чем не виноват, — возразил Менор. — Ты ведь не предполагал, что Руорим захватит Норимар. Ты не служил у нее охранником, а если бы и служил, то все равно сделал все, что от тебя зависело. Иначе я сюда не пришел бы.

И вдруг Хаг оживился.

— Точно, — поразился он, наконец. — Что ты вообще тут делаешь?

Бульдр осветил зал. На равном расстоянии друг от друга к стенам были прикреплены стойки, в которых действительно находились факелы.

— Странно, ведь говорили, что этим входом давно никто не пользуется, — заметил Горен.

— Думаю, это сделано по приказу короля, — проворчал Бульдр. — Возможно, здесь хранятся предметы, о которых народ не должен знать. Но давайте побыстрее пройдем вперед, скоро должно стать светлее.

— Светлее? — поразился Горен. — С чего бы?

— Сам увидишь. Пошли.

Туннель был древний, но сработан на совесть.

— У людей бы, наверное, давно все развалилось, а вот гномы строят на века, — заметил идущий впереди краснобородый гном.

— Не хочешь ли ты сказать, что здесь до сих пор все как новое? — добродушно поддел его Горен.

— Фи! — отмахнулся Бульдр.

Тропинка вела все глубже в гору, но влажность не повышалась, наоборот, становилось суше и даже немного теплее.

Наконец, когда путники вошли в большой зал, Звездный Блеск поняла, что имел в виду Бульдр, говоря, что «станет светлее». Действительно, с потолка на пол падали тонкие лучи, освещая искусственно расширенную пещеру размытым матовым светом.

— Здесь везде так? — поразилась Звездный Блеск.

— Почти, — ответил Бульдр. — Свет и воздух, причем прямо под горами. А вы что, считали, будто наши шахты совсем примитивные?

Горен прошел вдоль колонн, последних реликтов когда-то созданной пещеры, вырубленных из камня, остатки которого кто-то аккуратно собрал и вынес наружу. Рисунки на колоннах различались в зависимости от того, какое направление указывали.

— Это же план, — догадался шейкан. — Здесь изображены подходы к шахтам. У каждой свой рисунок: тут ромб, а тут круг с точкой в центре…

— Все продумано, — заметил Бульдр. — Не у каждого, кто сюда попадает, есть карта. Будем надеяться, что она сослужит нам хорошую службу.

Он вытащил из мешка колчан, выудил из него несколько бумажных свитков и с шелестом их расправил. Звездный Блеск с Гореном подошли ближе и попробовали сравнить отметки на плане с рисунками на каменных колоннах.

— А где та шахта, которую мы ищем? — поинтересовалась Звездный Блеск.

Бульдр показал на самую дальнюю точку:

— Она самая старая. Насколько мне известно, обычно исходят из того, что новые шахты самые глубокие, но якобы сам Нитхальф лично выбил в горе эту шахту одним движением пальца. Она размещена очень глубоко, чтобы быть неприступной для врагов. Начав работы оттуда, гномы постепенно приближались к Виндхолму.

— Может, это преувеличение, — пробормотал Горен.

— Знаешь, Горен, времена тогда были другие, — сказал Бульдр. — Когда-то мы считались здесь хозяевами, но потом пришли вы. Мы были вынуждены долго прятаться, прежде чем смогли вернуть себе былое величие. Сегодня бы, безусловно, все происходило по-другому.