– Ха! Вы именно такой человек. Вы развратник. Греховодник.

– Нет!

– У вас совсем нет стыда! Никакой морали! Как вы решились привезти ваших подопечных в это погрязшее в грехе гнездо? В вас что, не осталось ни капли порядочности?

– Все прекратится, как только они приедут, – заверил он. – Мы с моим братом Алексом – холостяки и вели себя как таковые, но теперь все изменится. Дом вымыли и вычистили. Женщины… они ушли, и их никогда не пригласят обратно.

– И где же вы намереваетесь развлекать их? В вашем клубе? Или в вашем имении?

Поскольку именно таков и был его план, Майкл заскрежетал зубами от того, что она так хорошо читает его мысли.

– Я решил быть самым что ни на есть совершенным опекуном.

– Браво!

Он никогда не встречал такого или такую, кто был совершенно равнодушен к его положению и титулу. Ее безразличие огорчило его, но в то же время воодушевило. Ему хотелось обнять ее, встряхнуть.

– Эмили…

– Для вас я мисс Барнетт.

– Эмили, – произнес он сладким голосом в попытке уговорить ее, – вы станете гувернанткой в моем доме? Пожалуйста!

– Нет.

Она отступила в сторону, в темный угол, и он шагнул вслед за ней. Находясь рядом с девушкой, он испытывал необъяснимое удовольствие. Она была словно будоражащий тоник. Быть рядом с ней – все равно что купаться в создаваемой ею чувственной атмосфере.

– Я ознакомился с вашими рекомендациями.

– Вы рылись в моей сумочке. Как это нехорошо с вашей стороны.

– Список очень впечатляющий.

– Это все выдумано, – призналась Эмили. – А имена я взяла с надгробий на кладбище в Хейлшеме.

Задаваясь вопросом, было ли это правдой, он фыркнул:

– Вы обладаете именно теми качествами, какие я ищу в гувернантке. Вы образованная, утонченная, благовоспитанная.

– У меня нет ни опыта, ни навыков. Меня учила моя мать за обеденным столом. Я никогда не служила гувернанткой, и у меня нет склонности к этому занятию.

– Вы будете идеальны в этом качестве.

– Когда я находилась в вашем доме, я опьянела. Вы очень вежливо заметили, что я упала в обморок, на все дело было в пунше. С вашей стороны глупо приглашать меня.

Ее раздражало, что он возвышается над ней, и она попыталась отодвинуть его в сторону, но это ей не удалось. Он переплел ее пальцы со своими, словно они были влюбленными подростками, опустил голову и уткнулся лицом в ее волосы. Мягкие завитки щекотали его нос и подбородок.

– Мне нравится, когда вы пьяны.

– Вы единственный человек во всем королевстве, которого можно очаровать таким ужасающим поведением.

Она забилась подальше в угол, и он еще ближе придвинулся к ней, испытывая острую потребность касаться ее и находиться как можно ближе.

– Прежде чем вы уснули, вы уверяли, что отлично можете определить характер человека. Вы даже настаивали, что любите меня.

– Ах! – вырвалось у нее. – Я была пьяна! Я не имела в виду то, что говорила, и с вашей стороны грубо напоминать мне об этом.

– Сделайте это для меня, Эмили, – прошептал он ей на ухо.

Она подняла широко открытые, доверчивые глаза, и ее поразила эта искренняя просьба. Хотя Эмили собиралась твердо стоять на своем, ей не чуждо было чувство сострадания, и она поняла, как он нуждается в ее помощи.

Майкл не знал, как и почему эта девушка заставляла его желать стать другим, уважаемыми вызывающим восхищение человеком, заслуживающим ее одобрение. Она была чистой, незапятнанной и такой далекой от его низких и бесчестных знакомых и отвратительных развлечений. Ему хотелось бы проводить время в ее милом обществе. Если ему повезет, хотя бы часть ее цельности и правильности может передаться и ему.

Она стояла так близко от него, ее рубиновые губы находились в какой-то паре дюймов – и не долго думая Майкл поцеловал ее. В этом не было ничего особенного, и казалось естественным сделать такую попытку. По его искаженной, абсурдной жизненной логике он чувствовал себя так, словно она принадлежала ему.

Несколько коротких мгновений его рот был легко прижат к ее, и граф был потрясен этим прикосновением. Он почувствовал такое сильное физическое влечение к ней, какого не испытывал уже многие годы, жадно тоскуя по тем безрассудным дням, когда желание было столь опьяняющим.

Сначала Эмили вела себя покорно; словно утопающий, хватающийся за соломинку, она положила руки на отвороты его куртки и приникла к нему, но рассудок быстро вернулся к ней, и она резко отшатнулась.

– Лорд Уинчестер! – Она была ошеломлена и возмущена. – Что вы себе позволяете?

– Извините, – пробормотал Майкл, не испытывая ни малейшего угрызения совести. – Не знаю, что на меня нашло, – солгал он.

– Боже! И я тоже ничего не понимаю.

– Вы пробудили во мне низменные инстинкты.

– Понимаю, я и в самом деле действую так на людей.

Они оба смутились, глядя куда угодно, только не друг на друга, и стараясь вежливо закончить разговор, который он так испортил. Майкл не собирался уходить, не заручившись ее согласием.

– Мне необходима ваша помощь, Эмили, – решительно заявил он. – С девочками. Никто больше не проявил ни малейшего интереса к моему предложению. Только вы одна.

– Что ж, это, несомненно, льстит мне.

Сначала он попытался командовать, затем упрашивать, но это ни к чему не привело. Возможно, поможет его достаточно откровенное объяснение.

– Все боятся работать у меня из-за моей репутации.

– И у них на это есть основания, – проворчала Эмили, но уже без первоначального жара.

– Мой отец убил мою мать. – Граф и сам не знал, зачем вспомнил об этом, – он не собирался рассказывать об этом, – но он оказался в отчаянном положении. – Все сходились на том, что безумная кровь отца течет в моих жилах. Из-за этого все сторонятся меня.

– Вы? Сумасшедший?

– Да.

– Что за чушь! Вы вовсе не сумасшедший. Может быть, немного распутный и сладострастный, но определенно не сумасшедший.

– Вот видите? Вы понимаете, что я за человек в глубине души. Я обещаю хорошо с вами обращаться и попытаюсь сделать все возможное для девочек.

Она изучала пол под ногами, его признание легло тяжелым грузом ей на плечи. Короткий поцелуй изменил их отношения.

Могли ли они стать друзьями? С ней, женщиной, как это было бы необычно!

– Я верю, что вы порядочный человек, – наконец согласилась она, – но не могу понять, почему вы так старательно скрываете это.

Это были самые правдивые и добрые слова, которые когда-нибудь говорили ему.

– Я заплачу вам столько, сколько вы потребуете. Какую вы назовете сумму?

– Дело не в деньгах.

– В чем же тогда? Я богат и влиятелен. Скажите, чего вы хотите, и это будет вашим.

Она помедлила, раздумывая.

– Хотя, может быть, все дело в деньгах. Вы вряд ли сможете платить мне достаточно.

– Пятьсот фунтов.

– В год? – недоуменно спросила Эмили.

– Семьсот пятьдесят фунтов.

– На эти деньги неплохо могла бы прожить целая семья.

– Тысяча.

– Немедленно прекратите!

– Вы нужны мне. Ужасно нужны. Я не шучу.

– Вы не можете говорить всерьез, – возразила она. – Я не заслуживаю такой огромной суммы и не позволю вам тратить так много на меня.

– Вы будете удивлены, узнав, как высоко я ценю ваши будущие услуги. – Он внимательно смотрел на нее, удивленный тем, что хотя предложил ей небольшую помощь, она, находясь в столь стесненных обстоятельствах, вовсе не была тронута. Она была единственным встреченным им человеком, который не уцепился жадно за его кошелек.

Он улыбнулся, уверенный более чем когда-либо, что поступает правильно.

– Плюс комната и стол.

– Это само собой разумеется.

– Для вас – да, но это касается также Мэри и Роуз.

– Я не могу допустить этого.

– Почему нет? У меня огромный, удобный дом, где обитаем только мы с братом. Там сколько угодно места.

– Но подобная договоренность возмутительна. Что подумают ваши слуги?

– Меня это вовсе не заботит. – Это были первые слова, вызвавшие у нее улыбку. – Роуз даже сможет помочь мне.