– За что?

– За убийство Памелы.

– Ее не убили. Маленькая идиотка была пьяна. Она потеряла равновесие.

– Я видел, как вы дрались, – напомнил Майкл. – Видел, чем все закончилось.

– Свидетели описывали совершенно другой сценарий, дорогой, так что зачем лезть на рожон?

– Тебя видел кое-кто еще. – У нее сердце ушло в пятки.

– Кто?

– Это не важно.

– Может быть, для тебя, но очень важно для меня.

– Она заслуживающий доверия свидетель, – заявил он, – и ей поверили.

– Кто поверил?

– Те, кто принимает решения в таких делах.

– Суд? – Майкл кивнул.

– Они могут прийти за тобой прямо сейчас, пока мы разговариваем.

– Это был несчастный случай! – Она кипела от злости.

– Это ты так говоришь, – пожал плечами Майкл и продолжил, словно она ничего не сказала: – Я знаю тебя много лет и поэтому оказываю тебе любезность. Принимая во внимание напасти, которые ты свалила на мою голову, мне не следовало бы этого делать, но я хочу, чтобы это наконец окончилось.

– Какое же благодеяние ты собираешься мне предложить в такой момент?

– Я предлагаю, чтобы ты немедленно уехала, у тебя осталось лишь несколько минут.

– Ты шутишь.

– Они прибудут с минуты на минуту, Аманда, – мягко предупредил он. – Твоя карета готова, она в переулке. Отправляйся сейчас же, у тебя нет времени.

– Я никуда не поеду, – заявила она. – Я не сделала ничего дурного, и в отличие от тебя мне нечего скрывать.

Он снова пожал плечами:

– Конечно, решать тебе, но помни, что наказание за убийство – повешение.

– Повешение? – Она потерла горло, словно почувствовала, как затягивается петля.

– Они думают, ты убила ее, чтобы я не женился на Памеле и не выкинул тебя.

– Самое нелепое и глупое предположение! – усмехнулась Аманда. – Словно этот несчастный ребенок мог заменить меня.

По улице прогромыхала большая карета и остановилась под окнами. Ее сопровождали двое всадников, и они спешились, чтобы узнать, туда ли приехали.

– Они здесь, – спокойно констатировал Майкл.

– Что же, я скажу им, что они ошиблись.

– Хорошо, решай сама.

Он повернулся, чтобы уйти, и она запаниковала:

– Куда они собираются отвезти меня?

– В Ньюгейт. Там ты будешь ожидать суда.

– Ньюгейт! – Это была самая убогая, грязная и опасная тюрьма на земле, и мысль о том, что сейчас вторгнутся в дом, схватят ее и поместят туда, была выше ее понимания.

Раздался стук в дверь, и она наконец осознала угрожавшую ей опасность. Аманда судорожно стиснула руку своего бывшего любовника.

– Я в отчаянии. Что мне делать?

– Спасайся. Уходи. Сейчас же.

Она оглядела его, в надежде увидеть хотя бы намек на сострадание, искру симпатии, но он смотрел на нее как посторонний.

– Это все из-за той проклятой гувернантки, да? – прорычала Аманда. – Ты любишь ее. Я по твоим глазам вижу.

Майкл стряхнул ее руку.

– Я не намерен обсуждать это с тобой.

– Как ты мог предать меня?

– Сомневаюсь, что мне удалось бы убедить тебя по-другому, но я откладывал расследование до последнего. Слишком многое не в моей власти.

Он протянул конверт, и она нахмурилась:

– Что в нем?

– Пятьсот фунтов – помочь тебе устроиться, но учти, что впредь ты сама отвечаешь за себя. Никогда больше не обращайся ко мне.

– Но, Майкл, – взвыла Аманда, – куда я пойду?

– Выбирай сама, а я не хочу ничего знать о том, где ты устроишься, хотя самым мудрым было бы покинуть Англию. – Он поднял голову. – До свидания и удачи. Она тебе пригодится.

Он вышел из комнаты и начал спускаться по ступеням вниз, когда мужчины, топая сапогами, поднимались ему навстречу. Они обменялись несколькими словами, затем мужчины заспешили наверх, но, когда они ворвались в спальню Аманды, единственным свидетельством, что она была здесь, оказался запах ее дорогих духов.

Она промчалась по задней лестнице, затем нырнула в переулок, прыгнула в экипаж, который оставил там Майкл. Кучер быстро домчал ее через город до пристани, где она могла купить билет на ближайший отправляющийся пароход.

Как унизительно! Как отвратительно! И вот, после всего того, что она достигла в своей процветающей жизни, она убегает из Англии всего лишь с конвертом денег и старым платьем на плечах.

– Первая претендентка пришла, Фитч?

– Да, милорд.

Намеренный следовать своим прежним привычкам, Майкл выдавил на лице улыбку, испытывая облегчение, что нашлась хотя бы одна отважная женщина, решившаяся претендовать на это место. Очевидно, в лондонском полусвете существовала достаточно жадная куртизанка, которая готова закрыть глаза на то, что он мог быть убийцей.

– Хорошенькая?

– Очень.

Майкл удивленно поднял бровь. Фитч никогда не высказывал мнения о тех, кого вводил в спальню хозяина.

– Она одета в красное?

– В ярко-красное, – сообщил Фитч. – Уверен, вам понравится.

– Ты думаешь?

– Она несколько необычна.

– Не в моем вкусе?

– Даже близко нет.

– Как так?

– Она очень умная, очень дружелюбная, очень образованная…

– Образованная! – фыркнул Майкл. – Зачем мне образованная любовница? Она же замучает меня болтовней о том, что пишут в газетах, или подобной глупостью.

– Сомневаюсь, – ответил Фитч. – Ее занимают другие вопросы. Вы сами увидите, что я имею в виду.

– Фитч, что на тебя нашло? – насмешливо спросил граф. – Ты превратился в настоящего болтуна.

– Возможно, я слишком много времени провожу рядом с вами, сэр.

– Возможно.

Майкл безрадостно засмеялся. Замечание Фитча касалось тишины, царящей в доме: Майкл теперь редко разговаривал с челядью. В этом не было смысла.

Он был одинок. После разразившегося скандала быстро выяснилось, сколько у него друзей, – ни одного.

Эмили вышла замуж за своего кузена. Алекс сбежал, собираясь стать мужем и отцом. Маргарет была отправлена в отдаленный пансион, правда, она будет жить с Алексом и Мэри, когда те устроятся.

Только Майкл остался один.

Раньше он бы притворился, что его это не волнует, но недавние переживания вызывали в нем страстное желание поделиться своими мыслями и чувствами. Целыми днями он тосковал по тому, что могло бы случиться и не случилось, а ночи проводил, сожалея об ужасном выборе.

Он не мог выйти из дома. По городу ходили зловещие слухи. Побег Аманды в Европу стал самой горячей темой разговоров, что было невыносимо для Майкла. Ему хотелось мира, хотелось жить так, как он жил до того времени, когда на него набросилась стая шумных женщин и вызвала весь этот хаос.

Он страдал от полученной травмы, но научился переносить самое худшее. Тщательно скрывая свои чувства и эмоции, он словно скользил в пустоте, где ничто не имело значения. Никто не узнает, как он был расстроен, никто даже не заподозрит, какой гнев бушевал в нем.

Все в Лондоне заклеймили его как отвратительное, аморальное животное, так что пусть убедятся, что они правы.

– Не держи меня в подвешенном состоянии, Фитч. Умираю от желания увидеть шлюшку, которая так очаровала тебя.

– Я не назвал бы ее шлюшкой, сэр.

– Действительно?

– Да.

– Я бы назвал.

– Вы ошибетесь.

Дворецкий оскорблен за шлюшку! Забавно.

– Введи ее, Фитч. Поскорее. Мне не терпится увидеть ее.

Майкл наполнил бокал виски и попытался расслабиться в своем роскошном кресле. Он выпил содержимое бокала, вновь наполнил и тут же опустошил его, но, к сожалению, напиток не подействовал. Он мечтал забыться, но ничто не помогало. Уинчестер прислушивался, как дворецкий приглашает женщину, как они приближаются к библиотеке, и он напрягся, надеясь почувствовать искру любопытства, жар желания, но остался равнодушным.

«Зачем мне все это?»

Раздражающий вопрос уколол его, но он отмахнулся от него. С тех пор как убежала Эмили, исчезла и его страсть. Он не испытывал безудержного физического влечения, которое необходимо утолить, никакой необузданной потребности, чтобы унизить себя с первой попавшейся, случайной девицей, которая взмахнула перед ним ресницами. Еще чуть больше целомудрия, и он сможет пойти в монастырь!