– Я лучше умру сейчас, – сказал старый воин, поднимаясь. На нем не было полной брони, только легкая кольчуга. Привычный руке тяжелый имперский меч покинул ножны. – Мне влезть на стол или ты спустишься ко мне, красавица?

Альком приготовился к смерти, он не рассчитывал уцелеть в этой схватке. Но Темная Богиня решила иначе. Она приблизилась, шагая прямо по столу, расшвыривая ногами блюда и тарелки с остатками еды. Задумчиво посмотрела на самоубийцу и вдруг, наклонившись, неуловимым движением оглушила его рукояткой меча.

– Ты будешь моим Верным, – сказала она рухнувшему на пол ветерану. – Кто еще хочет умереть сейчас? – Девушка выпрямилась и огляделась.

Но воины, казалось, вдруг потеряли свои души. Мужество покинуло их.

– Я, – сказал бард, бледный, но решительный. Доспехов на нем не было вовсе, а вместо оружия он сжимал в руках свой инструмент. – Я не буду твоим верным, – торопливо добавил он. – Я певец, а не убийца.

– Подойди, – коротко приказала Темная Богиня.

Бард выполнил приказание. Ему было очень страшно. Парень смотрел на стройные женские ноги в поножах и набедренниках, боясь поднять глаза. Он ждал – вот сейчас на его несчастную голову упадет неумолимая сталь. Острием меча Темная Богиня заставила его посмотреть ей в глаза.

– Ты что-то слышал обо мне? – спросила она, не скрывая интереса.

Бард судорожно сглотнул, клинок упирался в его гортань, покалывая кожу. Он не мог ни кивнуть, ни что-либо сказать.

– Ах, прости, – улыбнулась девушка, поняв его затруднение и опуская меч. – Итак?

– Я знаю много старых баллад, госпожа. – Бард невольно косился на окровавленный обоюдоострый клинок. – Есть одна, о Прекрасной Смерти. Я уже не помню названия, но она о черной девушке, что приходит в ночи и убивает в танце…

– По-твоему, я – Прекрасная Смерть? – Девушка почти игриво коснулась мечом щеки барда, оставив на ней мазок чужой крови. – Ты находишь меня красивой?

На лбу юноши выступила испарина. Она играет с ним, как кошка играет с мышью, прежде чем отправить ее в пасть, понял он.

– Вы прекрасны, госпожа, – признал он, не кривя душой.

– Почему же ты не хочешь служить мне? – Голос Темной Богини был почти нежен. – А вдруг мне нужны не только воины?

– Вы несете смерть, госпожа, – сказал бард и вздрогнул от неожиданного смеха.

– А разве вы не несете смерти? – отсмеявшись, поинтересовалась девушка. – Посмотри!

Темная Богиня широким взмахом меча указала на испуганно жавшихся к стенам воинов.

– Они тоже несут смерть. Ты не знал? – В голосе ее сквозила ирония. – Они любят убивать и убивали не меньше меня. Только делают это хуже.

– Люди не ангелы, я знаю, – печально вздохнул бард. – Кто-то строит города, сажает сады, выращивает хлеб… А кто-то причиняет только боль и страдания… Но вы… Вы убьете всех, госпожа. И наша земля погибнет…

– Нет, – покачала головой Темная Богиня. – Нет. Я лишь очищу землю. Умрут непокорные.

– А те, что покорятся, госпожа? – спросил юноша.

– Тоже умрут, – улыбнулась Темная Богиня. – Но не все и не сразу.

Собрав волю в кулак, бард посмотрел в ее смеющиеся глаза:

– Так к чему оттягивать то, что неизбежно? Возьмите мою жизнь сейчас, госпожа. Я не буду служить вам.

Присев на корточки, Темная Богиня ласково огладила свободной от меча рукой соломенные кудри юного певца.

– Как жаль… У тебя сердце льва, – задумчиво сказала она. – Ты споешь мне, напоследок? Я прошу тебя.

– Да, госпожа. – Бард посмотрел на свой инструмент. – О чем спеть вам?

– О чем угодно, – сказала Темная Богиня.

Она села на край стола, свесив ноги и положив свой темный меч к себе на колени.

Бард отступил назад, немного повозился, проверяя настройку инструмента, закрыл глаза, чтобы не видеть изувеченных неживых тел и ужаса на лицах пока еще живых. И начал.

Если Темная Богиня рассчитывала услышать о Прекрасной Смерти – гимн в свою честь, – то она ошиблась. Бард пел о том, как прекрасна утренняя заря, как пахнет свежескошенное сено, как вкусна вода из лесного ручья, как нежны губы возлюбленной… Это была одна из первых баллад, которую он написал сам. Баллада была наивна, но чиста, ибо шла от сердца. Он был так влюблен тогда, когда простые слова вдруг сложились в рифмованные строки и для них родилась музыка. Эта песня рассказывала о Прекрасной Жизни, где нет места боли и ненависти, где влюбленных не разлучают насильно и где люди не вздрагивают ночью от набата, возвещающего о набеге врага…

Бард пел, и Темная Богиня внимала ему. Казалось, она позабыла обо всем… Но никто из храбрых воинов, что были у нее за спиной, удобного момента для удара использовать не решился. А Мальдех, все такой же, ни жив, ни мертв, с ужасом смотрел на сидевшую рядом девушку.

– Как жаль… – сказала Темная Богиня, когда песня отзвучала. – Как жаль… Я не могу отпустить тебя, извини.

Она соскочила на пол, подошла и поцеловала барда в губы. Не как целуют возлюбленного, а как целуют на прощание. Меч свистнул, и голова барда откатилась к стене – в глазах навсегда застыло последнее удивление. Еще мгновение простояв на ногах, рухнуло обезглавленное тело…

Темная Богиня, проходя, наступила на все еще лежащего без памяти Алькома, будто на ступеньку, и снова взлетела на стол. Теперь она смотрела на Мальдеха, и барон съежился под ее взглядом, словно перепуганный мальчишка.

– Пора платить, – сказала она. – Пора.

Поискав глазами, девушка взяла два небольших столовых ножа и пригвоздила ими кисти рук Мальдеха к дереву столешницы. Барон сидел покорный, он уже давно смирился со своей участью.

– Подайте мне копье, – бросила Темная Богиня, не глядя протягивая руку.

Кто-то из дружинников опрометью – не дай бог прогневить новую хозяйку! – принес требуемое. Девушка примерилась и отмахнула мечом кусок древка длиной с две ладони, а остальное небрежно отбросила в сторону.

– Открой рот, милый. – Темная Богиня наклонилась к Мальдеху и погладила его обрубком по губам.

Барон смотрел на нее налитыми кровью глазами и мелко тряс головой.

– Ты говорил ей, чтобы она была аккуратнее с зубами, но нам ведь это не нужно, правда? – Она коротко и очень сильно ударила, вколачивая кусок дерева в чуть приоткрытый рот и дальше, вместе с осколками зубов, в горло.

– Тебе понравилось? – спросила она. – Ей тоже это не нравилось.

Барон не мог даже хрипеть в ответ. И тогда Темная Богиня отрубила ему голову. Подняв ее за седые космы, Темная Богиня удовлетворенно улыбнулась.

– Я сделала, – сказала она и весело посмотрела на оставшихся в живых воинов. – Помогите Алькому, он будет вашим командиром. И быстрее, нам нужно еще многое успеть, а рассвет уже скоро…

Из ста двадцати дружинников, стрелков и копейщиков, которые составляли личную армию барона, до рассвета дожило чуть больше пятидесяти. Утром они принесли ужас, поселившийся в их душах, в дома остальных обитателей замка Мальдеха. Всех, без различия пола и возраста, сгоняли на площадь перед башней.

Там, на сооруженном помосте, в высоком кресле сидела красивая молодая женщина в черных лакированных латах. Рядом стоял Альком, в парадной броне, в остроконечном шлеме с красным плюмажем. Вместо обычной угрюмой маски на его лице была отстраненная, почти мечтательная улыбка. Воздетая на копье, голова его старого друга и сюзерена безучастно глядела в толпу мертвыми глазами. Но Алькома это не волновало. Никто из уцелевших воинов не знал, что именно сделала с ним Темная Богиня, но Альком стал другим. Словно в его жизни появился какой-то новый, известный только ему самому смысл.

Тело Анны вынули из петли. Теперь она лежала возле своего мертвого возлюбленного, тут же, на помосте.

Утро было морозное, безветренное. С неба медленно опускались снежинки. Люди переминались с ноги на ногу, ежились от холода: мало кому дали время нормально одеться. Матери, чувствуя страшное, зажимали рты непоседливым, крикливым детям.